Состоятельная женщина. Книга 2 - Брэдфорд Барбара Тейлор (бесплатные серии книг txt) 📗

Почувствовав наступившее желанное расслабление, она выбралась из ванны и насухо вытерлась полотенцем, Двигаясь по элегантно оборудованной ванной комнате, Эмма поймала свое отражение в зеркале. Она остановилась и принялась разглядывать свое лицо. Пережитые недавно гнев и огорчение не оставили никакого следа на его бледном овале, да и никогда испытываемые ею чувства не проявлялись у нее на лице. Недаром Блэки всегда утверждал, что у нее по-восточному непроницаемое лицо, и она сама начинала этому верить. „Когда надо, эта непроницаемость отлично мне служит”, – подумала Эмма. Она достала из ящика комода свежую ночную рубашку, натянула ее через голову, надела на ноги шлепанцы и поспешила вниз.

Эмма направилась прямо в маленький кабинетик рядом с гостиной, намереваясь поработать часок-другой. Ей совершенно не хотелось спать, и она ощущала нетерпеливое возбуждение. Она всегда погружалась в работу с головой, чтобы прогнать мысли о неприятном. Но лунный свет, проникавший через застекленные „французские” двери, заставил ее застыть на месте, чтобы полюбоваться чарующей красотой сада.

Эмма порывисто распахнула двери и вышла на устланную каменными плитами террасу, тянувшуюся с этой стороны вдоль всего дома. Была чудесная августовская ночь, тихая и благоуханная, теплый неподвижный воздух обволакивал тело. Эмма глубоко вздохнула и почувствовала себя необыкновенно умиротворенной, свободной от всех тревог и огорчений. Она взглянула вверх. Высокое темно-синее бездонное небо было чистым и безоблачным. Совершенно круглая полная луна незамутненно сияла, заливая серебристым светом кусты и деревья, вьющиеся лианы и цветочные клумбы, разбросанные по периметру сада в сумеречных тенях от старых, поросших мхом каменных стен ограды.

Эмма прошлась по террасе и остановилась наверху каменной лестницы, ведущей в сад, положив руку на одну из больших садовых ваз, стоявших по краям лестницы. Ее глаза блуждали по саду, такому типично английскому в своей мягкой пасторальной прелести, дышащему разлитым по нему спокойствием. Было трудно поверить, что на противоположном берегу Канала [8] сейчас полыхает война и что тысячи молодых англичан готовятся броситься в эту ужасную кровавую бойню.

Эмма спустилась в сад и медленно прошла в его дальний конец, направляясь в свое излюбленное место. Сюда, где заросли рододендронов и кусты пионов рядом со старыми солнечными часами заливали все вокруг розовым, белым и светло-фиолетовым цветом. Здесь Джо собирался выращивать розы, но Эмма решительно не позволила ему посадить ни единого куста в своем саду. Она не стала ему объяснять, что не переносит одного вида этих цветов, а их запах доводит ее до исступления.

Росший здесь роскошный бук, громадный, со спускающимися до самой земли ветвями, образовал здесь зеленую беседку над старой садовой скамейкой, которую дети звали „Мамина скамейка”. Она приходила сюда всегда, когда ей надо было отдохнуть от бурной деловой деятельности, расслабиться и подумать. Дети хорошо знали, что им категорически запрещено было нарушать ее одиночество в этом заветном, ей одной принадлежавшем месте. Мысль о Джо опять пришла ей в голову, нарушив недавно обретенное спокойствие. Она окаменела, с испугом вспомнив его неистовство в занятиях любовью, а потом подумала: „Бедный Джо, ведь он на самом деле не способен с собой совладать”. Ее гнев вдруг испарился так неожиданно, что Эмма сама удивилась столь быстрой перемене в своем настроении.

Совсем недавно, распятая под Джо, кипящая от негодования, Эмма была готова бросить его и уйти. Но сейчас, вновь подумав об этом, она тут же отбросила эту мысль. Развод с Джо невозможен, и не только из-за детей, из-за существовавшей между ними и Джо любовной привязанности. Она сама, по многим веским причинам нуждалась в нем. Кроме того, влюбленный в нее до безумия, Джо никогда не позволит ей уйти. Порой Эмма даже мечтала, чтобы он был бабником и находил удовлетворение в более отзывчивых женских руках, когда она, хотя и нечасто, отталкивала его от себя. Но она давно пришла к выводу, что на это даже смешно надеяться. Джо желал только ее. Ни одна женщина на свете не могла удовлетворить его, она одна была предметом его желаний.

