Беру тебя напрокат (СИ) - Трифоненко Елена (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
— Может, в баре посидим? — предлагаю я, украдкой вздохнув.
Во рту у меня пересохло и мучительно хочется присесть, потому что ноги после танца с Петровым до сих пор подкашиваются.
— В бар — так в бар! — поддерживает Никита и по-хозяйски обнимает меня за талию.
Получается своеобразная цепочка: я держусь за Матвея, Петров вцепился в меня. Идти так неудобно, другие пассажиры то и дело натыкаются на нашу троицу. Я пытаюсь как-то незаметно скинуть с талии руку Петрова, но ничего не выходит.
Когда в нас врезается какая-то толстая тетя и чуть не обливает меня соком, терпение у меня лопается.
— Подожди одну минутку, пожалуйста, — говорю я Матвею и оттаскиваю Петрова в сторону.
Внутри меня все кипит.
— Что случилось? — спрашивает Никита, накручивая на пальцы мои волосы. Он словно снова пытается сократить дистанцию и продемонстрировать Матвею, что мы близки.
— Петров, а может, хватит?
— Ты про что?
Я отцепляю свои волосы от его руки и отхожу на полшага.
— Хватит меня лапать напоказ. То, что мы переспали, не дает тебе на это право.
— Очень жаль.
Он так на меня смотрит, что на несколько секунд я забываю, что хотела сказать. Потом спохватываюсь:
— Лучше сохраняй дистанцию, дабы количество синяков на твоем лице не увеличилось.
— Ладно, — голос Петрова звучит насмешливо и отнюдь не обнадеживающе. Но что делать? Приходится верить на слово.
Я возвращаюсь к Матвею. За руку его в этот раз не беру, чтобы не нагнетать. Мы просто идем рядом. Петров держится чуть позади. Я затылком чувствую его пронзительный, обжигающий взгляд.
Когда мы заваливаемся в один из баров (кажется, это «Жемчужина»), Петров заказывает нам всем выпить. Я пытаюсь сохранять легкий, беспечный настрой. Некоторое время болтаю с Матвеем о том о сем, но потом слова начинают застревать у меня в горле. Дело в том, что Петров едва заметно поглаживает под столом мое колено. Я посылаю ему рассерженный взгляд, но Никита не прекращает своих ласк, наоборот, словно еще больше распаляется. Взгляд его темнеет, пальцы становятся настойчивей. Его рука наглым образом углубляется под подол моего платья и…
Я вскакиваю из-за стола, как игрушка на пружинке, едва не опрокидываю бокал с безалкогольным мохито.
— Оу! Ты чего? — пугается Матвей.
— Мне… Мне хочется чего-нибудь сладкого, — бормочу я первое, что приходит в голову. — Пойду спрошу у бармена, что у них есть.
Я отлучаюсь буквально на пару минут, а, когда возвращаюсь за стол, обнаруживаю, что Матвея и след простыл. Застываю в недоумении.
Петров делает глоток из своего бокала и ухмыляется:
— Что?
— Где Матвей?
— Ему с нами надоело. Как я и предсказывал.
На меня накатывает очередная волна негодования.
— Что ты ему сказал?
— Ничего.
Лицо у Петрова ужасно довольное, что наводит на мысль о том, что он врет. Врет и не краснеет. У меня даже кулаки сжимаются от гнева.
— Я, правда, ничего ему не говорил, — повторяет Петров и, дернув меня на себя, усаживает к себе на колени. — Но скрывать не буду: я рад, что он смылся.
— Ты несносен! — сердито констатирую я.
— Наверное. — Его пальцы скользят по моей спине, и даже через платье я чувствую, какие они горячие.
Моя ярость тут же пытается переплавиться в другое чувство — в страсть, в мучительную неодолимую тягу. Я одергиваю платье и пытаюсь отвлечься от приятных ощущений:
— Что будем делать теперь?
— Все, что захочешь.
— Тогда проводи меня до каюты. Я устала и хочу спать.
Он наклоняет голову на бок и смотрит с усмешкой:
— Эскорт-услуги только по предоплате. Беру поцелуями.
Глава 17. Никита
Наконец мой соперник деморализован и смылся, а «сладкий приз» — в моих объятьях. Я умираю от желания, но одновременно получаю удовольствие от того, что сдерживаю себя. Сдерживаю ради той, что обожает меня изводить. М-да! Я все-таки чертов мазохист. Мне срочно надо к доктору, срочно! Надо лечиться, пока дурные наклонности не перешли в хроническую форму.
