Мститель (СИ) - Рейн Карина (лучшие книги txt) 📗
— Поднимайся, — тихо говорю этому балбесу, вновь приникнув к окну.
Егор вздыхает.
— У тебя будут проблемы.
— Это у тебя будут проблемы, если ты не перестанешь валять дурака и не притащишь сюда свою задницу! — чуть повышаю голос и на всякий случай кладу трубку, чтобы у него не было возможности переубедить меня.
С замиранием сердца наблюдаю за его машиной. Проходит десять секунд или целая вечность — не знаю — но наконец дверь со стороны водителя открывается, и я вижу Корсакова, который на несколько секунд приваливается к левому крылу своего «BMW». Когда его фигура скрывается в моём подъезде, я тихо приоткрываю входную дверь — совсем чуть-чуть, чтобы никто из домашних не услышал звук приближающегося лифта.
От уставшего вида Егора мне становится не по себе; я хватаю его за руку и быстренько втаскиваю в квартиру. Жду, пока он избавится от верхней одежды и обуви, и тихо веду в свою спальню — благо расстояние между комнатами достаточно большое, чтобы случайно кого-то не разбудить.
Подталкиваю его в сторону кровати, попутно стаскивая с него свитер — у нас ужасно жарят батареи; оставшись в футболке и джинсах, парень падает на самый край и, приняв удобное положение, затихает. С минуту я смотрю, как поднимается и опускается его грудь в такт дыханию, и отчего-то улыбаюсь. После выключаю верхний свет, оставив гореть лампу на прикроватной тумбе, и выскальзываю в ванную, где наскоро принимаю душ и переодеваюсь в пижамные шорты и футболку. Так же тихо возвращаюсь в комнату, ещё раз зачем-то проверив родителей и сестру, и чувствуя себя при этом преступницей.
Егор спит в том же положении, в котором я его оставила; осторожно заползаю на кровать и устраиваюсь рядом, но спать не ложусь. Вместо этого, пользуясь моментом, без зазрения совести рассматриваю его лицо, запоминая каждую чёрточку, как будто даже мелкие морщинки в уголках его глаз имеют большое значение.
Правда, через пару минут я всё же начинаю чувствовать себя неловко, поэтому поворачиваюсь к парню спиной, улёгшись на левый бок. Но заснуть всё равно не получается — не сейчас, когда каждая клеточка тела тянется к тому, кто находится всего в паре сантиметров от меня. Я чувствую Егора даже кончиками волос настолько остро, будто вместо нервов у меня — высоковольтные провода, подключённые к электросети.
Пока я занята такими размышлениями, позади слышится возня, и я на всякий случай закрываю глаза; до тех пор, пока не чувствую на своём бедре тяжёлую руку, настырно ползущую выше.
— Я думала, ты спишь, — тихим шёпотом обозначаю своё удивление.
Егор фыркает и прижимается грудью к моей спине.
— На это и был расчёт.
Дыхание спирает, когда его горячая ладонь добирается до моей талии, задирая футболку, а я даже не могу пошевелиться — от неожиданности и от того, что мне безумно нравилось то, что он делал. Пока одна его рука покоится на моём животе, вторая осторожно убирает волосы, закрывающие Корсакову доступ к моей шее, которую тут же обжигают его губы. Утыкаюсь лицом в подушку, чтобы случайно сорвавшийся стон не поднял на уши весь дом. Правда, продолжается это недолго, потому что Егор разворачивает меня к себе лицом.
— Ты выглядел довольно уставшим, когда пришёл, — невнятно бормочу, наблюдая за тем, как темнеют его песочные глаза до цвета густой патоки.
— Разве я могу спокойно спать, когда ты так близко?
