Храни меня, любовь - Полякова Светлана (читать книги без .TXT) 📗
— Почему? — удивился он. — Нормальная реакция.
— Я просто думаю, что никогда не стану взрослой. Я пытаюсь, но — у меня не получается. И от этого все мои несчастья…
— А они есть? — спросил он.
— Ну…
Она замялась. Ей не хотелось говорить ему о своих глупых несчастьях. Зачем? Надо было сказать о Бравине. Теперь она начинала понимать, что Бравин был тоже глупой попыткой выглядеть взрослой. А она убеждала саму себя, что это любовь. Просто она не знала тогда, как она, эта любовь, выглядит. Она смотрела, как это у них, у «взрослых». И постаралась слепить себе нечто подобное. А сейчас она узнала. Любовь как теплая волна. Нежность. К этому человеку. Когда хотелось его слушать. Когда важнее всего было — видеть его, всегда, или — просто знать, что ты его вот-вот увидишь… И самое главное — ей было совершенно наплевать, что про нее скажут. И что подумают. Потому что ничего важнее их двоих сейчас попросту не было.
«И может быть, это единственный вечер, — рассудила она. — Зачем я ему нужна? Рядом с ним — наверняка красивые, холеные женщины. Как говорит Фарид — ухоженные… А я? Сверчок на длинных ножках. Страшила. И ко всему — глупая. Права была Тонька — мне надо было умные книги читать, а не сериалы всякие смотреть… А сейчас даже говорить с ним боюсь. Чтобы дурой колхозной не казаться».
Они уже добрели до набережной, не обращая внимания на холод и непрекращающийся дождь.
А там…
Шерри остановилась, замерев от этой красоты. От свободы…
Река была похожа на море. Тут, возле каменной ротонды, не было видно берегов. И над этим величественным, гордым спокойствием сияла в черных облаках луна. Шерри даже показалось, что луна на нее смотрит. Вполне целенаправленно и — по-человечески. С нескрываемым любопытством. Спрашивая: «Ну, как ты, Шерри? Все еще стучишься в открытую дверь? Ты посмотри, Шерри, дверь-то открыта. Входи. Помнишь, ты уверяла нас всех, что готова к этому? Что и жизнь отдать не жаль?»
— Не жаль, — едва слышно прошептала Шерри. — Только где же она открыта? Разве что-то уже произошло?
Луна усмехнулась и промолчала на сей раз. Шерри и сама поняла уже, что надо самой увидеть открытую дверь. Надо непременно самой. Без подсказок.
Она обернулась. Он стоял и смотрел на нее так, что у Шерри заколотилось сердце. С такой нежностью, что и в темноте было видно это нежное сияние его глаз. Так на Шерри не смотрела даже мать. Она все еще боялась поверить в то, что это ей предназначен этот взгляд, этот свет, эта нежность… Она так боялась, что поспешно отвернулась, но… Уже не было сил жить без этого, и она снова обернулась. А он все еще смотрел на нее, и ей нестерпимо захотелось броситься к нему.
Потому что эта самая дверь, оказывается, была совсем не на небе, а тут, на земле. В его глазах.
Она замерла, впервые ощущая страх и в то же время нестерпимое желание броситься к нему и — раствориться в его руках. Он стоял, словно ждал от нее этого, и ей показалось, что ему тоже этого хочется, но он боится, точно так же… И он тоже смотрел на луну, она это видела, и что-то шептал…
— Что… вы говорите? — спросила она, робко подходя к нему ближе.
Он посмотрел прямо ей в глаза и проговорил уже громче:
— Можешь лететь и не бояться больше ничего… Она улыбнулась. Потом тихо спросила:
— Правда?
Он кивнул. Глаза были серьезными и напряженными. Точно он ждал от нее чего-то. «Моего шага в открытую дверь», — догадалась она. И вдруг, порывисто, стараясь не обдумывать именно этот свой шаг, она подошла к нему совсем близко, стараясь забрать в свои глаза всю нежность — из его. Ее руки взметнулись как крылья и обвили его шею, продолжая смотреть ему прямо в глаза. Ей было очень страшно — вдруг ему не нравится то, что она сейчас делает? Вдруг он не прижмет ее к груди и она не почувствует его рук на своей спине?
