Все возможно - Боумен Салли (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗

— Значит, мы летим в Лондон? Но, Эдуард, мне казалось…

— Не в Лондон. Лондон нам всего лишь en route [24]. Придет время — узнаешь…

Больше ей ничего не удалось у него выпытать.

В Хитроу за ними прибыл черный «Роллс-Ройс Фантом». Они уселись на заднем сиденье. Эдуард по-прежнему отказывался что-либо объяснить.

Элен почувствовала легкое огорчение, но скрыла его. Она предвкушала встречу с Кэт, Касси и Мадлен. Она предвкушала, как поведет Эдуарда в его кабинет и покажет портрет Кэт, который припрятала от него до поры до времени. Впрочем, это может и подождать, сказала она про себя и покосилась на Эдуарда. По его спокойному невозмутимому виду невозможно было что-нибудь угадать. Тогда она стала следить за дорожными указателями; судя по всему, они ехали в сторону Оксфорда. Когда миновали дальние пригороды Лондона, ей передалось скрытое возбуждение Эдуарда. Она забыла про Париж; ее начало снедать жгучее любопытство.

Потом они свернули с Оксфордской магистрали на шоссе поуже, а с него — на сельскую дорогу, которая стала забираться в гору. Было далеко за полдень, и, когда Элен открылись холмы и долины Даунса [25], она не смогла сдержать восторга:

— Эдуард, какая краса! Куда ты меня везешь?

— Скоро узнаешь, — последовал дразнящий ответ.

Через пять минут они подъехали к домику привратника у высоких двойных чугунных ворот между двух каменных столбов и свернули на длинную петляющую подъездную дорожку, обсаженную высокими березами и по обеим сторонам отгороженную от пастбищ. Дорожка резко вильнула, и перед ними предстал Куэрс-Мэнор со своим садом. Длинный кирпичный особняк с квадратными окнами и островерхой крышей. Элен перевела взгляд с дома на сад и вскрикнула от восхищения. Восхищение это послужило как бы знаком: шофер остановил машину, Эдуард открыл дверцу, и помог Элен выйти.

Он приложил палец к ее губам, взял за руку и по гравийной дорожке провел в сад. В саду было безлюдно и тихо, если не считать птичьего щебета. Они прошли под аркой из подстриженных тисов, миновали маленькую восьмиугольную беседку и вышли к главному цветнику, благоухающему в застывшем вечернем воздухе ароматами роз и белых королевских лилий. Тут они остановились, оглянулись на дом, и Эдуард преподнес ей свой дар.

— Тебе, — нежно закончил он, — и твоей матушке, жаль я не мог ее знать. А также матери Кристиана, которой бы ты понравилась и которой приятно было бы убедиться в том… что обо всем этом кто-то будет заботиться. А еще Кэт и всем другим детям, которые, надеюсь, у нас появятся.

Он замолчал, посмотрел ей в лицо, обнял ее, и она успокоилась.

Элен сжала его руку, закрыла глаза и дала ожить прошлому: девочка в Алабаме, женщина в этом саду. Эдуард вдохнул смысл в ее жизнь, подумала она и попыталась объяснить ему это сбивчивыми, хлынувшими потоком словами. Она знала, что он понимает.

Он взял ее за подбородок и посмотрел в глаза, спокойно и пристально.

— Любить тебя и быть с тобой наполняет смыслом каждую прожитую минуту, — произнес он. — Так будет всегда, Элен. А теперь вернемся в дом.

Они медленно пошли по газону, и как раз тогда, когда Элен по наитию собиралась сказать, что хотела бы видеть здесь Кэт, дверь распахнулась, и Кэт, которую уже ничто не могло удержать, выбежала им навстречу, а следом появились Касси, Мадлен и Кристиан; и лужайки, только что тихие и пустынные, вдруг ожили.

— Шампанское, шампанское! — кричал Кристиан. Кэт держала Эдуарда за руку.

— И тебя, и тебя тоже ждет сюрприз. Ну же, папочка, скорей…

Она потащила Эдуарда в гостиную, где его ожидал портрет Кэт кисти Энн Нил, искусно и тщательно обрамленный и повешенный Кристианом.

Эдуард долго смотрел на него, одною рукой обняв Кэт, другою — Элен. Кэт тревожно поглядывала на него снизу, ловя у него на лице смену выражений — удивление, радость, гордость и, наконец, нежность, почти переходящую в грусть.

