Ты моя проблема (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Хочется кричать. Орать благим матом на всю эту квартиру.
Какое-то время я не шевелюсь, а когда ко мне возвращаются силы, бегу в небольшую кладовку, достаю из ящика с инструментами топор и наношу удары по кухонному гарнитуру. Рублю эти деревяшки с истошным криком:
— Ненавижу, ненавижу тебя!
Бью стекло, рублю столешницы. Ору и плачу.
Во мне столько злости, отчаяния, обиды, стыда, боли. Все смешивается и не дает дышать. Жить не дает.
Мне плохо без него. Мне так плохо. Оседаю на пол, растирая по лицу слезы. Вот теперь я снова чувствую себя виноватой. Глупой малолеткой, которая не шарит в отношениях, которая сначала вопит, обвиняет и лишь потом думает головой.
Почему он уехал, когда так мне нужен?
Осознав, что натворила, нервно трогаю свои волосы и ухожу отсюда. Закрываю дверь на ключ и вызываю лифт чуть подрагивающими пальцами.
В маршрутке смотрю в окно, из-за освещения в транспорте я четко вижу в стекле свое отражение. Кривлю губы. Отворачиваюсь.
В моей собственной квартире меня караулит мама. Стоит пройти в прихожую, и она сразу вылетает мне навстречу. Вид у нее заспанный, волосы всклокоченные.
— Где ты была? Почему не берешь трубки? Что происходит? Я волнуюсь. Места себе не нахожу.
— Ничего, — пожимаю плечами, стягиваю пуховик, — просто узнала еще одну правду.
— Какую? — мама нервно встряхивает головой.
— Например, что сначала ты спала с сыном, а потом вышла замуж за отца.
— Ксюш…
— Ничего страшного. Я уже привыкла к вашему безумию. На выходные слетаю к папе.
— Доченька, все может казаться слегка…
— Не нужно оправдываться, мам. Дай мне время. Езжай домой, ладно?
— Ксюша, мы всегда можем поговорить и…
— Я знаю. Но не хочу. За этот месяц меня предала подруга, с потрохами переполоскали журналисты, я узнала, что моя мать спала с моим парнем, и мы, наверное, с ним расстались. Как-то многовато для тридцати дней, не думаешь?
Мама молчит. Только смотрит с сожалением. А я, кажется, терпеть теперь его не могу. Жалость эта раздражает.
— У-хо-ди. Пожалуйста.
Мама уходит. Без слов. Без попыток объясниться, за что я ей очень благодарна.
Когда дверь за ней закрывается, все, что я могу, это осесть на пол рядом со шкафом и тяжело вздохнуть.
Наверное, мне действительно стоит слетать к отцу.
69
Я беру еще один больничный и лечу к отцу. Ладно, больничный я покупаю.
Но моя жизнь рушится, учеба становится в тягость, мысли постоянно где-то далеко от реальности. Во мне так много ненависти и обиды. Злость затмевает разум. Я жалею себя.
Сижу в кухне отцовской квартиры и пью горячий чай. Папа должен с минуты на минуту вернуться домой. Он уже второй день уговаривает меня бросить все и остаться в родном городе.
Апеллирует он, кстати, тем, что сейчас можно быть актрисой и без всякого образования.
— Ксюшка, я дома.
— Приве-е-е-ет, — натягиваю улыбку и выхожу в коридор, помогая отцу с пакетами.
Он, как и всегда, забежал после смены в магазин, снова накупил вкусняшек. Еще пару таких деньков — и я лопну от переизбытка в моей жизни шоколада и ванильных пончиков.
— Ксюша, там мама звонила…
— Потом, я не хочу с ней говорить.
— Что между вами опять произошло? Мне показалось, что Марика старается быть лучше.
— Старается, еще как старается, — закатываю глаза и возвращаюсь на кухню.
Разбираю продукты, рассовывая все по шкафчикам и холодильнику.
— Ксюш, может, поговорим? Что произошло? Я места тут себе не находил, когда все эти сплетни вылезли. Только улеглось, и что-то снова идет не так. Доченька, я всегда на твоей стороне, ты же это знаешь.
— Знаю.
Папа заключает меня в объятия. Становится легче. Как в детстве. Стоило мне попасть в неприятности, и папа всегда был рядом. Оберегал.
— Я со всем разберусь, папочка, со всем.