Эмма опустилась на скамейку и принялась объективно размышлять о своем браке, решив окончательно ничего не менять в своей жизни. Никаких реальных альтернатив она не видела, а Джо, при всех своих недостатках, был надежным буфером между ней и теми, кто мог бы захотеть обидеть ее или Эдвину. Кроме того, будучи несчастливой в браке, она не могла не признать, что по-своему дорожит мужем. В целом Джо был к ней внимателен и никогда не вмешивался в ее деловые предприятия. Конечно, он слегка флегматичен и несколько упрям, часто впадает в бешенство, когда она ему перечит, или целыми днями дуется по пустякам. Но, несмотря на свои недостатки, часто раздражавшие ее, Джо не был дурным человеком.

Эмма была не из тех женщин, что копят обиды, и ясно понимала, что во многих отношениях Джо был прекрасным мужем. Она вспомнила многие его щедрые жесты. Например, он купил для нее вот этот дом в декабре 1910-го. Это было четыре месяца спустя после свадьбы, когда она носила их ребенка. В июне, как раз накануне их обручения, Джо получил еще одно наследство, даже более значительное, чем доставшееся ему раньше от матери. Дожив до 91 года, скончалась его двоюродная бабушка с материнской стороны, и поскольку у нее не было ни детей, ни других родственников, Джо стал единственным владельцем ее состояния. Помимо 150 тысяч фунтов наличными и большого дома в Старом Фарнли, в его собственность перешли четыре производственные здания в центре Лидса, постоянно арендуемые под действовавшие в них предприятия. Там размещались кожевенная и обувная фабрики, типография и оптовый склад галантереи. Годовой доход от этих зданий далеко превосходил самые смелые ожидания Джо. Он взвесил свои финансовые возможности и решил, что может легко себе позволить купить свободный дом в Тауэрс, хорошо обставить и содержать его.

Дом стоял в уединенном частном парке в Верхнем Армли, окруженном высокой каменной стеной с большими железными воротами. Круговое шоссе соединяло восемь прекрасных особняков, расположенных в глубине парка, полностью изолированных, с заботливо ухоженными садами за невысокими каменными оградами. В первую же минуту, когда холодным декабрьским днем Эмма впервые вошла в этот дом, она захотела жить в нем, покоренная его величием и чудесными видами на сад и весь парк. На первом этаже дома было несколько просторных комнат, включая парадную гостиную, уютную столовую, малую гостиную и небольшой кабинет. Наверху над ними размещалось восемь разного размера спален и три ванные комнаты, где могла свободно разместиться семья Джо, вскоре ожидавшая пополнения с рождением их ребенка. Третий этаж под самой крышей составляли две мансарды и темная, обшитая кедровыми досками кладовка.

Учитывая размеры дома и намерение Эммы продолжить свои занятия бизнесом после рождения ребенка, Джо с неохотой, но вынужден был согласиться и нанять небольшой штат прислуги. Местная вдова, миссис Фентон, была приглашена в качестве кухарки. Бывшая приходящая прислуга Джо, миссис Хьюэтт, ежедневно приходила прибирать дом, а ее племянница Клара, нанятая вначале няней к Эдвине, осталась с ними, чтобы ухаживать за Кристофером, родившимся в июне 1911-го.

В тот день, когда они с Джо и Эдвиной переехали в новый дом, Эмма испытала глубокое чувство безопасности и впервые за многие годы смогла расслабиться. В этом особняке, элегантном и уединенном, она, наконец, нашла надежное убежище, где была полностью защищена от всех Фарли и, в первую очередь, от Джеральда. Эмма невольно поежилась, вспомнив его неожиданное грубое вторжение в ее жизнь четыре года назад. Она до сих пор ясно видела перед собой тот отвратительный апрельский вечер и знала, что никогда его не забудет. Еще много месяцев спустя после визита Джеральда она жила в постоянном страхе.

Тогда Эмме потребовалось несколько недель, чтобы убедить Дэвида Каллински в нерушимости принятого ею решения. Наконец, он с грустью примирился с ним, и хотя они оставались партнерами и друзьями, Дэвид предусмотрительно старался ограничить их отношения исключительно деловым общением. Эмма сдерживала свои чувства и не обнаруживала их, надеясь, тем самым, со временем смягчить для него боль, вызванную ее отказом. А потом, расчетливо пустив в ход все известные и доведенные до совершенства женские уловки, Эмма начала кампанию, чтобы склонить Джо Лаудера к женитьбе на ней. Давно пылко влюбленный в нее, покоренный ее красотой и восхищенный ее чутьем в бизнесе и финансах, Джо был легкой добычей, которая сама охотно шла в расставленные для нее силки. По мере развития их дружественных отношений он становился смелее в своих ухаживаниях. Не встречая отпора, он месяц спустя, волнуясь, сделал ей предложение и был вне себя от радости, когда она ответила согласием. Бедняга Джо так и не понял, что им манипулировали и что он сам был объектом ухаживания.