Мой предприимчивый Викинг (СИ) - Булгарина Марина (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
На душе было поганей некуда. И я глушила нарастающую под натиском былых воспоминаний боль элитным шотландским виски чивас-ригал. Восемнадцатилетней выдержки.
Все слезы я пролила еще девять лет назад, риска расплакаться перед Богданом не было. Давным-давно я поклялась, что больше никто не увидит этой моей слабости. Не залезет ко мне глубоко под кожу, не дотянется до заветных струн, на которых потом можно было бы легко сыграть в угоду себе.
Обвела задумчиво кончиком пальца горлышко пустой бутылки. Пол литра в одиночку... вот так я могу, когда совсем припрет. С горечью ухмыльнулась. Хотела напиться в конце рабочего дня - пожалуйста. Только по другому поводу. Менее веселому.
Вот так вот. За неправильно оформленные желания феечки крестные ответственности не несут. Правда, одна пью, словно алкоголичка какая. А женский алкоголизм, как известно, вещь неизлечимая. Передернула плечами. Вот уж нет. Спиться мне не грозило никогда в жизни. Богдан отказался составить мне компанию (наверное, его зверю было бы холодно и одиноко ночевать на парковке Гудмана), но не мешал напиваться самой. А может, решил ответственно подойти к доставке девушки домой после принятия ей на грудь «целебного свойства» виски в целости и сохранности. Мужчина сидел напротив, подперев подбородок сцепленными в замок костяшками пальцев, неотрывно глядел на меня и изредка тяжко вздыхал. И слушал. Изучал. Думал что-то. Да, теперь он всё знал. И еще сидел здесь. Удивительно.
Еще одна причина, почему не пьет? Хочет всё до последнего слова запомнить? Или я надумываю? Не может же он всё еще хотеть быть со мной...
Когда только официант принес бутылку виски, я нехотя делилась своей самой главной болью с Богданом. Но опустошив пару рюмок, я превратилась в удивительно разговорчивого собеседника. И кому рассказывать - стало совершенно не важно. Просто до смерти хотелось выговориться.
Антон и Лида в глобальном смысле меня на самом деле мало волновали. Время прошло, боль утихла, но вспоминать всегда неприятно. А увидеть их лица прямо перед собой: довольные, счастливые, в ожидании малыша... Скажу прямо - отвратительно. Потому что больше всего меня задевала моя личная ошибка. Даже не в том, что я доверилась Антону, отдалась. С кем не бывает подобных ошибок во времена бурной молодости? Главная моя непростительная ошибка заключалась в том, что я сделала аборт. Ребенок то был ни в чем не виноват. И он был бы, прежде всего, моим ребенком. Моим продолжением. Обстоятельства, деньги... всё это неважно и померкло бы, когда он родился.
Это сейчас я понимаю все эти простые истины. А тогда... смерть отца, предательство, слухи, словно чума, стремительно распространившиеся среди одноклассников. С последними я встречалась не только в стенах школы, но и частенько на родной улице. Жили рядом, вдобавок еще виделись на последних экзаменах и на получении самого диплома. Я никогда не была особо общительным ребенком, а тут такой прекрасный повод пошептаться у злопыхателей за моей спиной. «Брошенка», «Антон переспал с ней на выпускном и бросил», «Говорят, беременна».
Не знаю, просочилась ли реальная информация в народ, или это были просто случайные сплетни, ведь что могло бы быть интересней для всех них, как не «беременность брошенки после первой ночи». Но били их разговоры точно в цель, хотя сами они того не ведали.
Тогда я посчитала, что иметь ребенка без отца, в семнадцать лет... клеймо. Денег бы хватило, но опять же не моих, а моей матери, которая получила после смерти папы в свои изящные ручки всё управление компанией. К тому же мне было страшно, что до Андрея, учившегося в одной школе со мной только на пару классов младше, могли дойти эти позорные слухи, которые на проверку оказались бы правдой. Не хотелось, чтобы при нем песочили его старшую сестру.
Конечно, всё это можно было преодолеть. Всё. Но я сделала аборт. И, как сказал позже врач-гинеколог, выскребание повредило эндометрий и началось воспаление, которое привело в дальнейшем к ужасному диагнозу «бесплодие». Жестокий урок. Сейчас я задумываюсь, а сильно бы я жалела об аборте, если бы после всё было хорошо, без последствий? Или забылось бы так же, как забылось у Антона с Лидой? Думаю, нет, не забыла. Но и не убивалась бы так сильно, как сейчас.
