Новый Орлеан - Мэтьюз Клейтон Хартли (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Подайте хоть что-нибудь, мистер. Умоляю, мистер!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
СКОРБНАЯ СРЕДА
Глава 19
Рексфорд Фейн, хотя и тщательно скрывал свое состояние, был вне себя от ярости.
В его доме собралось две дюжины гостей, которых он пригласил к себе на вечеринку после бала.
Они усиленно поглощали предлагаемые напитки и болтали между собой, превознося сегодняшний парад, похваливая и одновременно поругивая бал Рекса, в общем, веселились вовсю, как и полагается на любом приеме у Фейна.
И все же подспудно в поведении гостей ощущалось почти похоронное настроение. Веселье казалось фальшивым, смех — деланным.
Фейна это беспокоило меньше всего. Определенная доля натянутости была вполне естественной. Хотя попытка покушения на сенатора Сент-Клауда провалилась, другого человека все-таки убили. Человека, в Новом Орлеане хорошо известного, во всяком случае среди футбольных болельщиков. А они, Фейн был в этом уверен, разнесли молву о гибели Брета Клоусона по всем происходящим сегодня вечером в Новом Орлеане балам и вечеринкам. Завтра с выходом утренних газет эта весть будет на устах у всех новоорлеанцев.
Но больше задевало Фейна, что на его приеме отсутствовали Мартин Сент-Клауд и его супруга. Хотя уже перевалило за полночь, они так и не появились.
Фейн, который держался в сторонке и мрачно прихлебывал разбавленный содовой бербон вместо обычного на людях пунша «Плантаторский», в глубине души уже понял, что Сент-Клауды к нему на вечеринку не придут.
Фейн в течение дня и вечером несколько раз звонил Мартину в гостиницу, и каждый раз там ему отвечали, что сенатор распорядился ни с кем его не соединять.
Более того, ближе к вечеру Одри вернулась домой вся в слезах, что было для нее вовсе не свойственно. Мартин не только не пришел на свидание в их гнездышко, но даже не удосужился ей позвонить.
В общем-то Фейн не винил Мартина за то, что тот малость перепугался. Пуля, в конце концов, предназначалась-то ему. Мартину просто повезло, что она его миновала. Хотя, нехотя признался сам себе Фейн, такое суждение не совсем справедливо. От капитана Форбса ему стало известно, что спасение Мартину явилось в лице Брета Клоусона. Но футболист не был тем, кого Фейн готовил в президенты, и потому он не стал терять время на размышления о его поступке и судьбе.
Исчезновение Мартина из поля зрения после покушения на его жизнь сильно повредит ему в глазах избирателей. Большинство из них станет думать, что он так перетрусил, что при первом же признаке опасности поспешил юркнуть в надежное укрытие.
На эту попытку покушения на сенатора Фейн очень рассчитывал. Более того, он ее ждал. Речь шла только о попытке, естественно, никак не об убийстве. Сегодняшний день должен был существенно поспособствовать политической карьере Мартина.
Но он должен быть на виду, черт побери, иначе выгоднейшее для него событие теряет всякий смысл.
Фейн отпил большой глоток бербона и принялся яростно жевать кончик сигары.
— Пап?
Фейн обернулся на звук голоса своей дочери.
— Мартин, похоже, уже не появится?
— Выходит, так, дочка. Сдается мне, сегодня мы его не дождемся.
— Несколько раз пыталась дозвониться к нему в гостиницу, но гам говорят, что он распорядился ни с кем не соединять. Как думаешь, стоит попробовать еще раз?
— Не знаю, — хмыкнул он, — я и сам ему названивал. Пытался и припугнуть, и улестить девчонок на коммутаторе, но все впустую. И уж если они меня не соединили, то тебе и подавно ничего не светит.
— А может, мне самой поехать к нему в гостиницу? — нерешительно предложила Одри.
— В час ночи? — Он ободряюще ласково погладил ее по руке. — Не сердись, девочка моя, но, думается, ничего путного из этого не выйдет. У Мартина, в конце концов, сегодня был трудный день. Но не может же он вечно скрываться у себя в номере. Завтра появится. Сегодня ведь ничего такого не стряслось, что могло бы изменить его чувства к тебе, насколько я понимаю.
— Надеюсь, — неуверенно согласилась Одри. Она пошла прочь, понурив голову. А ведь обычно несла ее высоко и гордо.
