Снова домой - Ханна Кристин (книги онлайн бесплатно txt) 📗
– Мам?
Мадлен резко обернулась. Лина, завернувшись в одеяло, стояла в дверях гостиной.
– А, это ты... – дрогнувшим голосом произнесла Мадлен, нехотя закрывая дверь на улицу. – Телевизор разбудил? Извини.
Лина отрицательно покачала головой.
Только сейчас Мадлен заметила, как девочка бледна.
Лина подошла к матери.
– Малыш, с тобой все в порядке?
– Не называй меня так. – Лина еще сильней закуталась в одеяло. – Страшный сон приснился. Фрэнсис уже приехал?
Мадлен постаралась скрыть за улыбкой свою все растущую тревогу.
– Нет пока, но ты ведь знаешь Фрэнсиса. Тут зазвонил телефон.
Мадлен и Лина одновременно повернули головы. У обеих промелькнула одна и та же мысль: «С чего это телефон звонит посреди ночи? Господи, только бы ничего не случилось...»
Лина отступила на шаг, мотая головой.
– Не поднимай трубку, мам.
Мадлен застыла на месте не в силах и шагу ступить. Внутри у нее все сжималось. А телефон все звонил и звонил. Наконец Мадлен не выдержала и дрожащей рукой сняла трубку.
– Алло?
– Простите, могу я переговорить с Мадлен Хиллиард? Она сразу же узнала голос, совершенно бесстрастный, холодный, официальный. Мадлен пронзил страх.
– Я слушаю.
– Мадам, говорит дежурный офицер Джим Брэкстон, из орегонской службы полиции.
Ее охватила такая паника, что пришлось на секунду закрыть глаза.
– Слушаю. – Голос у Мадлен сейчас был слабый, дрожащий.
– Скажите, вы знаете Фрэнсиса Ксавьера Демарко? Она глубоко вздохнула:
– Да.
– Мы обнаружили у него в записной книжке ваше имя и номер телефона. Вы упомянуты как тот человек, которому надо звонить в крайних случаях.
В ее памяти мелькнул эпизод из прошлого Рождества. Тогда Фрэнсис открыл записную книжку, которую она сама и подарила ему, и написал ее имя на желтоватой бумаге и засунул бумажку в отделение для кредитных карточек.
– Понимаю, – только и сказала Мадлен. Сердце у нее бешено колотилось, она едва слышала свой собственный голос.
– Мне очень жаль, но вынужден вам сообщить, что произошла дорожная авария.
Мадлен покачнулась и тяжело села на диван. Она еле дышала.
– Он жив?
– О Господи! – крикнула Лина.
– Его перевезли в клинику Клэмонт, в Портленд. Могу вам сообщить их телефон.
В душе Мадлен встрепенулась надежда.
– Раз Фрэнсис в клинике, значит, еще не все потеряно. На том конце провода молчали, и Мадлен почувствовала, как внезапно появившаяся надежда стала быстро таять.
– Я могу лишь сказать, что когда приехала «скорая», он был еще жив, мадам. Больше мне пока ничего не известно.
Мадлен не догадалась даже поблагодарить полицейского. Тот продиктовал телефон клиники, она записала номер на листке. Затем, набрав номер, попросила соединить ее с отделением скорой помощи.
– Да, – ответили ей, – есть пациент по имени Фрэнсис Демарко. Да, пока жив, но состояние критическое. Он попал в автомобильную аварию. Является ли она родственницей потерпевшему? Нет? В таком случае никакой информации ей больше сообщить, к сожалению, не могут.
Сейчас мистер Демарко находится в операционной, после операции хирург мог бы позвонить.
Мадлен пробормотала, что будет ждать у телефона, и повесила трубку.
Обернувшись затем к Лине, Мадлен увидела, что дочь, побледневшая, со слезами на глазах, стоит на том же месте.
– Он умер, – упавшим голосом произнесла Лина.
– Нет, жив. Он в операционной. Лина вдруг заплакала:
– О мама...
Мадлен поднялась с дивана, ее всю трясло. Несколько раз она глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Для паники и страха сейчас было не время. Позднее она может дать себе волю, но сейчас Фрэнсис нуждался в ее помощи. И Лина тоже.
И Мадлен взяла себя в руки: она как бы мысленно надела свой белый медицинский халат, сделавшись доктором Хиллиард. Врачом, который каждый день имеет дело с подобными случаями.
Мадлен подошла к дочери, крепко обняла ее и прижала к себе. Лина изо всех сил тоже обхватила мать руками. Мадлен почувствовала, что тело девочки сотрясается от рыданий.