Он сидел передо мной, рассматривая каждый доступный взору сантиметр моей кожи, будто собирался рисовать портрет… ну или съесть меня. Заползаю к нему на колени, одновременно подцепив края его футболки, которую стягиваю с него, и позволяю то же самое проделать с собой — он и так уже меня видел. Обнимаю за плечи, чувствуя его руки на своей спине, и совершенно теряю способность дышать, когда мы соприкасаемся — кожа к коже, без помех. Дыхание Егора наоборот учащается, и я чувствую, как моё сердцебиение вновь подстраивается под его, набирая обороты. Успеваю услышать, как у нас двоих что-то щёлкает, перед тем, как он набрасывается на мои губы в сводящем с ума поцелуе. Он больше не растягивает удовольствие и не старается быть нежным — только первобытная страсть, растекающаяся по венам, лишающая рассудка, толкающая нас друг к другу словно магниты. Губы начинают гореть, лёгкие полыхают от нехватки кислорода, а мы всё никак не можем оторваться друг от друга. Только после того, как Корсаков теряет терпение и опрокидывает меня на спину, прижимая собой к кровати, я получаю короткую передышку, пока его губы переключаются на мою шею, а руки — на всё остальное.
Нам обоим было плевать, что буквально в пяти шагах от нас спят мои родители и Яна; что завтра на учёбу, а мы спали от силы восемь часов за последние двое суток. Не могу думать ни о чём другом, пока он рядом, а впереди целая ночь, за которую можно сказать «Я люблю тебя» тысячей разных способов.
Лишь бы таких ночей было больше.
Неделю спустя…
Жизнь постепенно начала нормализовываться и вошла в привычное русло: учёба, работа, дом, Егор, сёстры, и не всегда — в этом порядке. В основном из-за того, что иногда я оставалась на ночь у Корсакова, потому что этот собственник не желал отпускать меня домой. Два дня назад я заснула в его машине, пока он вёз меня домой, а проснулась почему-то в его постели в доме его родителей. Их лица при этом надо было видеть — полагаю, никто из этой пятёрки раньше в дом девушек не водил, потому что на меня смотрели, как на музейный экспонат. Правда, после Егор самым искренним голосом сказал им, что любит меня, и от его тона за секунду растаял бы даже айсберг, не то что его родители.
Правда, в последнее время он стал слегка… замкнутым, что ли: начались какие-то тайные звонки, неотложные дела и внезапные отъезды; со стороны казалось, что он мне изменяет, но я в это не верила, потому что зачем бы он так долго добивался меня? Но это его непонятное поведение выбивало меня из колеи — особенно после того, как я стала замечать на его лице предвкушающую улыбку.
Что этот хитрец задумал?
В один из тех дней, когда Егор лично отвозил меня в универ, я медленно шагала по коридору, выискивая в толпе студентов родное лицо, которое словно испарилось. И только на улице поняла, насколько это бесполезная затея, потому что пустовало даже его место на парковке. Я растерянно смотрела на пустое пространство между Ауди Кирилла и Мерседесом Кости и пыталась понять, что происходит с любимым — ведь как-то его странное поведение должно объясняться. Вытащив телефон, набрала знакомый номер, но ответом мне были лишь протяжные унылые гудки. Это было, мягко говоря, неприятно; складывалось впечатление, что Егора ко мне тянуло лишь до тех пор, пока я давала ему от ворот поворот. А теперь же, получив полный карт-бланш на отношения со мной, его интерес плавно сошёл на «нет». Даже по вечерам, когда он забирал меня к себе, я не чувствовала интереса с его стороны; он будто закрылся от меня. В голову закралась мысль, что вся эта любовь была для показухи, в то время как он на самом деле лишь наказывал меня за что-то, но я всеми силами гнала эту мысль прочь.
Сделав ещё одну безуспешную попытку дозвониться до Егора, рассерженно отключаю телефон и швыряю его на самое дно сумки. Со злостью пиная носком ботинка грязь, топаю на остановку, потому что кое-кто, уезжая без предупреждения с территории университета, забыл, что мне не на чем добираться до работы. И так опустившееся ниже плинтуса настроение добили хамливые старушки общественного транспорта, от которых я отвыкла за четыре года вождения собственной машины.
Подходя к управлению, по привычке поднимаю глаза на кабинет Демьяна и замечаю в окне его маячившую фигуру. Впервые в жизни настолько наглею и поднимаюсь к нему сама, без предварительного предупреждения и его инициативы — не знаю, почему. Стрельцов «пускает» меня в коридор, и я без стука залетаю в его кабинет; Демьян стоит лицом ко мне, опершись бёдрами о подоконник, а напротив него, спиной ко мне, практически копируя его позу, стоял парень. Стоило ему повернуться, как я тут же сморгнула — будто посмотрела на внезапно помолодевшего Демьяна.