Я наскоро припоминаю, кто из моих друзей мозгоправ, прикидываю, сколько сеансов гипноза мне может понадобиться. А потом Ника целует меня, и в голове щелкает — к лешему — докторов, дайте мне помешаться окончательно.
Прижав Нику к себе, я глажу ее по волосам. Как маленькую. В голове пульсирует единственная мысль: «Дурак, держи ее крепче! Держи крепче и не отпускай».
Но я отпускаю. Провожаю, как она просит, до каюты, и отпускаю. А потом пытаюсь не сдохнуть от передоза эмоций. В груди, в районе сердца, все будто плавится.
Вернувшись к себе, я падаю на кровать, но уснуть не получается. Ворочаюсь в постели как уж на сковороде. А еще то и дело обнюхиваю подушку, пытаясь уловить запах Ники.
На фоне бессонницы мне вспоминается один разговор с дедом. Давний. Вели мы его, наверное, лет двенадцать назад. Я тогда хоть и сопливый был, но уже вовсю тянулся к знаниям. Прицепился к деду с вопросом: как он понял, что бабуля именно та самая тетка, на которой стоит жениться. Дед ответил просто: почувствовал. Мне, конечно, понадобились подробности: в смысле, почувствовал? Как это было? Мне тоже хотелось в будущем не ошибиться в выборе невесты. А еще надо было разобраться с текущими подружками.
В то время я гулял со Светкой из параллельного класса. Она ничего такая была, симпатичная. Но меня крайне утомлял уровень ее снобизма. Светка росла в очень богатой семье и почему-то считала, что на этом основании может хамить всем вокруг. Я был вынужден регулярно брать тайм-ауты, чтобы отдохнуть от ее королевских замашек, и уже стал невольно присматриваться к Юльке, соседке по парте. У Юльки грудь была нулевого размера, зато характер золотой. Вот я, в общем, и разрывался: сиськи или характер? Характер или сиськи? Дилемма…
В тот наш разговор дед ушел от ответа, пробормотал что-то в духе: «Вырастешь — поймешь». Я всю жизнь считал, что он просто прикололся. Что выбирал бабулю примерно так: разделил листок на две части, слева записал «минусы», справа «плюсы», подсчитал баланс…
Я именно так всегда и выбирал девушек — взвешивал «за» и «против», подсчитывал требуемые «вложения» и ожидаемые «дивиденды». И только встретив Нику, понял, о чем говорил дед.
Ника ни капли не похожа на остальных девушек, что были в моей жизни. Я, наверное, раньше и не привязывался ни к кому сильно, потому что рядом были совсем другие. Никто из моих девчонок не разделил со мной тягу к путешествиям, страсть к съемкам. Никто.
Раньше мне постоянно приходилось подгонять себя под своих избранниц, чем-то жертвовать, а с Никой мы совпадаем как два пазла. Мы на одной волне, из одной формочки. И мне впервые плевать на любую прикладную математику — я просто чувствую: без злючки моя жизнь будет скучной.
Следующее утро приходит как праздник. Я дрыхну почти до восьми, а просыпаюсь с дурацкой улыбкой на губах. На душе хорошо от мысли, что скоро увижу Нику.
Почистив зубы и одевшись, я поднимаюсь на верхнюю палубу — бегать. Небо сегодня выглядит потрясающе: облака огромные и такие белые, будто их стирали «Тайдом». Я смотрю на них и вдруг понимаю, что мне вообще не до спорта. Мне хочется немедленно сделать что-то приятное для Ники. Интересно, она любит сюрпризы?
Забив на тренировку, я сначала отправляюсь в душ, а потом спешу в магазин шоколада. Его хозяин меня, кстати, узнает, смотрит с напряжением. Представляю, что он обо мне думает из-за покоцанной физиономии.
— Расслабься, парень, — говорю я по-английски и вежливо улыбаюсь. — Я — за вкусняшками. Для девушки.
Он без энтузиазма выходит из-за стойки, но тем не менее начинает показывать свои сокровища. Я его долго не мучаю. Почти сразу останавливаю свой выбор на конфетах из горького шоколада. Мне нравится, что они в виде сердечек. И упаковка у них прикольная: с одной стороны какие-то цветочки, а с другой — прозрачно — конфеты как на ладони. Они еще, кстати, присыпаны какой-то разноцветной фигней, выглядит все очень празднично.