– Тшшш... – успокаивала Мадлен, вытирая рукой слезы с лица дочери.
...Казалось, они очень долго стояли вот так, обнявшись. Наконец Мадлен отстранилась.
– Мы должны быть сильными сейчас. Ради Фрэнсиса. Не время раскисать. Пойди оденься и собери сумку в дорогу. Я позвоню в авиакомпанию.
Лина отрицательно покачала головой.
– Я не могу.
Мадлен взяла дочь за плечи и слегка встряхнула.
– Можешь! Должна смочь! – Она чуть отпустила руки. – Фрэнсис сейчас в операционной, а это значит – он жив. И нуждается в нашей помощи.
Лина взглянула на мать, губы у девочки дрожали.
– Он тоже нам нужен, мам...
Эти четыре коротких слова причинили Мадлен такую острую боль, что слезы против ее воли набежали на глаза.
– Да, правда, – прошептала Мадлен. Но ее шепот прозвучал как отчаянный вскрик.
Дорога до аэропорта, затем полет в Портленд длились, казалось, целую вечность.
Мадлен смотрела в овальное окно самолета на собственное бледное отражение: глаза казались сейчас черными, бездонными отверстиями, сжатые губы стали совсем бесцветными.
Наконец самолет не спеша начал заходить на посадку. Заложило в ушах. Повернувшись к дочери, Мадлен снова заметила бледность ее щек, ее дрожащие губы.
Ей очень хотелось успокоить Лину, сказать, что с Фрэнсисом все будет хорошо, но она знала, как опасно давать такие обещания. Врач в ней был настороже, не позволяя матери успокаивать дочь ненадежными утешениями.
– Не нужно так на меня смотреть, мам. – Лина, не моргая и не отворачиваясь, неподвижно сидела, уставясь на спинку переднего кресла. С ресниц ее сорвалась крупная слеза и упала, оставив влажный след на щеке. Мадлен нежно накрыла ладонью холодную руку дочери.
Стараясь казаться спокойной, Лина произнесла:
– Мне кажется, он умер.
– Нет! – тотчас же откликнулась Мадлен. – Его оперируют. Если бы он умер... – Она не могла продолжать, в горле застрял комок. – Если бы Фрэнсис умер, я непременно бы это почувствовала.
Лина с надеждой в глазах взглянула на мать.
– Что ты имеешь в виду?
Мадлен, переплетая свои пальцы с пальцами дочери и согревая ее ладонь, прислонилась виском к подголовнику.
– Когда я встретила Фрэнсиса, мне было шестнадцать лет.
Она прикрыла глаза, и перед глазами прошла череда воспоминаний. Она вспомнила, как Фрэнсис ходил в кабинет врача, чтобы увести ее оттуда, вспомнила его большие, добрые глаза. Она тогда стояла, привалившись к стеклу телефонной будки, и вздрагивала при каждом стуке входной двери, ожидая, что вот-вот за ней придет Алекс. Но пришел Фрэнсис. Он улыбался спокойно, как будто ничего особенного не происходило. Он совершенно не обращал внимания на зловещего вида офис и толстую тетку, сидевшую за конторкой, на убогие столы, заваленные затрепанными журналами. Фрэнсис подошел и взял ее за руку. «Мэдди, ты явно что-то не то надумала сделать...»
«Помоги мне», – прошептала тогда она, и слезы хлынули у нее из глаз. И Фрэнсис произнес в ответ одно-единственное слово: «Навсегда!»
Мадлен старалась подобрать нужные слова:
– Понимаешь, если бы он умер... я бы знала, я бы почувствовала это сразу...
– Что именно? – переспросила Лина.
– Ничего. – Мадлен положила руку на грудь, туда, где у нее отчаянно колотилось сердце.
– Я ощутила бы пустоту вот здесь. – Голос Мадлен дрогнул от снова подступивших воспоминаний. Фрэнсис улыбающийся, Фрэнсис, который держит ее за руку, вытирает ей слезы, ласково называя ее «Мэдди»... – Я думаю, если бы он умер, я не смогла бы дышать... А я дышу...
Мадлен замолчала, опять отдавшись потоку воспоминаний. Она не сразу обратила внимание на то, как неподвижно сидит рядом Лина, как у нее по щекам одна за другой стекают слезы.
Мадлен взяла дочь за подбородок.
– Что с тобой, малыш?
Лина с усилием сглотнула и отвернулась к иллюминатору за спиной у матери.
