Ты (СИ) - Инош Алана (мир книг txt, fb2) 📗
Дождь стучал, сумрак сгущался, по коридору кого-то провезли на каталке... Может, покойник? Холодок пробежал по спине. Нет, детка, это не Рио-де-Жанейро, это больница, и люди здесь иногда умирают. Бррр... Даже думать жутко. А если, допустим, человек только что умер, но какие-то его органы годны для пересадки? Делают ли здесь забор органов для трансплантации? Шут его знает... А ведь я могла бы кое-что взять из "Белых водорослей" и "пересадить" в новую вещь. Использовать героев, сюжетные повороты, ситуации, детали... Спасти то, что там есть хорошего и жизнеспособного, а неудачное оставить.
Корпус телефона в моей руке тепло завибрировал: пришла SMS-ка. Сердце радостно вздрогнуло: от тебя!
"Целую тебя, птенчик. Спи крепко. Люблю. Я".
Уткнувшись в подушку, я улыбалась в сумерках палаты, рассматривая каждую букву твоего послания. Надо бы вставить беруши, а то Колобок уже завела носом "У любви, как у пташки, крылья".
"Я тебя тоже люблю, Утя. Обнимаю крепко-крепко", — набрала я и нажала "отослать".
Судьба "Белых водорослей" была решена: эта вещь станет "донором" для новых, последующих книг. Я обязательно поправлюсь, выйду отсюда и возьмусь за писанину.
Ты выполнила обещание — принесла мне ландыши. Ты пришла, во-первых, сама, без Александры, а во-вторых, не в обычные часы посещений, а днём, около часа, но тебя пропустили. Видимо, у медсестричек всё-таки была совесть.
— Сегодня только днём получилось выбраться, — объяснила ты, присаживаясь на край моей постели.
По какому-то невероятно счастливому стечению обстоятельств, мы оказались в палате одни: Петелька с Мудрой были у врача, а Колобок — на физиолечении.
— Ясь... тут больше никого, кроме нас, — стиснув тебя в объятиях, жарко прошептала я тебе в губы.
В следующую секунду мы, изголодавшиеся друг по другу, уже целовались — жадно, исступлённо, торопясь насладиться каждым мигом. В любой момент в палату могли войти, но нам было наплевать. Букетик ландышей маячил где-то сзади, зажатый в одной из твоих обнимающих меня рук.
Если очень сильно желать, всё может сложиться, как нужно. Так бывает, поверьте.
15. Начало книги
Ключи у меня были с собой: это моя неискоренимая привычка — никогда не выходить из дома без них. Я и в больницу их взяла, хотя там они были мне не особенно нужны. Но вот сейчас пригодились в самый раз, потому что, выписавшись, я отправилась домой без провожатых.
Я вошла, нырнув в знакомое тепло. Квартира встретила меня тишиной. Дело было в том, что этим летом твой отпуск откладывался до середины июля: ты впряглась в такую затею, как "летняя школа" — дополнительные занятия с ребятами, которые хотели освоить другой инструмент помимо своего основного. Моя ладонь коснулась шероховатых терракотовых плиток на стене в прихожей, палец щёлкнул выключателем, и по периметру зеркала зажглись круглые лампочки — как в актёрской гримёрке. Эти светло-бежевые мокасины были не твои, а твоей сестры, которая на время моего отсутствия перебралась сюда.
В атмосфере нашего с тобой дома ощущался тонкий след её присутствия. Его букет состоял из еле ощутимой, элегантной горечи аромата туалетной воды и ещё чего-то, не определяемого словами. Как изящные стежки по канве, это присутствие обозначало себя, но не навязывало.
Кухня. Более-менее чисто, я ожидала большего беспорядка. Всего пара немытых тарелок в раковине да забытый на столе стакан. Что в холодильнике? Полный. Ну, это, конечно же, Александра позаботилась — кто же ещё? Во всём чувствовалась её рука, её рачительность, обстоятельность и хозяйственность.
Звонок...
— Лёня! Ты где?
Твоя сестра словно читала мои мысли. Едва мне стоило о ней вспомнить, как она немедленно позвонила.
— Привет, Саш, я дома.
