Соблазн двойной, без сахара (СИ) - Орлова Тальяна (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Эта пара месяцев, очевидно, останется в моей памяти навсегда.
В Питер мы съездили еще раз – только с Костей. Три дня провели в театрах и на выставках, а ночи – в одной постели. Андрей, кажется, был только рад тому, что его с собой не потащили и позволили целых три дня заниматься работой. Ну а когда я вернулась, он заявил, что теперь его очередь. Косте было позволено только смотреть. Но последний не слишком огорчился, потому что мы во время поездки тоже ни в чем себе не отказывали.
За эти недели мы начали врастать друг в друга. Почти не ссорились – иногда Костя с Андреем ругались, но только по поводу дел. А у меня не такой характер, чтобы намеренно выводить кого-то из себя. Если же что-то для меня было принципиально важным, то они шли навстречу. Упорядочилась и наша жизнь: я начала посещать с парнями спортивный зал, хотя «спорта» было и без того предостаточно. Но мне нравилось заниматься рядом с ними хоть чем. Да и взгляды на них ловить – тоже нравилось. Странно, я раньше не замечала за собой тщеславия, но в груди что-то приятно давило от мысли, что эти оба – мои. И пусть другие девицы соглашаются на варианты попроще.
Я очень сильно изменилась, хотя и не замечала этого сама. Но самоуверенности стало многократно больше, чем раньше. Теперь я уже не сутулилась, когда шла по улице. И это странным образом притягивало взгляды мужчин – я словно начала излучать что-то, на что им хотелось смотреть – чуть ближе, чуть внимательнее, чтобы разглядеть получше. Один даже в кафе подошел, где мы были с Костей в ожидании Андрея. Он как раз отошел к бару, чтобы взять мне коктейль, и в этот момент ко мне подошел довольно молодой мужчина. Он видел, что я с другим, но подошел. Улыбнулся и положил передо мной листок:
- Просто позвони, если захочешь. Я буду ждать.
Хмыкнула. Мягко говоря, я всю жизнь прожила с совершенно другим ощущением самой себя, а теперь вот – подходят, ждать готовы, даже не просят ничего – все, что захочу дать, обрадует. Я изменилась, смотрю иначе, улыбаюсь шире и, самое главное, перестала оглядываться. Замучилась я за всю жизнь оглядываться на других. И по Кате я могла сделать такие же выводы. Мы с ней виделись теперь очень редко, а мне казалось, что в глазах подруги появилась зависть – еще не мешающая дружбе, но уже отемняющая мысли. Она ничего такого не говорила, я по взгляду поняла, когда Костя после встречи с клиентами вошел в кухню, где мы с ней сидели, смазано и нежно поцеловал, а потом удалился:
- Не буду мешать посиделкам. А то как наши косточки перемывать?
А через полчаса приехал Андрей, который задержался в офисе. Сделал то же самое – наклонился и привычно, мимоходом коснулся губами моих, но сказал другое:
- На вино бы не налегали без закусок. Давайте я вам из ресторана что-нибудь закажу. Кать, оставайся сегодня у нас, поздно уже.
Эти два поцелуя говорили вообще обо всем. Именно к ним больше нечего было добавить. Весь мир мог орать, как это неправильно, но эти два поцелуя перечеркивали все аргументы. И именно тогда я поняла суть всеобщего неприятия – людям непозволительно быть настолько счастливыми. Мне непозволительно, когда все остальные вынуждены довольствоваться полумерами. Мир не прощает другим такого абсолюта, потому обязательно пресекает его.
Я не удивилась, когда Катя все же засобиралась домой, многозначительно на меня поглядывая – дескать, не буду мешать этим двоим разрывать мое полупьяное тельце. И притом не отказалась бы побыть на моем месте. Наши отношения с ней не испортятся, я вообще этого не опасалась, - она открытая душа. Потому со временем смирится с этим новым для нее самой чувством и все станет, как раньше.
И все же что-то остается неизменным: счастье не умеет быть бесконечным. Я вышла в гостиную, Андрей сидел за компьютером, а Костя должен был прилететь через час из короткой командировки. Но я не могла молчать, раз уже решилась:
- У меня задержка, Андрей.
Он поднял на меня серьезный взгляд:
- Сколько?
- Пара дней.