Элен — она тоже смотрела на него — поняла. Но Кэт была еще слишком маленькой. Она потянула Эдуарда за рукав:

— Тебе нравится, папочка? Нравится?

— Очень. Он дарит мне огромное счастье.

— Но у тебя вовсе не счастливый вид, папочка, а грустный.

Эдуард наклонился и взял ее на руки.

— Это потому, что я старше тебя, Кэт. Когда взрослые совсем счастливы, им порой бывает и немножечко грустно. Ты поймешь, когда станешь постарше.

Он умолк и посмотрел на Элен.

— Мы думаем об уходящем времени, Кэт, — поспешила добавить Элен. — Только и всего.

Кэт перевела взгляд с матери на Эдуарда. Эдуард наградил ее поцелуем. Когда она окончательно убедилась в том, что картина ему действительно нравится, она со свойственным ей живым нетерпением высвободилась из его объятий. Эти взрослые, решила она, напускают сложности, когда все так просто и ясно. Она уже собиралась пойти побегать по саду, но что-то в самой тишине гостиной и во взглядах, какими обменялись отец и мать, заставило ее остаться. Тут какая-то тайна, взрослая тайна. Ей на миг показалось, что она к ней прикоснулась, и от этого прикосновения ей стало зябко, словно на согретую солнцем кожу вдруг упала тень. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу, неуверенно посматривая на них снизу вверх.

— Это как иногда бывает со мной? К концу веселого дня? Когда все было так хорошо, что не хочется, чтобы он кончался, не хочется идти спать?

— Да, немножечко в этом роде, — улыбнулся Эдуард.

Кэт сразу просветлела.

— Ну, тогда все в порядке. Когда со мной бывает такое, я-то знаю, что на самом деле это глупо. Потому что завтра все будет так же хорошо…

Она радостно им улыбнулась — ей хотелось подбодрить их обоих — и успокоилась, увидев на их лицах улыбки, после чего побежала в сад. где Кристиан разрешил ей помогать в распечатывании шампанского. Он торжественно наполнил ей бокал — она попробовала шампанское впервые в жизни, — и вечер запомнился Кэт особенно четко. Потом она часто повторяла всем, что из-за сюрприза или из-за шампанскою, которое заставило ее почувствовать себя взрослой. Но в глубине души она понимала истинную причину — то, как ее родители смотрели друг на друга в притихшей комнате.

— Кристиан, почему взрослые немножечко грустные, когда они совсем счастливы? — спросила она потом, когда они остались в саду вдвоем и тени сделались длинными.

На Кристиана всегда можно было положиться, что он ответит; не подвел он ее и теперь. Он слегка нахмурился, посмотрев на розовые кусты у стены. Откуда Кэт было знать, что, глядя на них, он неизменно видит и слышит свою мать?

— Потому что взрослые знают — все лучшее, даже по-настоящему хорошее, рано или поздно кончается, — тихо сказал он. — Так-то, Киска.

— Но почему? Почему кончается? — набросилась на него Кэт.

— Ну, вероятно, оттого что мы стареем. Люди умирают, Кэт. Вот почему.

С этими словами он неожиданно поднялся и ушел.

Кэт, привыкшая к внезапным переменам в его настроении, проводила его глазами. Она тихо сидела, обхватив себя за колени, и смотрела в сад.

Она пыталась разобраться в смысле им сказанного. Пыталась думать о матери, но ей еще не доводилось видеть ни человека в гробу, ни даже мертвое животное. Об этом пишут в книгах, но она себе этого не представляла.

— Смерть, — произнесла она вполголоса, проверяя на слух это слово. — Смерть.

Над ней пролетела сова. Замерев, Кэт следила за тем, как светлая тень рыщет над лужайкой, плавно и сильно взмахивая белыми крыльями. В поросли под живой изгородью пискнула какая-то малая тварь. Сова полетела в поля, скрылась из вида. Кэт все так же сидела не шевелясь, почти не дыша, и смотрела, как луна с расплывающимся ободком сперва скрывалась за ветвями деревьев, а после поднялась над ними. Ее охватило чувство покоя, неподвижности и тайны, словно она превратилась в невидимку, и ей это нравилось, она отдавалась этому чувству всем своим существом. Но тут мама позвала ее из дома, и Кэт поняла, что замерзла.