— Дома?! А почему ничего никому не сказала? Я сейчас приехала в больницу, а мне говорят: выписалась. Ушла. Солнышко, надо было хоть предупредить!
Да, я представляла себе, каково было её подчинённым... Но мне, честно признаться, было бы лучше работать с ней в качестве начальницы, чем с нашей хозяйкой.
— Саш... Ну, извини... — Я медленно опустилась в кресло — тоже тёплое и родное, как любимый плюшевый медведь. — Ты — на работе, Яна — тоже... Вот я и решила никого не беспокоить. Я вполне хорошо себя чувствую.
— Ну ладно, ладно, — примирительно сказала Александра, смягчая тон. — Это хорошо, что ты наконец дома... Тогда я сейчас заеду, если ты не против.
Вот моё кресло и мой железный друг... Я словно целый год их не видела. Сняв с монитора чехол, я села. Пальцы вдавили кнопки на клавиатуре, а с полки на меня смотрели утёнок и его подружка. С привычным звуком запустилась "Windows". Очень хотелось что-нибудь написать — просто какой-то творческий зуд одолел меня. Только вдуматься: я набирала символы, складывая их в слова и предложения, а в воображаемом параллельном мире зацветали цветы, вставало солнце, разговаривали люди. Разве это не волшебство?
Впрочем, в ожидании твоей сестры ничего толкового написать я не могла, просто создала новый файл и смотрела на его чистую первую страницу — пока единственную. В перспективе их были десятки... Если получится, то и больше сотни. Мне хотелось жить и творить, хотя я пока не знала, что тут будет. Ни сюжета, ни идей — только смутное предчувствие, ожидание, предвкушение.
Александра пришла с букетом цветов в шуршащей обёртке — неожиданным, огромным и вызывающе роскошным, сияющим, как её улыбка, с которой она смотрела на меня. А я, растерянно взяв этот букетище, только и смогла пробормотать:
— Ой...
Александра засмеялась, сверкнув своей прекрасной улыбкой, которая не посрамила бы и голливудскую звезду. Нежно потрепав меня за уши, она сказала:
— Ну, с возвращением, солнышко. — И добавила уже серьёзно, с вечно ввергающим меня в конфуз пристально-ласковым взглядом: — Не огорчай нас так больше. Следи за своим здоровьем, прошу тебя.
Кроме цветов она принесла торт. Я открыла было рот, чтобы сказать, что, по рекомендациям врача, мне сладким злоупотреблять нельзя, но... Кто, собственно, собирался тут чем-то злоупотреблять?.. А отметить моё возвращение следовало, без сомнения. Кусочек торта мне повредить не мог... Ага, как пирату Билли Бонсу — один последний стакан рома.
— Ладно, я только на минутку заскочила — увидеть тебя, — сказала твоя сестра. — Посидим все вместе вечером, а потом я соберу свои манатки. Теперь, когда ты снова дома, я тут третья лишняя.
Мне хотелось сказать, что это не так, что она никогда не была и не будет лишней, но движение пальца Александры пресекло мои готовые сорваться с языка слова.
— Нет... Ну, в самом деле, не буду же я ночевать у вас тут на диване, — улыбнулась она. — Ну всё, давай... До вечера.
Лёгкое прикосновение губ Александры к моей щеке было овеяно шлейфом её тонкого, горьковато-холодного парфюма.
Тишина... Тиканье часов на кухне и никакого храпа, никакого шарканья шагов в коридоре. Я дома! Но тоскливо-кислый запах палаты, как мне казалось, въелся в мою одежду и кожу, и я бросила вещи в стиральную машину, а сама полезла под струи воды. Через двадцать минут, благоухая абрикосовым ароматом геля для душа, я растеклась по кровати... Как хорошо было просто лежать, каждой клеточкой нежась в родном домашнем тепле! А завтра — на работу... Эта мысль тёмной тучкой слегка омрачала радость возвращения. Неизвестно ещё, как у меня там всё сложится. Я слишком долго болела, и не исключено, что меня попросят написать заявление по собственному желанию. Хотя, конечно, не имеют права: это незаконно. Но чихать хозяйка хотела на законы: у себя во "владениях" она устанавливала свои порядки...
