Доброе утро, Вегас (ЛП) - Стиви Киснер (читать хорошую книгу txt) 📗
На землю меня вернули приглушенные возгласы. Ладно, не только они, еще стук в дверь.
Я с огромным усилием отстранился от девушки и посмотрел ей в лицо. Когда она медленно открыла глаза, увидел тот же застывший взгляд, который, уверен, был и у меня. Ее губы, темно-красные и опухшие, разомкнулись, и мне в ухо на выдохе прилетел шепот.
Из всех голосов, пробившихся сквозь туман в моей голове, я выделил Майло, который из коридора кричал что-то нечленораздельное. Повернув голову, увидел его смеющееся лицо и указательный палец.
— Мы в эфире? — пробормотала Дженсен, задыхаясь.
Я тихо выругался и вернулся на свое место за столом. Через два щелчка мыши что-то из Muse донеслось из динамиков в коридоре.
Не хотел сегодня выходить. Я знал, все хотели попрощаться с Дженсен, но не мог избавиться от чувства, что мое желание гораздо важнее.
А я желал погружаться в ее тело до самого восхода солнца.
Разве гигантского торта, который принесли и водрузили на стол, было не достаточно? Разве недостаточно они шастали через будку до конца шоу, что сделало невозможным наше общение наедине?
На звонки мы отвечали, пока их количество не превратилось в несметное, тогда просто переключили телефон в режим «занято». Общее отношение слушателей было позитивным, а реакция подавляющего большинства сотрудников станции — из разряда «давно пора».
Как ни странно, мы не слышали ни звука от БШ. Коренастый ублюдок даже не заскочил за тортом. Думаю, что избежал взрыва (тихий допрос Кармен показал, что когда я сбросил л-бомбу, она не транслировалась через микрофон).
Пока все жевали, я выскользнул в коридор и отменил дневную встречу с доктором Купером. Ни в коем случае не собирался тратить ни одной из оставшихся у меня с Джен минут.
А потом была поездка домой с работы.
К машине шли молча. Для меня подходящее время, чтобы высказать все, уже прошло, и теперь мы находились на абсолютно неизведанной территории. Не знаю, какую отмазку использовала Джен. Может, хотела подождать, пока мы не будем окружены коллегами.
В моей маленькой «Тойоте» стояла давящая тишина. Вместо того чтобы разрушить ее, Дженсен предпочла смотреть в окно на окружающий мир. Я не мог заставить себя включить радио, чтобы разбавить наше молчание.
В надежде поймать ее взгляд, я посмотрел в ту сторону, наверное, раз четыреста. Однако этому не суждено было случиться, если только глаза, которые мне хотелось увидеть, не переместятся на затылок. Думаю, я проделал отличную работу, сдерживая вздохи. И серьезно, что было не так с этой женщиной? Я признался в любви, а ей нечего на это ответить? Прошло несколько часов, вполне можно было всё осмыслить и понять, подходит это ей или нет.
В нескольких кварталах от дома, когда шуршание шин грозило свести с ума, Дженсен прочистила горло и повернулась ко мне лицом.
— Ты пойдешь вечером со мной в «Пульс»? Или я иду сама?
Она наконец со мной заговорила и вот какую тему для этого выбрала? Все не может стать еще более сюрреалистичным!
— Как насчет того, чтобы мы оба не пошли?
— Это прощальная вечеринка в мою честь, я должна хотя бы появиться на ней. — Краем глаза я заметил, как дрожит от волнения ее нижняя губа. — Не важно. Пойду сама.
Я подъехал к дому и припарковался.
— Если думаешь, что сможешь оторваться от меня хоть на два дюйма в эти выходные, то ты сумасшедшая.
Вместо ответа она выбралась из машины и пошла к входной двери. В три шага я преодолел расстояние между нами и настиг ее у крыльца.
— Джен...
Она повернулась, сначала посмотрев мне в глаза, а затем опустив взгляд на губы. И я сорвался. Прижал девушку к стене, обрушивая на нее свой рот. Хрена с два в тот момент она была не со мной, ее губы приоткрылись, чтобы впустить меня. Как только языком я проник внутрь, она трепетно вздохнула и обвила руки вокруг моей шеи.
