Твоя случайная жертва и бонус - Соболева Ульяна "ramzena" (прочитать книгу .txt) 📗
– Простите, вы Валера?
Опустил камеру и посмотрел на меня, чуть прищурив большие карие глаза, спрятанные под очками.
– Я. А ты Ксения?
Кивнула, а он протянул мне руку для пожатия.
– Женька предупредила, что ты придешь. На, держи куртку, без нее охрана не пропустит к сцене.
Вытащил из рюкзака такую же куртку, как у него, и протянул мне. Хорошо, что я не вырядилась в платье, как хотела изначально, а надела джинсы с футболкой. Натянула на себя куртку, в которую поместились бы еще две меня. Валера усмехнулся и надел мне на голову бейсболку.
– У нас договоренность с безопасниками и администрацией. Нам можно стоять там и там, – он показал мне на левый угол у сцены и место посередине, – остальное куплено конкурентами, так сказать. Ты Женькина родственница?
– Ну да, – подтвердила я и подумала о том, что посередине я точно всех увижу. Но там будет толкучка. Лучше стоять слева. Свободнее, даже ближе. Видно, кто выходит из-за кулис.
– Красивая. Телефончик дашь?
– Неа.
– Ясно. Она так и сказала. О, смотри, Сорокин вышел. Сейчас скажет о следующем участнике. Все, я снимаю. Сорян!
Он замолчал, и я выдохнула с облегчением. От волнения и предвкушения меня потряхивало. От этой авантюры зависело настолько много, что казалось, на кону вся моя жизнь и жизнь Вари. А ведь Но Нейм успел стать для меня намного большим, чем просто собеседник по смскам и виртуальный друг. Еще никогда я не была ни с кем настолько близка, как с ним, настолько раскрыта, откровенна. Мне казалось, что никто не поймет меня лучше, чем он, никто не почувствует мою боль, мой страх.
Я так много рассказала ему о себе за это время. О смерти отца и матери, обо всем… и о насильнике. О том, как годами не могла спать, как не могла встречаться с мужчинами. Он вытаскивал из меня эти рассказы о себе, при этом не спрашивая ни о чем, не надавливая и не заставляя. Каким-то чудесным образом мне хотелось ему говорить о своих страхах, о боли, о смерти. Может, потому что я его не видела или потому что понимала – ему от меня ничего не нужно. Только я изнутри, только то, что живет во мне самой. Но Нейм ни разу не намекнул на личную встречу и не нарушил мое пространство… И то, что я собиралась сделать сегодня – это нарушить его пространство. И я не знала, как это воспримет человек, который, как и я, жил, на вершине башни… Но, в отличие от меня, он не был маленькой испуганной Рапунцель, он был способен сжечь каждого, кто посягнул на его территорию и покой. Но я его не боялась.
Мы почти никогда не говорили о Варе. Он только спросил, кто ее отец, и я увела разговор на другую тему, чтобы не лгать. Мне ужасно не хотелось лгать именно ему. Казалось, что это единственный человек, которому можно говорить правду. Но Нейм больше к этому вопросу не возвращался.
Самым страшным во всем этом были мои сомнения в том – нужно ли ему все это в реальности. Я прочла много статей о виртуальной переписке и близости людей через экран ноутбуков, планшетов и смартфонов. Насколько все это может быть несерьезно… Человек может казаться кем-то одним, а на самом деле это всего лишь очередная маска или актерская игра. И оппонента всецело устраивает вот эта связь без обязательств, от которой он в любой момент может уйти, закрыв аккаунт.
И… еще я не была уверена, что Но Нейм на самом деле отец Вари. Это мог быть просто человек с таким же «ник неймом» и аватаркой, не более. На сцену выходили певцы и певицы, киноактеры, давали интервью политики. Каждый из них озвучивал сумму, которую жертвовал в фонд «Дети будут жить», основатель которого пока что оставался в тени, и его имя не оглашалось, и бросал чек в стеклянный ящик в виде земного шара.
После выступления Филлипа Кирсанова и Анны Пугаевой зал аплодировал стоя, зрители утирали слезы, а я, с замиранием сердца, ожидала, когда объявят таинственного организатора благотворительного вечера.
Снова на сцену вышел Сорокин, он вел за руки мальчика и девочку.
– А сейчас перед вами выступят наши юные звезды. Как тебя зовут?
– Дима, – тихо сказал мальчик.
– А тебя?
