Девочки-лунатики (СИ) - Ланской Георгий Александрович (полная версия книги txt) 📗
Роман первым вырыл яму и, нырнув в нее, очутился на другой стороне, даже не подумав помочь Олесе. Она мысленно отметила это, но обижаться не имело смысла. Игра такая, каждый за себя. Яма была уже достаточно глубока, чтобы протиснуться в нее, и Олеся полезла, обдирая о стволы бамбука спину, отчаянно дергая ногами. В яме было тесно, но копать глубже не было времени. Поднатужившись, сломав два ногтя, она вылезла наружу, с яростью увидев, что ее опередило сразу несколько человек. Спотыкаясь, Олеся бросилась в лабиринт.
Разобраться в переплетении ходов оказалось несложно. Собственно, ход был всего один, но поскольку стены не были монолитными, люди тыкались в них головой, недоумевая, куда идти дальше. Всхлипывая от боли в ободранных коленях, Олеся ползла по ходу, отодвигая руками болтающиеся веревки, пока не наткнулась на чей-то откляченый зад. Торопившаяся покинуть лабиринт певица Рита Овсова запуталась в сетке ногой и теперь отчаянно дергалась, стараясь избавиться от неожиданной помехи.
— Уйди с дороги! — прошипела Олеся. Рита бросила на Олесю злобный взгляд и неожиданно пнула в плечо свободной ногой. Олеся ойкнула и отлетела к хлипкой стенке, едва не вывалившись наружу. С яростным хрипом, она рванула вперед, переползая к выходу практически по голове Риты, не обращая внимания на рассеченные ладони.
И операторы молодцы! Наверняка засняли момент. Фиг тебе, Рита, а не зрительский иммунитет!
Выкатившись на песок, Олеся притормозила перед бассейном из жидкой грязи, где уже барахтались трое участников, среди которых блестела угвазданная лысина Ромы. Размышлять было некогда, и Олеся прыгнула. Жирная, вязкая жижа на короткий момент показалась ей раем, так в ней было хорошо и прохладно, однако спустя мгновение Олеся поняла, что это, пожалуй, самая тяжелая часть испытания. Грязь вытягивала все силы. Проваливаясь почти по шею, она с трудом шевелила враз отяжелевшими руками и ногами, пока не сообразила, что для успешного прохождения препятствия надо не идти, а ползти, как это делали другие. Будучи довольно легкой, она не проваливалась так глубоко, как рослые мужчины и довольно быстро догнала их у финиша. На подкашивающихся ногах, Олеся добежала до кромки воды, оценивая последнюю часть полосы препятствий.
Опередивший ее адвокат Алексей Шишкин опрометчиво прыгнул на пластиковый лист кувшинки, и тот моментально перевернулся. Шишкин рухнул в воду. Добежавшая до этой зыбкой дорожки Олеся притормозила, а потом, раскинув руки, словно крылья, сделала осторожный шаг вперед.
Лист опасно накренился вправо, и она торопливо перенесла вес на левую ногу, добрым словом вспомнив свою работу, где приходилось держать равновесие буквально в любой позе. Покачнувшийся лист замер. Затаив дыхание, Олеся сделала шаг на следующий.
Теперь круглый лист пластика качнулся вперед, и Олеся быстро перенесла на него вторую ногу, придавив оторвавшийся от воды край. Позади раздался короткий вскрик ярости, и Шишкин вновь полетел в воду. На освободившийся лист прыгнул грязный Рома, но и он, не удержавшись, нырнул в воду. Вдохнув, Олеся шагнула на предпоследний лист.
Выбравшаяся из лабиринта и благополучно преодолевшая грязевую ванну Рита выбрала ту же дорожку, что и Олеся и благополучно удержалась на первом плотике. Рома, решившись не задерживаться на плотах, бросился вперед, намереваясь пролететь их одним махом, но, с трудом удержав равновесие на втором листке, на третьем не удержался. Поднятая его падением волна сбила с плотика Риту, ухнувшую в воду с матерным воплем. Олеся держалась. Задержав дыхание, она перебралась на последний листок, и, едва задержавшись на нем, прыгнула на большой плот, где уже ждал Егор.
— И у нас есть победитель! — громогласно крикнул он. — Но состязание на этом не заканчивается. Мы боремся до последнего участника.