— Конечно. Ты у меня такая сильная, смелая. Все будет хорошо.
Шмыгаю носом от переизбытка чувств, еще крепче прижимаясь к отцу.
Остаток вечера мы проводим перед телевизором, смотрим ужастик.
А ночью я забираюсь под одеяло в своей комнате. На тумбочке горит ночник, на стенах до сих пор висят мои распечатанные на принтере в домашних условиях фотки. А в столе, в нижнем ящике, двойное дно. Там до сих пор обитает мой личный дневник. Розовый такой, пушистый.
Раньше я любила выплескивать все свои переживания на бумагу, а сейчас это не помогает. Я пробовала.
Часам к трем голова снова доверху забивается мыслями, что мучают вот уже несколько суток.
Денис за это время звонил пару раз, но трубку я не брала. Боюсь. Сама не знаю чего. Себя или того, что придется ставить точку. Ведь сейчас наши отношения находятся в подвешенном состоянии. Никто не принял никакого решения, и в глубине души меня это успокаивает.
Отчасти я хочу, чтобы Денис сделал первый шаг, решил все за нас обоих, в положительном ключе, конечно. Но он этого не делает. Дает какой-то размытый временем выбор.
Решай сама. Определись, чего ты хочешь…
Только знала б я, как это решить. Как забыть, как выкинуть из головы эти сжирающие мое существо мысли.
Достаю из-под подушки телефон и звоню Дену. Смотрю в потолок, а когда слышу его голос, закрываю глаза. Мне так хочется сказать ему, что ничего этого нет. Что я скучаю. Так хочется, но вслух я произношу другое.
— Ну что, Соколов, шалость удалась? — растягиваю губы в улыбке. — Ты просто сбежал. Бросил меня со всеми этими мыслями. Ненавижу тебя, ненавижу. Ты предатель, — ору в трубку и скидываю вызов.
Этот звонок — настоящее помутнение. Способ выплеснуть агрессию, что изо дня в день копится внутри.
Тушу свет и утыкаюсь лицом в подушку. Не плачу. Больше не вижу в этом смысла. Мне нужно возвращаться в Москву. Нужно вливаться в учебу. Скоро конец семестра, экзамены.
* * *
С момента, как Денис улетел, проходит две недели, может чуть больше, в какой-то момент я просто перестаю считать. Успокаиваюсь. Погружаюсь в работу над своим отрывком пьесы. Домой возвращаюсь как можно позже, а ухожу раньше. Сама ему не звоню, а все его попытки поговорить игнорирую.
Нет, я ничего так и не решила. Прячусь. Выбираю тактику отмалчиваться. Глупую и не приводящую ни к чему хорошему тактику.
На дворе суббота, я сижу с девчонками в кафе. Несколько моих одноклассниц тоже поступили в московские вузы. Мы иногда встречаемся. Делимся опытом и эмоциями от жизни в столице.
Когда у меня звонит телефон, я долго не решаюсь, стоит ли брать трубку. Это Денис.
Может быть, уже стоит прекратить этот детский сад со своей стороны?
Прячу айфон в ладошках и выхожу из-за стола. Забиваюсь в угол у окна, подальше от людей, и свайпаю по экрану. Он не дает сказать и слова, орет на меня. Понимаю только, что он вернулся в Москву и немного шокирован моей выходкой с топориком.
— Легче стало? — наконец-то перестает орать. — Сделала гадость. Успокоилась?
— Нет, — выплевываю слова и стискиваю зубы.
— Надо встретиться, Ксюша.
— Не буду…
— Разгромила полкухни и решила включить заднюю. Даже не надейся. Я тебя все равно найду.
— У меня дела, Соколов, ты меня отвлекаешь.
Смотрю в окно, и, как назло, на глаза попадается огромный билборд с рекламой Соколовского боя. Везде он. Бесит!
— Ладно, у меня тоже тренировка. Я перезвоню. Настоятельно рекомендую не пропадать.
После посиделок с девчонками спускаюсь в подземку и твердо решаю, что поеду в зал. Он вернулся и ведет себя так, словно ничего не произошло. В моем понимании — это недопустимо. Еще и орет. Нет уж. Хватит быть забитой мышью и помалкивать. Хочется высказать ему в лицо все, что я о нем думаю. Разгромленной кухни мне вдруг становится дико мало.