– Рита. – бойко ответила девочка и улыбнулась. Ее лицо показали крупным планом на всех экранах.
– Дима и Рита еще в прошлом году нуждались в сложнейших операциях и лечении, которые было невозможно провести на территории нашей страны. Благодаря фонду «Дети будут жить» им провели срочные операции в Германии и в США, где дети продолжили получать уход и новейшие препараты для восстановления, но уже в этом году фонд вложил огромные средства в строительство медицинского детского центра, в котором следующей весной будут проводить такие же операции, как и за границей. Фонд так же гарантирует, что лечение смогут получать и дети из малоимущих семей, и сироты.
Пока он говорил, маленькие мальчик и девочка танцевали «ча-ча-ча» под восторженную поддержку зрителей.
– Учредитель фонда, главный директор, спонсор, Бог, можно сказать, в течение нескольких лет поставил на ноги более двух тысяч детей со сложными, даже смертельными диагнозами. Огромные средства были вложены в детскую психиатрию и реабилитационные центры для детей, пострадавших от домашнего насилия по всей стране. Благодаря аукционам и спонсируемым концертам…
Я осмотрелась по сторонам, заглянула в сотовый. Вздрогнула, пришла смс от Волина. Как он некстати всегда. Не даст и пару часов свободы.
– Ты там ночевать собралась?
– Да. Хочу остаться с Варей на ночь.
– Ты мне не лжешь?
– Не лгу. Ты можешь проверить…
Сблефовала и насторожилась, стало как-то не по себе. А ведь я, и правда, именно ему лгу постоянно. Но мне не стыдно. Ему тоже не стыдно покупать людей и шантажировать. Никогда не прощу ему мою Рапунцель, которую пришлось отдать только потому, что это чудовище ненавидит все живое вокруг.
– Хорошо. Спокойной ночи, Ксения. Думай обо мне.
– Я лучше буду думать о своей дочери.
– А я о тебе. Последнее время это случается довольно часто.
– Вы решили мне исповедаться?
– Просто сказал.
– А я жду, когда вам все это надоест и наконец-то закончится.
– Настолько меня ненавидишь?
Я ему не ответила. Детки дотанцевали, и Сорокин продолжил свою речь. А я выключила смартфон и сунула в карман.
– Долгое время учредитель фонда оставался нам неизвестным. И это, наверное, правильно. Добрые дела должны делаться очень тихо. Но пришло время узнать – кто именно создал для детей возможность жить дальше. Сегодня на счет фонда была перечислена очередная крупная сумма денег, благодаря которой около десяти детей смогут получить срочное лечение уже в ближайшее время. Итак, встречайте…
Я внутренне напряглась, сжала сотовый дрожащими пальцами и устремила взгляд за кулисы.
Еще никогда в жизни я не чувствовала такого оцепенения, словно мне нанесли сильный удар по голове, и в ней раздался оглушительный взрыв. Настолько сильный, что на какие-то мгновения заложило уши и стало нечем дышать. Я смотрела как из-за занавеси вышел мужчина в темно-синем костюме и бодрым шагом с легкой улыбкой последовал к сцене. А я смотрела на него и не могла пошевелиться, я онемела и, если бы хотела закричать, я бы не смогла.
Он вышел на сцену и поднял на руки девочку и мальчика, а те обняли его за шею и протянули листики с рисунками. Диктор что-то говорил, а меня шатало… меня просто штормило так, что мне казалось, я сейчас упаду в обморок.
– Иван Данилович Волин. Аплодисменты, дамы и господа, аплодисменты этому человеку. Человеку с большой буквы…
И у меня перед глазами пляшут буквы из смс от Но Нейма и от Волина. Картинки… кусочки, обрывки, складывающиеся в один огромный пазл, где из всех этих осколков собрано лицо, которое я привыкла ненавидеть. Это же лицо сейчас крупным планом показывали на всех экранах. Невыносимые бирюзовые глаза разъедали меня до костей… и мне казалось, что все это неправда. Мне кажется.
Люди прыгали и кричали, кто-то сбил с моей головы бейсболку, и я увидела, как Волин обернулся, скользнул взглядом по зрителям. Он улыбался. Впервые я видела его искренне улыбающимся, и впервые его глаза искрятся, горят… он явно доволен. Пока не заметил меня. Улыбка пропала, и светлые брови сошлись на переносице… Нееет… это не может быть ОН… не может… Он ведь ЗЛО! А зло не способно на все это… не способно!