- Допустим. И что с твоим лицом? Сейчас я схожу в аптеку, куплю тест, но он пока может не показать результата. В чем причина паники?
Я раскрыла рот и тут же захлопнула, отвернулась. Мне было страшно, до дрожи в пальцах, до желания заорать во всю глотку. Андрей подошел и обнял, но я оттолкнула, попросила поскорее сбегать в аптеку. И, как только осталась одна, бессильно опустилась на пол. Конечно, я принимала противозачаточные, но ведь стопроцентной гарантии не бывает! А мир просто обязан подкинуть свинью, если кто-то в нем до безобразия счастлив и портит этим вселенскую гармонию.
Тест показал отрицательный результат, но два дня - слишком маленький срок для точности. Костя зашел ко мне вечером, а я даже не обняла его после поездки – хотелось просто лежать, точно все силы закончились. И Андрей стоял позади него, хмурясь.
- Анют, - позвал Костя тихо. – Давай это обсудим.
- Не хочу. Я уже сплю.
И, как всегда бывает в принципиальных для меня вопросах, они сдались.
А наутро закровило, живот затянуло менструальными болями. Спускаясь к завтраку, я не бежала – летела:
- Ложная тревога! Самой смешно, что всех перепугала!
Костя ободряюще улыбнулся. Андрей поставил передо мной тарелку с омлетом и будто невзначай коснулся пальцами волос.
- Ань, но нам троим все же надо поговорить на эту тему. Мало ли, как жизнь повернется.
Я мотнула головой, не собираясь портить себе настроение:
- Нечего обсуждать. Катастрофа отменяется! Вот была бы катастрофа – тогда бы и обсудили.
Они только переглянулись.
И что-то за это короткое время паники во мне изменилось. Я далеко не сразу это осознала, только через несколько дней, постепенно. Ничего неприятного ни один из них не сказал, но что было бы в случае беременности? Создалось ощущение, что вряд ли меня бы отправили на аборт – денег у обоих достаточно, чтобы поднять ребенка, но… но что дальше?
Тогда, лежа на кровати вечером, я все думала – что же будет дальше? И вспоминались какие-то мелочи. Например, то, что страсть между нами вошла в уже довольно щадящий график. Она до сих пор впечатляла, но того голодного желания, которое было между нами в первые дни, не осталось. Они еще не потеряли ко мне интереса, но наша жизнь стала очень напоминать семейную. Любая жажда со временем насыщается, и не сейчас, так потом, она будет полностью удовлетворена. И вдруг – ребенок. Ребенок – это уже серьезно. Ребенок не позволит нам разбежаться в разные стороны, когда наступит пресыщение. И хоть я раньше понимала, что оно когда-нибудь наступит, относилась к этому философски – мол, тогда и буду думать. Костя – вечный шебутной мальчишка – и не скрывает, что никогда не хотел остепеняться. Андрей, наверное, сказал бы, что ребенок так ребенок, лишь бы работе не мешал. И чтобы я точный список дала, что мне требуется. И, возможно, даже график бы назначил, кто из них ездил бы со мной по врачам. А я бы даже не знала, от кого зачала! И даже это не самое страшное: воспаленное воображение не останавливалось, рисовало дальше – что будет через пять, через десять лет? О каком папе малыш будет рассказывать в детском саду? Или так честно всему свету и заявит, что у него их целых два? Или тест ДНК сделаем, если не будет очевидно похож на одного? Или будем притворяться перед ним, что папа с мамой вполне нормальные, а этот дядя живет с нами просто так?
Совсем немного беспричинной паники, а все вдруг стало серьезным. И да, черт возьми, я хочу когда-нибудь родить ребенка! А может, и нескольких! Но, увязнув в этих отношениях, я сама не даю судьбе пойти по правильной дороге. Я люблю обоих, но будто очнулась от долгой эйфории – разве любовь позволяет творить со своей жизнью все, что угодно? Разве в сорок лет, вспоминая эти два месяца, я не пожалею о собственном одиночестве?
Пыталась скрыть свое изменившееся настроение, и все будто бы вошло в привычную колею. Но теперь я не чувствовала того же абсолютного счастья, меня изнутри давило, не позволяло радоваться и расслабляться в их руках. Потому в понедельник я вошла в кабинет Андрея и положила заявление перед ним:
