Природа жестокости (ЛП) - Косвей Л Х (читать книги без TXT) 📗

— Ты ведёшь себя глупо. Это не странно.

Она поворачивается и смотрит на меня.

— Не делай это.

— Не делать что?

— Не прикидывайся современной и не склонной к осуждению.

Я тихо смеюсь.

— Но я современная и не склонна к осуждению.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Лана. Это — снисхождение.

— Ладно, ну, это не было моей целью. Это из-за твоего отца, что ты никому никогда не говорила? Потому что ты думаешь, он бы отрекся от тебя или что-то в этом роде?

Саша потирает свою руку.

— Тьфу, это платье такое неудобное. Думаю, пойду переоденусь.

Она намеревается встать, но я хватаю её за руку и тяну обратно.

— Нет, не пойдёшь, Саша. Мы поговорим здесь и сейчас.

Она умоляюще смотрит на меня.

— Лана...

— Саша, пожалуйста, мне кажется, ты не доверяешь мне.

У неё вырывается вздох, и она откидывается на подушки, уставившись в потолок.

— Это не то, чтобы я не доверяла тебе, и да, много моих проблем исходит от отца, но есть и другие причины, которые я скрывала от тебя.

Я наклоняюсь вперёд.

— Например?

Тёмные глаза быстро направляются в мою сторону, и неожиданно выражение её лица становится напряженным.

— Например, тот факт, что я была очень увлечена тобой, когда мы были моложе, — почти агрессивно заявляет она.

Я таращусь на неё с отвисшей челюстью. Это было последнее, что я когда-либо ожидала услышать от неё.

— О, Господи, — стонет она, потянув себя за волосы. — Я не должна была говорить это.

Я несколько раз моргаю, пытаясь заставить работать свой мозг после шока.

— Ты... ты была очень увлечена... мной?

Мой голос взмывает вверх в конце вопроса.

— Да. Многие годы я находилась под влиянием этого, просто, чтобы ты знала, — она поворачивается ко мне, изгибая бровь с оттенком сухой иронии. — Но когда ты мне так нравилась, я очень боялась рассказать тебе из страха, что напугаю, и тогда ты больше не захочешь быть моей подругой. Кроме того, я могла бы сказать, что ты не была влюблена в девушек. Ты не смотрела на них так, как я смотрела, а потом у тебя был твой маленький дружок — Ронан.

Я смеюсь.

— Ронан не был моим дружком.

Она одаривает меня мимолётной усмешкой, а это первый признак юмора, который я вижу с тех пор, как мы начали этот разговор.

— Возможно, и нет, но, казалось, что он тебе нравился, поэтому я понимала, что ты не моего поля ягода.

Я улыбаюсь ей и, наверное, мы возвращаемся к тому, что нам комфортно друг с другом.

— Поверить не могу, что ты была увлечена мной. Я была такой тощей и хилой. У тебя отвратительный вкус на женщин, Саш, — поддразниваю я её.

Она искоса поглядывает на меня.

— Это были глаза и волосы, о, и бледная кожа. Мне нравятся девушки с бледной кожей.

Похоже, она считает это рутинным, рассказывать об этом, но старается сделать так, чтобы не было стыдно.

Я делаю всё возможное, чтобы управлять своим избытком чувств, ведь она полностью открыта со мной.

— Хм. Та стриптизёрша у Алистера была довольно бледной. Ты не сбежала от неё просто потому, что вмешалась я, не так ли?

— Она не стриптизёрша, она танцовщица бурлеска. И да, я сбежала. Я была с ней только потому, что была пьяна.

— О. Так что на счёт все тех свиданий с мужчинами, на которых ты была? Неужели ты думала, что они исправят тебя или что-то ещё?

— Лана! Господи Иисусе. Нет. Не знаю, что я думала. Полагаю, просто пыталась быть нормальной.

— Ты нормальная, идиотка. Тебе не нужно прилагать усилия для этого.

Она пододвигается ближе и обвивает меня рукой, крепко сжимая. Когда я смотрю на подругу, то по её лицу катится слеза.

— Не плачь, Саш. Я тоже начну плакать.

Она смахивает слезу.

— Ты просто понятия не имеешь, что значит для меня, слышать это от тебя и обсуждать после всех этих лет. Это как будто кирпич давил мне на грудь, а теперь его убрали.

Я обнимаю её в ответ и тоже плачу, мои глаза полны слёз.