Он вздрогнул и прижал ее к себе так крепко, словно хотел, чтобы она там, у него на груди, в его сердце, растворилась…
— Ламерик, — выдохнула Шерри, счастливо улыбаясь. Теперь ей и в самом деле было совсем не страшно. Она шагнула в эту дверь — и ничего не произошло. Кроме бесконечного счастья…
— Почему Ламерик? — тихо, улыбаясь, спросил он и нежно погладил ее по голове.
— Ламерик — это символ недостижимого счастья, — пояснила Шерри. — Не отпускай меня, пожалуйста… Я могу снова испугаться.
— Чего? — рассмеялся он, послушно обнимая ее.
— Не знаю… Я трусиха. Я всегда нахожу чего бояться.
— Теперь не надо… Я что-нибудь придумаю, чтобы быть с тобой рядом, — пообещал он. — И Ламерик твой вполне достижимое счастье…
— Правда? — вскинула она на него огромные, счастливые глаза.
— Правда, — кивнул он.
Он понял, как продлить их счастье. Он возьмет два билета. И они поживут в этом Ламерике, раз ей так туда хочется. В конце концов, это материально, а материальное выполнимо.
Он вдруг представил себе, как им будет там хорошо — на берегу озера, и так захотел оказаться в Ламерике немедленно, прямо сейчас, вместе с Шерри…
И все еще боялся поверить, что она в его руках, она подошла сама и в ее глазах — весь свет мира…
— Дай сигареты, — попросил Бравин.
Ничего нет глупее, чем трахаться в машине. Зина приподнялась, потянулась за сигаретами. Бравин почему-то испытал глухое раздражение, глядя па ее полную руку. И на высокую прическу.
— Глупо как-то… Не лето, а мы как уроды бомжующие…
— А ты что хочешь? У меня родители, — огрызнулась она.
— Можно было ко мне…
— Спасибо. Чтобы твоя истеричка ворвалась внезапно. И устроила разнос.
В принципе, все вышло спонтанно. Бравин не смог с собой справиться. И в машине было тепло.
— Вон тем хуже, — хихикнула Зина. — Смотри, стоят, обжимаются… И пойти бедолагам некуда. Старый хрен, отсюда видно. Дома, наверно, супруга. А у девки и хаты нет…
Бравин приподнялся, закуривая, и увидел парочку, вызвавшую такой интерес у Зины.
Они стояли возле ротонды. Освещенные слабым светом луны. Отсюда было плохо видно бесплатное шоу, и Бравин тихо выматерился. Обычно такие типы имеют возможность снимать хату для удовлетворения потребностей. А тут было что-то не то. Как они стояли, точно дождя не было. И вообще — как будто их тут не было.
— Пугануть их, что ли? — с ленивой, плохо скрытой злостью проговорил Бравин.
Он и сам не знал, чем его так разозлила эта парочка.
— Да пускай себе, — рассмеялась Зина. — Нам-то до них дела-а-а… — Она потянулась и сладко зевнула. — Домой надо, — деловито сказала она. И стала одеваться.
Бравин кивнул.
Да. Надо домой.
Там, возле ротонды, мужчина взял лицо девушки в ладони и что-то говорил ей. Бравина разозлил этот жест — лица девицы он не видел, но почему-то ужасно хотелось раздавить эту пару. Как будто они делали что-то, оскорбляющее лично его. Ему недоступное…
Ехать надо было в обратную сторону, и, когда Зина поняла, что они едут в сторону ротонды, она нахмурилась и выкрикнула:
— Куда тебя несет? У нас времени нет! Меня отец убьет…
Но Бравин словно не слышал ее. Он осветил две фигурки у ротонды фарами и коротко, зло гуднул. Девица обернулась.
— Вот это номер, — пробормотала Зина. — Смотри, кто это!
Он сам узнал уже.
Ее лицо, с ослепшими от света фар и счастья глазами. Она продолжала улыбаться и не спешила даже освободиться от рук своего спутника, точно ее совершенно не волновало, что творится вокруг нее. Более того, она и Бравину улыбнулась приветливо, не зная, что именно он за рулем этой бесцеремонной машины.
Он мог остановиться. Выйти и дать им обоим по хорошей порции тумаков. Посмотреть, как они оба превращаются в комки грязи. Унизить их — обоих…
Но рядом была Зина.
Она, словно угадав его намерения, гут же принялась ворчать, что ее точно убьет панаша, и спросила с плохо скрываемой злостью, неужели его все еще заботит Шерри.
— Пет, — буркнул он, проезжая мимо парочки. — С какой стати меня должна заботить эта шлюха?
«И она свое всегда успеет получить… Чтобы узнать, кто хозяин».
