Непреодолимо (ЛП) - Харлоу Мелани (читать книги онлайн регистрации .TXT, .FB2) 📗
Я засмеялся. — Я не знал об этом.
— Это правда. Вот увидишь, — ворчал он. — Твои дочери вырастут и будут против тебя, Мак. Они кажутся такими милыми и невинными, держат тебя за руку, когда переходят улицу, а потом ты моргаешь, и они уже выросли, со своими собственными идеями о том, как вести дела, и своим мнением обо всем, что ты делаешь или не делаешь… Он щелкнул пальцами. — Это происходит вот так.
Я уже мог увидеть, как это происходит с моими детьми, поэтому я знал, что он прав. — Да. Время движется слишком быстро.
Сойер снова вздохнул. — Это точно. И я полагаю, что ты должен максимально использовать то время, которое у тебя есть.
Я посмотрела на него с беспокойством. — У тебя все в порядке со здоровьем?
Он пренебрежительно махнул рукой. — Да, у меня есть некоторые проблемы с давлением, и старое сердце понемногу изнашивается, но ничего такого, серьезного.
— Это хорошо.
Он оглядел мой кабинет, и тишина стала немного неловкой. Знал ли он о нас с Фрэнни? Знал ли он, что все кончено? Я чувствовал, что должен извиниться перед ним, что воспользовался его доверием и щедростью. Я пытался придумать, как выплеснуть это из души, когда он снова заговорил.
— Знаешь, Мак, ты для нас как член семьи. Он поднял фотографию меня и девочек, на которую я смотрел раньше, и положил ее себе на колени.
Его добрые слова были для меня как удар в живот. — Спасибо, сэр.
— И я надеюсь, ты знаешь, что тебе здесь всегда рады.
— Спасибо. Я… Я прочистил горло. Я очень рад быть частью этой команды.
Он поднял на меня глаза. — Это больше, чем команда.
Я кивнул. В горле пересохло, я не мог говорить.
Положив фотографию обратно на стол, он сказал: — У меня никогда не было сыновей, и мой зять бывает здесь нечасто, так что если ты захочешь поехать на рыбалку, охоту или еще куда-нибудь, дай мне знать. Если я немного сбавлю темп, у меня появится свободное время. Я бы хотел заполнить его тем, что мне нравится, проводя время с людьми, которые мне дороги.
— Звучит как план.
Я попытался улыбнуться, но чувствовал себя дерьмово. Я не заслуживал его доброты после того, что я сделал с Фрэнни. Я не заслужил, чтобы он называл меня семьей, предлагал поехать со мной на рыбалку или считал меня приемным сыном. Неужели это был его способ сказать мне, что он не против отношений между мной и его дочерью? Черт возьми, я этого не заслужил! Мне почти хотелось, чтобы он набросился на меня с красным лицом в гневе, с яростью говоря о том, что я не могу так с ней обращаться и это не сойдет мне с рук. Мне хотелось, чтобы он ударил меня.
Я приехал домой на взводе. Фрэнни едва взглянула на меня, прежде чем обнять детей на прощание и исчезнуть в прихожей, чтобы надеть сапоги и куртку. Я снова последовал за ней.
— Ты сказала им что-нибудь о том, что не вернешься? спросил я.
— Нет. Она натянула сапоги. — Ты сказал мне не делать этого.
— Я знаю. Я скажу им сегодня вечером. Я сегодня разговаривала с агентством. Они сказали, что найти няню на замену к следующей неделе не составит труда.
— Хорошо.
Она застегнула куртку и надела шапку. Сегодня она снова заплела волосы в косички, и почему-то от этого мне стало еще грустнее. Я больше никогда не почувствую запах ее волос. Не буду расчесывать их. Не увижу, как они рассыпаются по моей подушке, свисают над моей грудью, каскадом спускаются по ее обнаженной спине.
Я засунул руки в карманы, мое сердце болело. — Тогда, наверное, увидимся.
Она едва взглянула на меня, прежде чем выйти, закрыв за собой дверь. Несколько сумасшедших секунд я пытался придумать какую-нибудь причину, любую причину, чтобы побежать за ней, задержать ее здесь еще немного. Но я не смог.
Вместо этого я пошел в гостиную, отодвинул занавеску и выглянул в окно, наблюдая, как она садится в машину. Она завела двигатель, но не тронулась сразу. Я подумал, может быть, она разговаривает по телефону или пишет кому-то сообщение, но потом она опустила лицо в руки, и я понял, что она плачет.
