Невеста на уикэнд (СИ) - Цыпленкова Юлия (читать книги без сокращений txt) 📗
— Сердишься?
Колчановский открыл мне пассажирскую дверцу, и я сжала посмотрела на него.
— Нет, — сказала я, пожав плечом. — Не на что.
— Я нарушил обещание, — заметил шеф.
— Если не будешь пытаться затащить меня в постель, чтобы после окончания договора сообщить о том, что всё это было временным помутнением, мне обижаться будет не на что, — ответила я и нырнула в уютное нутро автомобиля.
Костик закрыл дверцу, обошел машину и сел рядом. Он поджал губы, завел двигатель, но трогаться с места не спешил. Шеф повернул ко мне голову.
— Мне сложно оценить то, что я чувствую, — сказал он, кажется, решив быть откровенным. — Эта игра порождает ощущение близости, и оно толкает на некоторые поступки… Ты ведь чувствуешь то же самое, верно?
— Что-то в этом роде, — уклончиво ответила я. Мне оценить свои чувства было проще, даже больше — я точно знала, что чувствую.
Костя отвернулся и неожиданно произнес:
— Я не хочу влюбляться. Мне это не нужно.
— Тогда мы знаем, как вести себя дальше, — чуть хрипловато ответила я и отвернулась.
— Прости, — голос Колчановского прозвучал глухо.
— В нашем договоре чувства не прописаны, — отозвалась я. — Сыграли, разбежались.
— Да, — кивнул он и, мгновение помолчав, добавил: — Но меня всё равно тянет к тебе. Я разберусь с этим.
И машина, наконец, тронулась с места. Мы молчали — сказать оказалось нечего. Ну, хоть выяснили отношения сразу. Ему не нужны чувства, мне нужны, но взаимные. Ладно, будем вместе разбираться с неожиданно возникшей тягой друг другу. Жаль, конечно, что у нас осталось общее дело, без него было проще быстро переболеть и забыть всю эту историю. Черт, обидно-то как…
Мы так и молчали всю дорогу до аэропорта. Костя смотрел только на дорогу, я тоже. Не хотелось даже искать тему для разговора, чтобы разредить обстановку. Я меланхолично покручивала в пальцах подвеску на цепочке. Шеф поерзал, кажется, собираясь что-то сказать, но не сказал, только крепче сжал руль. Музыку в этот раз включила я, но что неслось из колонок, не смогу даже вспомнить. Голова была пустой, и на душе ощущался гадкий осадок от короткого разговора.
Я протяжно вздохнула и… салон огласила мелодия вызова. Вытащив телефон из сумочки, я, не глядя на экран, нажала ответ.
— Аллё.
— Ну, как ты там, племяшка?
— Дядя Ваня, — елейно отозвалась я. — Чем хочешь порадовать?
— А ты еще не радуешься? Пироги печешь? Хлеб с солью для дорогого гостя уже подготовила? — жизнерадостно спросил дядя.
— А как же, вся в муке и в капусте, — по-прежнему медовым тоном ответила я.
— Только чеснок не клади, — хохотнул родственник. — И кол осиновый убери подальше, меня таким не возьмешь.
— Тебя танком не переедешь, это точно, — осклабилась я.
— А я смотрю, ты полна оптимизма, солнышко, — не менее сладко пропел дядя. — Это радует, тем приятней встреча.
— Боюсь, встреча откладывается, дядя Ваня, — теперь и я засияла от накала нахлынувшего счастья. — Так что не спеши, меня в городе не будет.
— А куда это ты намылилась? — насторожился дядя.
— Тебе не дотянуться.
— Если надо, из-под земли достану, ты меня знаешь, — напомнил родственник о своей хватке. — Куда сваливаешь? С кем? Насколько?
— Далеко, с кем надо, насколько душа пожелает, — ответила я на его вопросы.
— С мужиком? — посуровел дядя. — Верка, задуришь, наизнанку выверну. Что творишь?
— Приеду, напишу, — пообещала я. — Сам не звони. Пока, дядя Ваня.
— Вероника!
Я вырубила телефон и шумно выдохнула. Вот теперь ищи ветра в поле, дядя Ваня. Как же все-таки вовремя вся эта затея с поездкой!
— Кто это? — Костик впервые нарушил молчание, и я, усмехнувшись, ответила:
— Моя самая большая проблема и головная боль.
