Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Тихонова Карина (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
— Он за вас испугался, — пришла на помощь врачу медсестра и осторожно дотронулась до ее руки, — да вы не волнуйтесь…
— Послушайте, — сказала Альбина Яковлевна, стараясь говорить спокойно. — Мне будет гораздо легче, если я узнаю правду. У меня был сердечный приступ, так?
Врач и медсестра снова переглянулись. Глаза у обоих затравленные.
— Ну, так, — неуверенно подтвердил врач.
— Я была без сознания, так?
— Так.
— Долго?
Тишина.
— Я спрашиваю, долго?!
— Пять дней, — ответил врач, и снова наступила тишина. — Пять дней…
Альбина Яковлевна уставилась на него испуганными глазами.
— Тогда… Это был не просто приступ, правда?
Врач наклонился и приподнял ей верхнее веко, изучая что-то с весьма озабоченным видом.
— Ответьте мне, — попросила Альбина Яковлевна и расплакалась. — Не могу больше…
Врач вздохнул и откинулся на спинку стула.
— У вас был инфаркт, — сказал он мягко.
— А-а-а!
— Да. Довольно… обширный.
— Понятно.
Как это ни парадоксально, но, узнав правду, она успокоилась. Ситуация немного прояснилась и на душе стало легче. Хотя, конечно, инфаркт — не повод для спокойствия.
— Но сейчас мне лучше?
Врач снова посмотрел на медсестру. Та отчего-то побледнела.
— Что-то не так? — встревожилась Альбина Яковлевна. — Я не поправлюсь?
— Вы почти здоровы, — ответил врач.
— Так не бывает, — не поверила Альбина Яковлевна. — За пять дней? Это невозможно!
— Невозможно, — подтвердил врач. — Именно поэтому вы остаетесь в больнице. Мы пытаемся понять, как это произошло. И, честно говоря, ничего не понимаем.
Альбина Яковлевна напряглась. Мелькнуло в глубине смутное воспоминание о чем-то очень важном, но она не успела его ухватить.
— Я что-то забыла, — сказала она вслух. — Что-то важное.
— Не думайте, — посоветовал врач. — Так легче вспомнить будет.
Она кивнула и ненадолго замолчала.
— Когда мне можно будет вернуться домой?
— Не будем торопиться, — мягко уклонился врач от прямого ответа.
— Но я же почти здорова, как вы говорите…
— Почти. Но мы бы хотели за вами понаблюдать.
— Для чего?
— Хотя бы для того, чтобы подобное не повторилось, — ответил он и поднялся со стула. — Я ухожу, а вы отдыхайте. Завтра договорим, хорошо?
— Хорошо, — покорно прошептала она и вдруг схватила его за руку.
— Доктор, пожалуйста, скажите мне правду! — горячо попросила Альбина Яковлевна. — Мне обязательно надо знать… Дома такая ситуация… В общем… я не умру?
Тот свободной рукой подергал себя за мочку уха и нерешительно сказал.
— Знаете, я, конечно, не должен вам этого говорить… Как врач. Но я скажу. Вы должны были умереть…
Альбина Яковлевна побледнела.
— …но вы не умерли. А раз так, то я совершенно уверен, что второй раз вас туда не позовут. Сейчас, по крайней мере. Это вся правда, которую вы хотели знать. И если после такой моей откровенности вам станет хуже…
Врач наклонился, озабоченно всматриваясь в лицо пациентки. Альбина Яковлевна быстро затрясла головой.
— …то это будет с вашей стороны просто свинством, — закончил врач и с удовлетворением выпрямился.
— А теперь спите, — властно сказал он и по-отечески заботливо натянул на пациентку одеяло.
Они с медсестрой вышли из палаты и погасили свет. Темнота обволокла комнату липким жирным пятном, и женщина испуганно вздрогнула. Подобное ощущение она испытала совсем недавно. Что-то черное, непроглядное, окружало ее со всех сторон, давило и мешало дышать, стягивалось вокруг, как будто она попала в змеиный желудок, пытавшийся переварить еще живую добычу, И она мяла руками дышащую черноту, а та пульсировала вокруг упругим скользким теплом и все сжималась, сжималась, сжималась…
Дверь в палату приоткрылась, и на пол легло узкое пятно коридорного света.
Свет!