Я схватил ее задницу обеими руками и прижал бедрами к твердости, которая была у меня с самого утра. Удивительно, как я не причинил ей вреда, ведь все инстинкты кричали обнять ее как можно крепче и никогда не отпускать, но мы стояли на крыльце под пристальным взглядом соседей. Не самое лучшее место, чтобы раздевать девушку.
— Пойдем в дом, — пробормотал я и почувствовал дрожащий кивок.
Я неохотно отпустил ее, перебирая ключи на кольце, подыскивая нужный, сгорая от нетерпения попасть внутрь (понимайте, как хотите). Конечно, это означало, что всю эту звенящую массу я уронил на бетонный пол у двери.
Дженсен громко вздохнула и наклонилась, чтобы поднять их. Она отыскала нужный ключ и вставила в замок. Дверь открывала трясущимися руками. Я не потрудился подождать, пока она вынет ключ из замочной скважины. Захлопнув ногой дверь, вернул ее в свои объятия и к своим губам, пока собаки крутились у нас под ногами в ожидании приветствия. Плохие новости, они не получат желаемого.
Наклонившись, я взялся за ее задницу и поднял, остановившись, только когда оказался заключенным в колыбель ее бедер, прижатый с такой силой, что, думал, взорвусь.
— Господи, Джен, — хрипел я между поцелуями.
Она еще теснее прильнула к моей промежности и улыбнулась мне в губы.
— Хочу раздеть тебя.
Такое не нужно было повторять дважды. С Джен, все еще находящейся в моих объятиях, я направился по коридору в свою спальню, а мудрые собаки где-то затерялись. Мне удалось закрыть дверь ударом ноги, потому что ни одна из моих рук не хотела покидать такого желанного тела.
Большая часть мозга кричала о том, чтобы просто сорвать необходимый минимум одежды и погрузиться в нее, пока оставшаяся часть хотела исследовать каждый дюйм ее тела. И так как это была Джен, и речь шла о любви (во всяком случае, для меня), часть, умоляющая продлить процесс, победила.
Я аккуратно опустил ее на пол, наши губы были все еще соединены, как будто от этого зависело наше существование. Знаю, что со мной так и было.
Немного приподняв край футболки, я скользнул под нее, проведя пальцами вверх и вдоль ребер. Когда добрался до груди, остановился, обхватив красивые холмики плоти ладонями, затем провел большими пальцами по их вершинкам. Услышав ее резкий вдох при первой ласке через тонкую ткань лифчика, я не задавался вопросом «почему». Ее соски были твердыми и острыми и отчаянно нуждались в моем внимании.
Для собственного душевного здоровья мне стоило угодить им.
Я стянул ее футболку через голову, а потом терпение лопнуло, и я просто отодвинул бюстгальтер вместо того, чтобы снять его. Сжал обе плотные вершинки, увеличивая давление, пока она не вздрогнула. Губами прокладывал дорожку поцелуев по ее подбородку, а когда рукой она прошлась по члену, скрытому джинсовой тканью, и слегка сжала его, я застонал прямо ей в ухо.
К черту медлительность!
— Сними с меня джинсы, — пробормотал я, расстегивая пуговицы на ней.
Вместо этого она начала с верхней пуговицы моей рубашки, спуская ее по плечам и царапая ноготками живот, подбираясь к молнии. Медленнее, чем я мог себе представить, она стянула вещицу, око за, мать твою, око.
Это была восхитительная пытка.
Я хотел запечатлеть каждую деталь в памяти, но когда ее джинсы и, наконец, бюстгальтер, присоединились к футболке в куче на ковре, моими единственными мыслями были «идеальная», «красивая» и «больше».
Больше ласк, касаясь губами и языком каждого из ее красивых изгибов, чистое наслаждение от ее рук, блуждающих по моей коже. Я положил ее на кровать и, не прерывая контакта, опустился вниз, пока не накрыл своим телом. Кажется невероятным, что я не отключился — электричество гудело под моей кожей от каждого прикосновения ее пальцев.
Я потянул за резинку ее трусиков.
— Это должно исчезнуть, — прошептал в изгиб ее шеи.
Она приподняла бедра, чтобы я мог стянуть их и, несмотря на пульсацию в ушах, я различил слабый звук рвущейся ткани.
— Прости.
— За что? Я разорвала твои боксеры, стаскивая их. Это мне стоит извиняться, — произнесла она мне в волосы с легким хихиканьем.