«Черт бы тебя побрал, Мартин, — подумал Фейн, — да кого ты из себя вообще строишь?.. Нет, с ним требуется потолковать как следует!»
Кто-то тронул его за рукав и робким голосом пролепетал:
— Мистер Фейн…
Фейн резко повернул голову и увидел перед собой раскрасневшееся лицо Джеральда Лофтина.
— А вам какого черта еще надо? — откровенно грубо поинтересовался он.
Лофтин попятился. Сейчас он был сам на себя не похож: галстук съехал набок, волосы взлохмачены, в глазах — неприкрытый страх. Фейн старательно избегал его весь вечер, но исподволь наблюдал, как Лофтин потерянно бродит по дому, не забывая тем не менее подливать себе в стакан, который не выпускал из рук.
— То дело, которое мы наметили на сегодняшний вечер, — робко начал Лофтин. — Что-то я сенаторши не вижу… Она не пришла, что ли?
— Не пришла и не придет! — отрезал Фейн.
Лофтин перевел дух и стряхнул со лба обильно выступившие капли пота.
— Тогда мне здесь, наверное, делать больше нечего… Да и денек у меня сегодня выдался не из легких…
— Ага, слышал, слышал, а как же, — ехидно подтвердил Фейн. — Я ведь успел побеседовать с капитаном Форбсом. Вот он и рассказал мне, что вы стояли вплотную к тому психу; могли бы запросто выбить у него пистолет из рук, если бы захотели!
— Но это же был сумасшедший, мистер Фейн, — плаксивым голосом возразил Лофтин. — А разоружать маньяков — это не моя работа…
— А какая у вас вообще работа? — перебил его Фейн.
— Я не совсем понимаю вас, — недоуменно уставился на него Лофтин.
— Объясняю, — повысив голос, заявил Фейн. Он заметил, что гости начинаю г оборачиваться на них, но не стал обращать на это внимания. — У вас больше нет никакой работы. Работу вы потеряли в ту самую минуту, когда позволили этому психу стрелять.
Просто не успел сообщить вам об этом!
— Но это же несправедливо, мистер Фейн! Ведь я ни в чем не виноват!
— Справедливо, несправедливо — судить буду я!
А теперь пошел вон из моего дома. Чек получишь утром в гостинице. И после этого убирайся из Нового Орлеана, чтобы духу твоего здесь не было! А попробуешь найти какую-нибудь работу в этом городе, уж я позабочусь, чтобы тебя погнали в шею еще до первой получки.
Лофтин распрямил плечи, лицо вспыхнуло багровыми пятнами.
— Вы не посмеете! Я никому не позволю так со мной обращаться!
— Еще как посмею! — Фейн угрожающе шагнул к Лофтину. — Пошел вон, пока тебя взашей не вытолкали!
Лофтин несколько мгновений медлил, потом повернулся и торопливо зашагал прочь. Люди расступались перед ним, освобождая дорогу, и он перешел на спотыкающуюся трусцу, стараясь избежать любопытно-насмешливых взглядов.
Когда Лофтин скрылся из виду, гости обратили любопытные взгляды на Фейна. Он издевательски-шутовским жестом поднял стакан, будто предлагая тост, и допил бербон до дна.
Пусть эти ублюдки глазеют. Обычно он устраивал выволочку своим работникам один на один, но не грех и напомнить всем, что с Рексфордом Фейном шутки плохи!
Лина так и не сомкнула глаз всю ночь до утра.
Оставшись наедине со своим горем, она мерила шагами гостиничный номер до той поры, пока рассвет, словно мутные струйки воды с грязной посуды, не начал сочиться сквозь оконные стекла.
Обычно в такие моменты, полагала она, принято напиваться до бесчувственного состояния, однако алкоголя Лина, как правило, чуралась. Выпивка ей нравилась лишь в тех случаях, когда можно было от души повеселиться. В этот же черный час ее жизни она сомневалась, что сможет когда-нибудь опять отдаться веселью.
После того как все кончилось, сенатор Сент-Клауд проводил ее до гостиницы. В вестибюле он осторожно поинтересовался, стоит ли ей оставаться одной.
Лина ответила, что только этого и хочет. Прощаясь, сенатор посоветовал принять пару таблеток снотворного. Однако Лина вообще избегала снотворного. И в любом случае сегодня она никаких таблеток принимать не стала бы. Слишком во многом ей предстояло разобраться. Вызванное снотворным забвение — отнюдь не ответ на терзающие ее вопросы.
