Закон подлости (СИ) - Риз Екатерина (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
- Я сейчас заезжал в ваше районное отделение полиции, правда, участкового не застал. Сказали, что он будет позже. Но этот Голиков сидит у них в камере.
Маша обернулась.
- Правда?
Харламов присел на стул у окна, руки на груди сложил. И задумался в своей привычной манере. По сторонам не смотрел, родителям успокаивающих нотаций не читал, он думал о деле. Даже волосы взъерошил.
- Вы так быстро всё узнали? – Галина Ивановна всерьёз поразилась.
Харламов же носом дёрнул.
- Это самое простое. К тому же, мужики там неплохие оказались, сами всё рассказали. – Он поднял глаза на Машу. – Говорят, приходила вчера, заступница, печалилась. Ну, как не помочь?
- Я не заступница, - возмутилась Маша, - я адвокат.
- Ты адвокат, - подтвердил Харламов, и деловито покивал.
Павел Викторович неожиданно усмехнулся, видимо, отреагировав на его тон.
А Дима продолжил:
- Я попросил не допрашивать его без нас. Послушаем сами, понаблюдаем. Но, господа родители, - Маша после такого обращения, глаза закатила, но всем было не до неё и её реакций, - вам надо решить, что вы в итоге хотите получить. Думаю, Маша вам картинку нарисовала. И она совсем не радужная.
Галина Ивановна присела за стол напротив Харламова, взглянула на того печально, но как на последнее возможное спасение. И принялась жаловаться, чему Маша, если честно, совсем не порадовалась.
- Дмитрий Александрович, не знаю даже, как объяснить. Она ведь такой хорошей девочкой росла. Да, она не Маша, к учёбе всегда прохладно относилась, уроки из-под палки делала, но ведь это не важно?
- Мама, что ты говоришь? – постаралась остановить жалобы Маша. – Дмитрию Александровичу это совсем не интересно.
Харламов же Галине Ивановне кивнул.
- Интересно. Это моя работа.
Маша головой качнула. Выложила на тарелку яичницу и гренки, и поставила её перед Димой. Чашка с кофе, вилка, салфетка – Харламов всё принял, поддакивая исповеди Машиной мамы. На саму Машу не отвлекался.
- А тут этот Голиков, будь он не ладен! Они ведь даже не встречались! Она всё скрывала, а потом вот такой сюрприз!
- Да уж, сюрприз так сюрприз.
Дима ел и думал, потом на Павла Викторовича посмотрел.
- Вы с Голиковым лично в эти дни не разговаривали?
- Я? Нет.
- Вообще, не встречались?
- А где с ним встретишься? Его Светка, наверное, предупредила, вот он и смылся от греха. А я хотел!.. Я бы этому сучонку!..
- Папа! – шикнула на отца Маша. Он замолк, но дышал тяжело, словно, кинулся стометровку бежать, а его неожиданно остановили.
- Это хорошо, что не встречались, - сказал Дима, не отвлекаясь от еды. – То есть, он знал, что в его адрес могут последовать обвинения, и сбежал. А не потому, что ему угрожали.
- Я ему не угрожал. Я бы его убил!
- Вот этого не надо. Но давайте вернёмся к насущной проблеме. В конце концов, дело сделано и нужно что-то решить с результатом. – Дима на Машу взглянул. – Сестры твоей дома нет?
- В магазин ушла.
- Хорошо. Тогда давайте напрямую, без неё. – Харламов рот салфеткой вытер, допил кофе. Потом посмотрел на всех по очереди. – Вы чего хотите? Только не отрываясь от реальности. Исходя из возможностей.
Маша посмотрела на примолкших, растерянных родителей. Те на Харламова смотрели, как крестьяне на дракона. С ужасом и оттенком благоговения. Поэтому она решила сама уточнить:
- Дим, что ты имеешь в виду?
Тот руками развёл.
- Мань, прекращай мыслить эмоциями и включай мозги, - без обиняков попросил он. – На фоне того, что твоя сестра скоро станет мамой, выхода из ситуации три. Первый: мы оставляем всё так, как есть, потому что мы не докажем совращение. И ты это понимаешь сама. Второй: у вас появляется зять. Обдумайте этот вариант. Понимаю, что не фонтан, но… обсудить стоит. Женится, признает ребёнка, при разводе будет платить алименты. Это можно устроить. Ну, и третий, если уж очень хочется отомстить, что я понимаю и принимаю: это посадить поганца.
- Дим, ты только что сказал, что это недоказуемо…
- Маш, - Харламов поднял на неё серьёзный взгляд, - я его посажу.
