В поисках Совершенства - Лосада Изабель (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Курс проходил в конференц-центре на Тоттенхем-Корт-роуд. Не успела я приехать, как меня заставили подписать длиннющий контракт, согласно которому я обещала не устраивать курсов НЛП сама. Одновременно мне выдали бэджик с надписью: «Практик НЛП Изабель Лосада» и сообщили, что к концу недели я стану членом Общества нейро-лингвистического программирования и получу лицензию. Все, что требовалось, дабы приобрести эту квалификацию – заплатить денежки и остаться с ними, и тогда я смогу убедить любого доверчивого человека (вроде себя самой), что меня научили, как изменять жизни других людей. А чтобы доказать это, мне выдадут свидетельство в рамочке, которое я повешу на стену.
Я вошла в комнату и за две секунды, которые требуются любой женщине, чтобы засечь интересного мужчину на расстоянии в двести ярдов, осмотрела все 400 человек. Один был, но лысый. Присмотрюсь к нему как следует попозже.
Конференц-зал, без выходящих на улицу окон, был огромным, и в нем господствовали два динамика, изрыгающие из себя тяжелый рок. Очевидно, ответственному за музыку велели поставить что-нибудь «громкое и оптимистичное». Потом раздались громкие аплодисменты (аплодировать начала группа поддержки с задних рядов), и на сцену вышли толстяк и гипнотизер.
Начали они с самовосхвалений. Толстяк рассказал, какие у них успешные курсы, и мы аплодисментами встретили каждую группу, пересекшую океан, чтобы поприсутствовать здесь.
– Давайте поприветствуем приехавших из Кувейта и Объединенных Арабских Эмиратов.
Мы послушно аплодировали.
– Давайте поприветствуем приехавших из Германии.
Мы оглянулись, чтобы увидеть их, и захлопали. Так оно и тянулось. Италия, Монако, Нидерланды, Дания, Норвегия, Португалия, Израиль, Турция и Вымышленная Страна Неверлэнд... Когда это, наконец, завершилось, гипнотизер добавил:
– Есть ли здесь кто-нибудь из Кенсингтона, чтобы подбросить меня домой?
Он смешной. И это радует, потому что толстяк, который в основном и говорил, был совсем не смешным. Я сидела и думала про него всякие нелестные вещи. Пол Маккенна определенно более привлекательный и забавный, так почему этот толстяк так много болтает? Знаете, как раздражает, когда выступающий относится к аудитории свысока, а ты даже не можешь ему крикнуть: «Эй, так нельзя!»? Вот в такой ситуации мы все и оказались. Вот он ухмыльнулся и заявил:
– На этих курсах люди избавятся от своего страха перед словами.
Чертов нахал, подумала я. Лично я боюсь, что меня когда-нибудь заболтает до смерти сомнительно искусный оратор, а вот слов я не боюсь.
– Мы не преподаем теорию, – сказал он. Я звонила подруге, знающей кое-что про НЛП, и она предупредила: «У них цель дать переживания на подсознательном уровне, и они не утруждаются обучением». Она говорила, что это будет потерянная неделя. Я уже успела подумать, что она права, кроме того, из кресла торчала пружина, врезавшаяся мне в задницу. Тут начали раздавать руководства. 144 страницы теории! Они же только что сказали, что не собираются учить нас теории! Я перевернула страницу и прочитала: «Этот справочник – не учебное пособие». Вот и хорошо, тут же решила я, значит, мне не придется его читать, и воспользовалась им, чтобы прикрыть торчавшую из увечного кресла пружину. Тут Маккенна заговорил об общении.
– Я ненавидел географию. Может быть, из-за того скучного онаниста, который меня учил. – Женщины в наглухо застегнутых блузках заерзали на своих местах. – У нас здесь полно богохульственных высказываний, но очень тщательно продуманных.
Они продолжали нам рассказывать, какие у них замечательные тренинги.
– Все остальные организации НЛП нас не одобряют. Они говорят, что НЛП нельзя научить за семь дней. А все потому, что люди, занимающиеся НЛП, обычно такие занудные тупицы.
Я не была уверена, что обозвать меня в первый же день тренинга занудной тупицей – лучший способ внушить мне любовь к их основным идеям. Потом они в два голоса начали рассказывать нам, какой выдающийся человек «гений, создавший все это».
– Бандлер умеет общаться лучше всех, кого я когда-либо встречал.
Они продолжали соглашаться друг с другом. Моя задница мечтала о перерыве на чашечку кофе.
Наконец он наступил, и я вышла из зала, охваченная желанием налопаться печенья с начинкой из джема. Остальные занудные тупицы болтали между собой и с энтузиазмом кивали друг другу головами. Ко мне приблизилась длинная особь мужского пола, улыбаясь с тревожащим дружелюбием.
– Я здесь, чтобы помочь сыну, – заявил он.
– О, в самом деле? – с деланным интересом отозвалась я. – И сколько ему лет?
– Двадцать пять.
Похоже, этот разговор потребует больше непрошеных советов, чем я готова предоставить. И мне совсем не хотелось участливо слушать – не то настроение.
Подошла очень тощая женщина с сопереживающей улыбкой. Мне не требовалось сопереживание, и я быстренько превратилась в курильщицу:
– Я выскочу наружу, покурю.
Это, конечно, неправда, но ложь совершенно незнакомым людям доставила мне огромное удовлетворение. Мне еще и кофе на нее захотелось выплеснуть. Думаю, я была не в самом лучшем настроении. Я выкурила невидимую сигарету с экстра высоким содержанием смол и никотина и поплелась обратно в зал. Сменила место, но новое оказалось еще неудобнее предыдущего.
И тут раздались звуки фанфары. Группа поддержки на задних рядах исступленно зааплодировала, и появился эгоманьяк с покрытыми черным лаком ногтями. Он выглядел, как демонический массовый убийца, готовый вытащить пулемет и перебить всех нас. Он находился на каком-то другом уровне сознания. То ли наркотиками накачался, то ли рехнулся, то ли и то, и другое? Низкий резонирующий голос ласкал барабанные перепонки.
– Если обучение объединить с удовольствием, люди будут учиться лучше, – заявил он. Интересно, подумала я, почему никто не подумал об этом в школе моей дочери? Мужчина в переднем ряду лихорадочно записывал. Бандлер агрессивно надвинулся на него.
– Вы забудете число 379? – спросил он. Мужчина что-то перепуганно односложно пробормотал. – Нет? Так каким образом вы забудете весь семинар? – Тетрадка послушно улеглась на пол.
Потом он начал ломать тридцатиминутную комедию. Первая тема: психотерапия – это пустая трата времени.
– Большинство психотерапевтов учат вас, как впадать в депрессию по поводу своей жизни. В психотерапии не существует ничего, что могло бы вас подбодрить. В основном это полное дерьмо. Если человек ходит к психотерапевту много лет подряд и все не может стать счастливым, почему он не требует возмещения убытков?
Никто бы не смог обвинить Бандлера в том, что он не говорит то, что думает. Шутки он перемежал рассказами на тему, какие все тупые и какой умный он. Вообще казалось, что он частенько прав.
– Возьмите кататоников... – Его пылкость привлекала всеобщее внимание. – Если вы кататоник, это значит, что никто вам не поможет, да никто и не пытается. Я сильно ударил кататоника, который не двигался и не разговаривал десять лет подряд, молотком по мизинцу на ноге. Дважды. И постарался, чтобы было очень больно. Его нервная система еще работала. Я стоял рядом с ним вместе с психиатром, который вообще ничего не сделал, чтобы ему помочь, и уже собирался ударить в третий раз, как внезапно рука пациента дрогнула, он схватил меня за руку и яростно заорал: «Нет!» Тогда я отошел в сторону и дал ему возможность выпустить пар на психиатра. Когда пациент пригвоздил доктора к полу, я подсказывал ему, что необходимо излить гнев. «Да-да, выплескивай свой гнев!»
Бандлер вел себя одновременно и как пациент, и как доктор. Он искренне ненавидел любые типы психиатрических учреждений, считая их своего рода тюрьмами, из которых всех следует немедленно освободить. Тут я с ним согласилась. Меня всегда возмущала идея взять группу людей, страдавших от психических расстройств, поместить их всех вместе и накачивать их наркотиками, которые никак не могли им помочь существовать в том, что мы называем реальностью.