Альбина Яковлевна откинулась на подушку, крепко зажмурила глаза и глубоко задышала, пытаясь не упустить воспоминание. Память начала возвращаться рваными деталями, которые постепенно дополняли друг друга, образуя картинку.
Она увидела узкую щель где-то впереди, и оттуда просочился маленький кусочек яркого света. Словно змея, пожравшая ее, приоткрыла пасть, и жертва в последний раз увидела теплое сияние солнца.
Она отчаянно заработала руками и ногами, пытаясь дотянуться до ясного маленького пятнышка, сиявшего перед глазами. Черная слизь вокруг не поддавалась, тормозила движение, засасывала ее в свою мерзкую глубину, но она не сдавалась; всхлипывая и замирая от отвращения, отталкивалась двумя руками от сжимающихся живых стен, рвалась вперед, к свету, теплу, жизни…
И пятнышко стало расширяться. Живая чернота вокруг еще пульсировала горячо и отвратительно, но она уже почувствовала, что побеждает. Рванулась из последних сил и вывалилась из змеиного желудка прямо в сияние летнего дня, в благоухание цветов, омытых теплым дождем.
Минуту она лежала на траве, пытаясь отдышаться. Затем медленно повернула голову и со страхом заглянула через плечо, туда, где ей удалось найти маленький проход на стыке темноты и света.
Но везде вокруг, насколько доставал взгляд, простирался океан дня. Она лежала посреди луга, покрытого пестрыми цветами. Цветы были странными; ни одного знакомого найти не удалось, но пахли они упоительно. Она поднялась на ноги и еще раз огляделась вокруг.
Пусто.
Сделала несколько неуверенных шагов, и вдруг поняла, что ноги плывут над землей, не касаясь ее. Ей стало страшно. И, как только она испугалась, тело немедленно опустилось вниз, и ноги ощутили мягкую бархатную траву. Минуту гостья стояла на месте, не решаясь повторить опыт. Потом снова неуверенно оттолкнулась от земли, и тело легко поднялось в воздух.
Не может быть!
Ощущение было невозможно сладким и ликующим, как во сне. Когда-то она умела летать, и всегда удивлялась (во Сне), отчего не делала этого раньше. Ведь это так просто! Легкий толчок — и земля мягко уходит из-под ног. Легкое усилие — и она снова под ногами. Приземлиться было труднее, чем взлететь, наверное, потому что приземляться не хотелось.
Она снова опустилась на землю и только теперь заметила, что на ней белое платье с широкой развевающейся юбкой. Такого платья в ее гардеробе не было даже в юности, и гостья слегка удивилась. Впрочем, это было настолько несущественной деталью, что удивление сразу покинуло ее. И вообще, ничего, кроме ощущения свободы и радости, невозможно было испытать в этом летнем, благоухающем цветами мире.
Гостья снова оттолкнулась от земли и начала подниматься выше, пытаясь достать взглядом до границ горизонта. Веселая разноцветная поляна все увеличивалась в размерах, превращалась в размытое акварельное пятно.
Гостья взглянула себе под ноги и вдруг испугалась, осознав, на какую высоту ей удалось подняться. И не успела она отдать себе отчет в своем страхе, как тело мягко спружинило (само!), и она снова оказалась стоящей на земле.
Она даже засмеялась от удовольствия — так невозможно безопасен был мир, окружавший ее теперь.
Да, но куда же идти?
Гостья огляделась, и вдруг увидела в трех шагах от себя единственный знакомый ей цветок. Огромная оранжевая лилия выглядела неуместно и странно посреди этого луга, а черные тигровые полосы на длинных лепестках казались даже… угрожающими.
Гостья нахмурилась.
Почему-то цветок ей не понравился.
«Нужно убрать его отсюда», — решила она.
Подошла, протянула руку и наклонилась над длинным стеблем. Сомкнула пальцы вокруг него, но лилия исчезла, а в кулаке осталась только пустота.
Недоумевая, гостья выпрямилась.
Лилия качалась в трех шагах от нее, и она снова сделала шаг к оранжевому тигровому цветку.
Наклонилась, сомкнула пальцы и тут же разжала их.
Снова пустота.
Она распрямилась, удивленная, немного обиженная. Подняла глаза. И заморгала, ослепленная.
Сначала ей показалось, что кусочек солнца опустился с небес, и остановился прямо перед ней, заливая немыслимым золотым светом все вокруг. Но она не испугалась. В этом мире не было страха.