Рыдая от радости, обессилевшая Олеся опустилась на толстые стволы бамбука и, черпая ладонью воду, смыла с лица грязь. С трудом переводя дыхание, она с вялым любопытством дождалась конца состязания, без сожаления дождавшись объявления результата. Застрявшая в грязи Людмила оказалась последней и должна была покинуть остров.
— Какая ты у меня молодец, — с восхищением сказал Рома и чмокнул ее в щеку.
— Олеся, — ровным голосом произнес Егор, — на сегодняшнем этапе вы оказались лучшей. Вот ваш заслуженный приз. Скажите, что вы с ним сделаете?
«Сожру одна, — хотелось сказать Олесе. — Никому не дам даже косточки!»
Столпившиеся вокруг участники проекта смотрели на индейку с животным голодом диких павианов, только что глаза не светились. Олеся поняла, что отказ будет стоить ей дорого, и потому милостиво улыбнулась.
— Конечно же, я разделю ее со своим племенем.
— Это благородно, — кивнул Егор, а Рома, стиснувший ее плечо, тихо сказал:
— Ну и дура.
Выигранная в честной борьбе и поделенная между соплеменниками индейка не улучшила отношения к Олесе, хотя отлично пропеченную птицу смолотили минуты за две, давясь и облизывая жирные пальцы. Олесе, как победительнице, досталась ножка и изрядный кус белого мяса. Вторую ножку урвал Рома, громко и безрезультатно требуя добавки.
Пока соплеменники ели, в адрес Олеси летели только дифирамбы, закончившиеся вместе с едой. А следом за ними пришла настороженность и подозрительные взгляды. До сего момента никто не воспринимал ее всерьез. Да и как? Маленькая, худенькая, безынициативная, скрывающаяся за спиной властного и жесткого Романа. И тут, плетясь в арьергарде, с легкостью обскакала взрослых сильных мужиков. После ее победы Рома раздулся от гордости и достаточно недвусмысленно стал намекать, что власть в племени, как в деревне Малиновке, скоро вновь переменится, чем вызвал среди робинзонов скрытую агрессию. Стоило Роме и Олесе подойти к шушукающимся соплеменникам, они замолкали, как захваченные врасплох партизаны, делали многозначительные лица и расходились с независимым видом.
— Красные приходят — красные грабят, белые приходят — белые грабят, — равнодушно сказала в пространство Рита Овсова в ответ на Ромкину тираду. Несмотря на то, что певица вроде бы ни к кому не обращалась, смысл поняли все.
— Если она доживет до объединения племен, надо будет ее слить, — прошептал Рома. Олеся кивнула и мрачно подумала: при таком отношении не факт, что их самих не сольют. Но эта мысль так и не закрепилась на подкорке, усыпленная сытным ужином и мыслью, что теперь все будет хорошо.
Вечером Рома, выпросив у Черского разрешение, вновь уволок ее в Хижину стонов, хотя по идее, это она, как королева амазонок, должна была выбирать мужчину. Но в данный момент она не имела ничего против. Любвеобильный Роман был предсказуем в своей жесткости, и вполне понятен. Его тяжеловесной прямолинейности не хватало гибкости, маневренности.
В хижине, где специально для парочек были созданы относительно люксовые условия, они завалились на подстилку и первые пару минут лениво обнимались, слишком усталые даже для секса. Олеся даже подумала, что остров напоминает тюрьму. Даже для уединения надо спрашивать разрешения у надзирателя. В хижине Ромка оставался прежним, отчего сразу становилось понятно: наличие камер никак не влияет на его характер, а вот Олеся продолжала играть в ранимую девочку, не способную на поступок.
— Слушай, — произнес Рома полушепотом, — а ты думала, что будет потом?
Олеся сделала вид, что не поняла, хотя подобные мысли посещали ее частенько.
— Когда — потом?
— Ну, потом. После проекта. Я думаю в Москве остаться. Москва, — мечтательно протянул он, закинув обе руки за лысую голову, — город ба-альших возможностей. Правда?
— Правда, — подтвердила Олеся. — Если бы я не уехала, наверняка стала бы… ну, не знаю… Парикмахером, или, может, пошла бы учиться в какой-нибудь техникум, железнодорожный, например. Или стала бы, как моя одноклассница, стюардессой. Мы летели вместе сюда. Помнишь ее? Высокая такая, рыжая. А ведь она собиралась чуть ли не в Газпром идти работать, училась лучше всех, и тут — бац — стюардесса.