Это прозвучало до того внушительно, что родители переглянулись и разом вздохнули. А Маша нахмурилась, прислонилась спиной к стене, и продолжала смотреть Диме в глаза. Он не отпускал её взгляд, он ждал решения. И именно от неё. Правда, поинтересовался:
- Или всем принципиально, чтобы он сел за совращение? Если нет, то это даже не вопрос. Главное, решите между собой, чего вы хотите.
- Моим родителям такое говорить нельзя, - сказала Маша, когда родители решили уйти из кухни, чтобы обсудить услышанное между собой.
- Налей мне ещё кофе, - попросил Дима, и чашку на столе сдвинул. Маша прошла мимо него к плите, а когда вернулась и наполнила его чашку, почувствовала прикосновение. Харламов руку поднял, и провёл ладонью по её спине. Между лопаток, спустился вниз на поясницу, потом погладил ягодицы. И делал всё это с безумно занятым и деловым видом. Маша специально наблюдала за ним в этот момент. – Я сказал им правду.
- Знаю. Но они… немного не так представляют себе справедливость.
- Справедливость, - фыркнул Дима. – А ты веришь в справедливость, Мань? – Она молчала, и он понимающе усмехнулся. – Вот-вот. В данном случае, справедливость – это я. И ты. И, сознайся, тебе это нравится. Или ты считаешь, что оставить всё как есть, без последствий для этого парня, будет справедливо? Например, для твоей сестры? Справедливость – она для каждого своя. А люди лишь борются за то, чтобы их справедливость оказалась важнее и весомее справедливости соседа.
Он вдруг потянул Машу вниз, и та, продолжая находиться в задумчивости, присела к нему на колени. Харламов тут же пристроил подбородок у неё на плече. Машу разглядывал. Потом тихо спросил:
- Ты расстроилась?
Этому вопросу она удивилась.
- Конечно, расстроилась. Ей семнадцать, Дима. У меня до сих пор в голове не укладывается.
- Я не об этом. Я о Стасе. Сильно расстроилась?
Она попыталась встать, но он её удержал. Упрямо ловил её взгляд, но интересовал его не взгляд, он пытался залезть к ней в голову и прочитать мысли и помыслы, самые сокровенные. Вот Маша и уворачивалась от его цепкого взгляда, пока Дима её за подбородок не взял, заставляя смотреть на него.
- Что именно тебя интересует? – спросила она тихо, но возмущённо.
- Он сказал, что это ты его бросила.
- Пора ему перестать считать тебя лучшим другом, - съязвила Маша.
- А я не друг. Я привычная жилетка для всех его неприятностей. Машка, а ты неприятность. Натуральная заноза и язва. – Он откровенно посмеивался. – Племяннику повезло, что ты его живым выпустила.
- Перестань меня оскорблять.
- Я не оскорбляю. Я любуюсь. – Дима поцеловал её коротким, крепким поцелуем. Маша не ожидала, возмутилась, но было поздно, и поэтому стукнула Харламова кулаком по спине, чувствуя, как сильно сжимаются его пальцы на её бёдрах. Добычу Дмитрий Александрович выпускать явно не собирался.
- Это ты во всём виноват, - звенящим шёпотом выговаривала ему Маша.
- Конечно.
- Если бы ты не вмешался…
- Ты бы уже сажала розы в зимнем саду моей сестры.
- Упаси Господь.
Он тихо рассмеялся, разглядывая её. Потом сказал:
- Я тебя хочу.
- Дим, у тебя совесть есть? Мы на кухне моих родителей.
- Знаю. И это единственное, что меня останавливает.
Маша сделала осторожный вдох. Смотрела на него, и почему-то насмотреться не могла. Что было весьма опасным признаком. Не помнила за собой такой подростковой мнительности. А тут мужчина, с которым она, по сути, плохо знакома, который чинил ей препятствия и создавал неприятности, просто на ровном месте. На которого она не уставала сердиться и возмущаться его поведением и затеями, но в то же время ей было с ним безумно легко. Разговаривать, спорить, даже ругаться. И сейчас, когда он столь радикально пытался решить проблему её семьи, она слушала его, возмущалась его идеями и простотой выводов, она понимала, что где-то глубоко внутри, на уровне подсознания, на том самом глубоком и недоступном никому, порой и ей самой, уровне, она начинает успокаиваться. Он приехал, ел приготовленною ею яичницу, разговаривал с её родителями, и Машу отпускал страх. Давний, наивный, можно сказать, что детский страх, что она с чем-то не справится, и этим всё испортит, себе и окружающим. Не было человека, который мог исправить её ошибки. До сегодняшнего дня не было. Но Маша отчаянно не хотела, чтобы им оказался Дмитрий Харламов, но поделать, кажется, уже ничего не могла.