А с другой стороны... Боже!
«Самокопание... тяжелая вещь. Опасная. Пойди, пойми себя. Не так-то это легко!»
Я резко и с чувством передернула плечами, с рычанием взлохматила двумя руками копну волос на голове и похлопала себя по щекам.
Богдан вздрогнул всем телом, чуть вжался в спинку дивана и уже оттуда с опаской продолжил глядеть за моим прогрессирующим сумасшествием.
Я же решила не останавливаться. Отчего-то мне показалось, что пробивать лбом дубовый стол весьма занятная идея. Мысли сразу нужные в голову приходят, а ненужные уходят.
Раз стук, два, три...
- Эй... - прошептал обеспокоенно Богдан. Он быстро вклинился между ударами, подставив мне перед следующим, под голову, свою ладонь, перекрыв тем самым доступ моей черепушки к столешнице, смягчая удар, - Ну что ты, девочка?
Этот заботливый шепот подействовал на меня... плохо. Я начала раскисать.
Тихо завыла.
- Перестань-перестань... - просил Богдан.
Дальше слова выходили из моего рта без участия в качестве фильтра мозга.
- Он женат, - спрятала лицо в ладонях, - И у него будет... ребенок, - я попыталась улыбнуться, но вышло вяло.
Мужчина мягко гладил меня по голове и смотрел очень обеспокоенно.
- А еще... он... он так хорошо выглядел, - убрала ладошки от лица, мне хотелось узнать что думает по поводу последнего Богдан.
- Нет, что ты, нет. Знаешь, ни капельки, - я попыталась хлебнуть еще виски из полупустого стакана, но Богдан аккуратно, но в то же время умело, забрал его из моих рук и продолжил с нежностью гладить по голове, лицу, - Нет-нет-нет.
Внешность мужчины напротив и его поведение спровоцировало диссонанс картинки с содержимым. Такой суровый с виду мужчина, но когда надо заботливый, понимающий. Даже слишком.
С тоской еще пару секунд вглядывалась в лицо Богдана, а затем сокрушенно уронила голову ему на ладони.
Повернулась на бок, изучая лениво зал. Кажется, на нас никто даже не смотрел.
- Антон говорил, что Лида просто его подруга детства, - внезапно заговорила я, - Но в душе я всегда знала правду. Слишком теплыми были их отношения. Ужасно осознавать, - сглотнула, - но я была просто временным развлечением перед их стартом к вечной любви, - вспомнив кое-что из прошлого, я вскинула голову и посмотрела на Богдана, пристально изучавшего меня. От него так и веяло участием и спокойствием, - Знаешь, она должна была устраивать мой выкуп, - уронила голову обреченно обратно, - Мы с ней и с Олесей ездили выбирать свадебное платье. Наверное, мне стоило уже тогда обратить на поведение Лиды внимание. Слишком она старалась казаться радостной за меня, слишком старалась помочь с приготовлениями к свадьбе. Наверняка уже знала, что ничего не будет...
На мгновение я замолчала, вспомнив, как таскала за волосы Лиду Олеся. Ух! А Антон...
- Подлец, - покачала головой. - Знаешь, хорошо, что я за него не вышла, - но как-то всё мое поведение не вязалось с этими словами, слишком я сожалела. О многом, - Но как горько оттого, что я теперь никогда не узнаю, что такое держать на руках частичку себя. Это осознание медленно убивает.
Я вздохнула. Но вспомнив о Марьям, немного приободрилась, чтобы через мгновение снова сникнуть.
Медленно, словно собиралась открыть самую страшную из всех своих тайн, проговорила:
- Знаешь, зачастую мне кажется, что я была просто недостаточно хороша для него.
И тут же закусила до боли губу, зажмурила глаза.
Почувствовала легкое прикосновение к подбородку. Богдан заставлял посмотреть на него. Поддалась.
- Нет, Мирослава. Это не так. Ты ошибаешься. Эй, - он погладил меня по щеке и тепло улыбнулся, - Мне он не показался счастливым. Уверен, он тысячу раз пожалел о том, что сделал. Особенно сейчас, когда увидел тебя снова.