— Я ненавижу твоего отца, — сквозь слёзы шепчу я.

— Не стоит ненавидеть его, — отвечает она, её голос ломается. — Я должна быть сильнее. Меня не должно волновать то, что он думает.

— Нет. Он не должен думать так, как он думает. Он должен принять тебя такой, несмотря ни на что.

Саша освобождается от объятий и, заметив, что мой халат слегка раскрылся, поправляет его на мне с небольшой улыбкой. На секунду я чувствую себя странно, но затем вспоминаю, что она видела меня голой миллион раз и спала со мной в одной постели бессчётное количество ночей. Момент затягивается, но я ничего не говорю.

— Знаешь, что удручает? — спрашивает она, покашливая.

— Что?

— Мой отец наверняка знает, что я — лесбиянка. Думаю, он бы не сказал ничего из того, что сказал мне, если бы не знал. Он всегда даёт понять, что не одобрил бы это. Очевидно, он делает так для того, чтобы заставлять меня держать всё в тайне и бояться открыться. Таким образом, ему никогда не придётся иметь дело с этим, и он может продолжать притворяться, что у него идеальная доченька без изъянов.

— Ну, тогда, возможно, тебе следует показать ему, что ты больше не собираешься прятаться и сказать ему это в лицо.

— Да, может быть, — говорит она грустным голосом. — Роберт тоже знает. Он узнал несколько лет тому назад и пытался заставить меня открыться. Я сказала ему, что это всё его воображение, и что я не лесбиянка.

Она безрадостно смеётся.

— Я знаю, он не поверил этой лжи, но я не смогла придумать что-то ещё, чтобы сказать ему.

Я киваю, но не говорю, как Роберт рассказал мне, как он подростком застукал её, целующуюся с девушкой. Но когда она упомянула своего брата, я вдруг вспомнила, что оставила его ждать меня у Алистера. Ну, уверена, он к этому времени уже понял, что я не вернусь. Чёрт, надеюсь, Роб не злится на меня за то, что бросила его на произвол судьбы. И только сейчас я вспомнила, зачем изначально искала Сашу на вечеринке.

— Говоря о Роберте, — нерешительно начинаю я. — Я знаю, ты рассказала ему обо мне, э, о том, что я девственница.

Я стараюсь сохранить голос спокойным, учитывая, что у нас разговор по душам, даже если Саша сообщила брату о моей девственности. Но я всё ещё хочу узнать об этом.

Саша ерошит пальцами волосы.

— А, чёрт. Да, я сделала это. Прости. Мне нужно было дать ему понять, что ты не такая, кого он может дурачить и бросить. Во всяком случае, нам было полезно поговорить, ведь теперь я знаю, что Роберт до чёртиков влюблён в тебя, — она одаривает меня лукавым взглядом. — Не уверена, подумала ли я это отпраздновать.

Я ахаю.

— Он сказал это?

— Нет, конечно, он не сказал. Роберт — загадка, а не открытая книга. Понадобилось бы более чем суровое предупреждение от меня, чтобы вырвать у него подобное признание. Но я могу сказать, что он любит тебя. Я знаю своего брата лучше, чем он думает сам, и глубоко внутри Роб не беззаботный придурок, каким ему нравится показывать себя миру.

— Да, мне предстоит узнать это.

Неожиданно я больше не расстраиваюсь о том, что она рассказала ему. В моей голове всё трепещет от мысли, что Роб любит меня.

Любит.

Меня.

Роберт. Парень, у которого, я всегда считала, вообще нет сердца, или он не способен чувствовать что-то, кроме ненависти.

Саша поворачивается ко мне, улыбаясь.

— Итак, печально известный Роберт Филипс, повсюду разрушитель женских сердец, влюблён в тебя, Лана Суини. Мои искренние соболезнования.

Я толкаю её в плечо, скривив губы в ухмылке.

— Заткнись, — я делаю долгий и глубокий вдох. — Возможно, это не должно быть катастрофой, как ты думаешь. Может быть, мы могли бы, не знаю, быть счастливы вместе.

— Я серьёзно чертовски надеюсь на это, — говорит Саша со странным сочувствием в глазах, будто она уже чувствует мою грядущую боль.

— Перестань так смотреть на меня, — восклицаю я.

— Как?

— Будто ты уже сожалеешь о том грандиозном способе, которым Роберт уничтожит меня.