Моя грудь словно разделилась на две части.
— Папа, что ты делаешь? — спросила Фелисити, подойдя ко мне сзади.
— Ничего, — ответил я, позволяя занавеске снова опуститься на место. — Нет, ты смотришь на Фрэнни, — сказала она, запрыгивая на диван и снова отодвигая занавеску. Затем она задохнулась от удивления. — О, она плачет!
— Она плачет? Тут же две другие девочки запрыгнули на диван и повернули шеи, чтобы лучше видеть.
Я отдернул занавеску перед ними. — Я не знаю.
— Она плачет, я вижу, — сказала Милли. — Мы должны пойти к ней. Вдруг ей нужна помощь?
— Нет! крикнул я. — Оставьте ее в покое!
Все три девочки удивленно посмотрели на меня.
Я провел рукой по волосам и понизила голос. — Иногда взрослым бывает грустно. С Фрэнни все в порядке.
— Откуда ты знаешь? упорствовала Милли. — Она ничего не говорила нам о том, что ей грустно.
— Потому что я знаю, — огрызнулся я. Я подумал о ее добром, доверчивом отце и его добрых словах в мой адрес сегодня и почувствовала себя еще хуже.
— Это ты заставил ее грустить? спросила Уинни, ее тон был обвиняющим. — Ты на нее накричала? Когда ты кричишь на меня, мне становится грустно.
— Мне тоже, — добавила Фелисити. — А ты много кричала на этой неделе.
— Почему ты накричала на Фрэнни? Милли скрестила руки на груди. — Мы любим Фрэнни. Ты должен извиниться. Ты, наверное, напугала ее!
— Ради всего святого, Милли, я не кричал на Фрэнни!
— Теперь ты кричишь на меня.
— Нет, не кричу! крикнул я.
Уинни начала плакать и побежала вверх по лестнице. Фелисити и Милли обменялись взглядами, которые говорили: ОМГ, папа сходит с ума.
— Послушайте, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие. — Иногда папы кричат. Это не значит, что они не любят своих детей. Это просто значит, что у них был плохой день.
— Фрэнни говорит, что от объятий плохой день становится лучше, — сказала Фелисити, водрузив очки на нос. — Но извини, мне сейчас не хочется тебя обнимать.
— Мне тоже. Милли покачала головой.
Вздохнув, я опустился на другой конец дивана и откинула голову назад. Закрыв глаза. — Мне жаль, девочки. Это была тяжелая неделя.
Они молчали несколько минут. Я подумал, что они, возможно, даже ушли наверх, но когда я открыл глаза, они все еще были там и смотрели на меня. Тогда у меня возникла идея.
— Фрэнни грустит, потому что она больше не может быть вашей няней, — сказал я.
Они посмотрели друг на друга, а затем на меня, их лица выражали смесь шока и паники. — Что? Фелисити заплакала. — Почему?
— Потому что она нашла новую работу в кофейне, и у нее будет больше рабочих часов.
— Она больше не работает с вами в Кловерли? спросила Милли.
Я покачал головой. — Нет.
— И мы больше никогда ее не увидим, — сказала Фелисити, слезы наполнили ее глаза.
— Она обещала прийти на мой показ мод, — запротестовала Милли, ее голос надломился. — Это завтра. Она же придет? Я выдохнул, снова откинув голову назад. Я совсем забыл об этом чертовом показе. — Я не знаю. Наверное, нет.
Они обе начали плакать, и это заставило меня снова вспыхнуть. Я тоже потерял ее, но я не плакал, хотя мне хотелось.
— Прекратите, вы обе, — огрызнулся я. — Плакать не о чем. Она просто слишком занята, чтобы приходить сюда.
Это заставило их всхлипывать сильнее, и Фелисити вытерла нос рукавом. — Это несправедливо, — рыдала она.
— Если вы собираетесь плакать, поднимайтесь в свои комнаты, — приказал я, как людоед, которым и был. — Я не хочу этого слышать.
Они соскочили с дивана и побежали наверх, и через мгновение я услышал, как хлопнули две двери. Сверху доносились звуки причитаний и отчаяния.
— Отлично, — пробормотал я. — Гребаный отец года.
Я сидел там с минуту и слушал, как рыдают мои дети, и жалел, что не могу выплакаться сам. Эта неделя была для меня сплошным страданием и стрессом. Небольшая разрядка сейчас была бы чертовски кстати.