После прикрыла глаза и выругалась. Неправильно я с ним разговаривала, ой, неправильно… Надо было попробовать умаслить его, чтобы сидел дома и не вздумал на самом деле притащиться сюда. Но не могу я на него спокойно реагировать! Дядька для меня, как красная тряпка для быка. И вроде люблю его, хорошо понимаем друг друга, когда не ругаемся, но его характер…
— Кто этот дядя Ваня?
Я посмотрела на Костика и покачала головой:
— И как твой детектив работал? Родной дядька, брат моего отца. Тот еще упырь.
— Расскажешь?
Ответив ему мрачным взглядом, я кивнула. А почему бы и нет? Если дядя приедет, он станет нашей общей проблемой, так хоть подготовлю. Однако начать разговор мы не успели, потому что подъехали к аэропорту, и свой рассказ я отложила на потом, в самолете будет достаточно времени для задушевных бесед. А пока было чем заняться и без откровений.
В здании аэропорта я завертела головой, пытаясь понять, куда нам идти, но Колчановский потянул меня за собой, прочь от других пассажиров разнообразных рейсов.
— Куда? — удивленно спросила я.
— У нас бизнес-джет, — коротко ответил шеф.
И когда мы оказались подле небольшого частного самолета, я совершенно неприлично присвистнула.
— Твой? — спросила я, поднявшись на борт и озираясь по сторонам.
— Свой самолет пока не потяну, — усмехнулся Костик. — Аренда. Зато полетим прямым рейсом до Марселя без пересадок и ожидания.
— Дорого?
— Не забивай голову лишней информацией, — отмахнулся шеф, и во мне проснулся дремавший эти дни бухгалтер.
Интересно, какой спектр услуг вообще возможен при найме, и сколькими из них воспользовался мой расточительный шеф? Дайте мне прайс, пожалуйста!
— У тебя в глазах цифры, как на старом кассовом аппарате скачут, — усмехнулся Костик. — Я так и слышу: дзинь-дзинь-дзинь. Успокойся, тебе на вознаграждение хватит.
— А на потом останутся? Учти, я зарплату люблю круглый год получать, — заметила я, ерзая на удобном мягком кресле.
— На хлеб с маслом для родного бухгалтера наскребу, — пообещал Колчановский.
Я покивала головой, показывая, что такой ответ принят, но любопытство о стоимости крылатого удовольствия не исчезло.
— Костя…
— Угомонись, — строго велел Константин Горыныч. — Я ничего лишнего в заказ не включал, и к цвету салона тоже не стал придираться. Гляди в иллюминатор, пичкай меня ядом и рассказывай про своего дядю.
— Пристегните, пожалуйста, ремни, — с приятной улыбкой произнес стюард. — Мы взлетаем.
Я щелкнула замком ремня и устремила взгляд в иллюминатор. Самолет медленно тронулся с места. Где-то за спиной остались белоснежные гиганты, на чьих бортах красовались названия авиакомпаний. Серое полотно аэродрома бежало всё быстрей и быстрей, и, наконец, стало отдаляться — мы оторвались от земли. Я перевела взгляд на своего спутника и подумала, что впервые не боюсь летать. Может, дело было в Косте, а может в том, что самолет был только для нас, и от этого рождалось ощущение чего-то основательного и безопасного.
А потом мысли вернулись к недавнему разговору.
— Ты хоть что-то обо мне знаешь? — полюбопытствовала я.
— О тебе достаточно, — ответил Колчановский. — Твоей семьей я не интересовался.
— Потому и не знаешь, почему я уехала из родного города, — кивнула я, вспомнив его вопрос, заданный еще неделю назад. — Отвечаю. Уехала из-за дяди.
Кольцов Иван Васильевич — человек своеобразный. Одно время он вычеркнул нас с родителями из своей жизни и не вспоминал много лет. Хотя нет, не так, он просто перестал общаться с братом, которого считал слабаком и рохлей. Однако я получала от него подарки на новый год и на день рождения. Дядя Ваня не пропустил ни одной из этих дат. Но в гости к нам не заходил, к себе не приглашал. Изредка звонил папе, разговаривал пару минут и отключался.
А когда мне исполнилось шестнадцать, дядя вдруг решил воссоединиться с братом и его семьей. Произошло это после его пятого развода. И вот с тех пор его в моей жизни стало слишком много. Мне кажется, дядя Ваня порой забывал, что он просто дядя, а не мой отец. Его слово должно быть решающим, его мнение приоритетным. Виной такому повышенному вниманию стало то, что дядя, затолкав гордость куда поглубже, прошел обследование и узнал, что детей у него не будет никогда. Но была я! Пусть и не совсем родной, но все-таки ребенок. Это-то и стало приговором… для меня.
