Семейный стриптиз - Голдсмит Оливия (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗

Джада опустилась в соседнее кресло. Пальцы опять предательски задрожали, так что пришлось, как нашко­дившему ребенку, спрятать руки под стол.

– Итак, вам предстоит ответить на несколько общих вопросов. После этого мы перейдем к вопросам частного характера, касающимся нынешней ситуации. Это поможет нам определить вашу адекватность.

Адекватность? Адекватность?! Без помощи создателя, похоже, не обойтись. Джада взмолилась о том, чтобы все­вышний ниспослал ей смирение, в котором она никогда не была сильна.

Стандартная информация – полные имена детей, даты рождения, образование Джады, ее годовой доход и т.д. – заняла немного времени. Услышав сумму дохода, миссис Элрой вскинула брови, и Джада, вместо того чтобы испы­тать заслуженную гордость за свои успехи, готова была залезть под стол от смущения. Она прикинула, сколько может зарабатывать ее визави. Значительно меньше. А что, если эта дама от природы завистлива?

– Сколько было вашим детям, миссис Джексон, когда вы приняли решение заняться карьерой?

Назвав возраст детей, Джада добавила:

– Шерили, конечно, еще не было.

– Так-с. Сколько же часов в день вы отсутствовали, за­нимаясь карьерой, пока дети были в школе и дома… без вас?

Что за постановка вопроса?!

– Миссис Элрой, я зарабатывала, а не делала карьеру. Тогда я, правда, зарабатывала гроши, но ведь муж вообще ничего в дом не приносил. Мы были по уши в долгах. Даже спагетти и овощи приходилось покупать в кредит. Я боя­лась потерять дом. Поймите, я вовсе не хотела идти на ра­боту – мне пришлось!

Элрой проигнорировала все сказанное, не сделав ни единой записи.

– Подняться по служебной лестнице до главы отделе­ния вам тоже пришлось! – Ответ ее не интересовал. – Да­вайте-ка придерживаться сути моих вопросов.

С каким удовольствием Джада сейчас опустила бы что-нибудь потяжелей на макушку этой садистки! Наверняка дрожь в руках сразу исчезла бы. Она сдержалась только ради детей.

– Сначала я работала только до трех часов. Когда меня повысили, рабочий день стал длиннее, но дома всегда был Клинтон… – Джада запнулась, подыскивая правильные слова, чтобы не представлять Клинтона идеальной домо­хозяйкой. – Правда, он ими особенно не занимался, но дети все же были под присмотром. Мне пришлось согла­ситься на повышение, потому что прежнего заработка на жизнь не хватало.

– И когда же вы получили очередное повышение? – Если бы Элрой спросила, когда Джада получила очередной приговор, ее тон не мог бы быть более неприязненным и жестким.

Внешне спокойно, внутри содрогаясь от бессильной ярости, Джада пересказала историю своей «карьеры».

– Итак, – подвела итог Элрой, – за последние два года, несмотря на беременность и рождение третьего ре­бенка, вы работали от пятидесяти до шестидесяти часов в неделю.

– К сожалению, да. Кроме того, я закупала продукты, готовила и убирала в доме. Уроки с детьми делала тоже я. Следила, чтобы они не сидели часами перед телевизором, ходила на родительские собрания… Я была детям и мате­рью, и отцом.

Эту тираду миссис Элрой тоже пропустила мимо ушей.

– Зачем же при всех трудностях, с которыми вы стал­кивались, вам понадобилось рожать третьего ребенка? Ведь вы знали, что не сможете его воспитывать лично!

Джада едва не ахнула в голос. Да какое она имеет право?! Или имеет? Как можно описать совершенно чу­жому человеку через что ей пришлось пройти, прежде чем Шерили появилась на свет? Как рассказать о том, что втайне от мужа она записалась на аборт – и в назначенный день не появилась в больнице? Как объяснить, что потом ни разу, умирая от усталости и бессонных ночей, она не пожалела о своем решении? Улыбчивое, солнечное, счас­тливое дитя, Шерили стала настоящей наградой для мате­ри. Что мог наговорить этой женщине Клинтон, чтобы так восстановить против своей жены?

– Я люблю свою малышку, – сморгнув слезы, ответи­ла она. – Я всех своих ребят люблю. И они меня очень любят. Поговорите с ними – сами поймете. Я была им хо­рошей матерью. Я им нужна.

– Уже говорила, миссис Джексон. И с детьми, и с их няней. Свои обязанности я исполняю добросовестно. Кроме того, я беседовала и с вашим мужем, и с вашей све­кровью. Я видела, в каких ужасных условиях вынуждены находиться дети, в то время как здесь пустуют семь комнат.

– Но я же… я и хочу, чтобы они вернулись! Хочу, чтобы они жили здесь, в этих самых комнатах!

– Однако не желаете отдать дом мужу и детям.

– Что?! – Джада задохнулась от возмущения. – А по­чему они не могут жить здесь со мной?

Этот вопрос инспекторша проигнорировала.

– Правда ли, что вы поддерживаете отношения с известными наркоторгрвцами и позволяли своим детям по­сещать их дом?

– Неправда! Дети моей лучшей подруги приблизитель­но такого же возраста, что и мои старшие. Ребята уже много лет дружат. Недавно мужа подруги обвинили – но не осудили! – в распространении наркотиков. С тех пор как ему было предъявлено обвинение, мои дети с его деть­ми не встречались. Хотя лично я не верю обвинениям в его адрес и совершенно убеждена в невиновности его жены.

– Сами вы наркотики не принимаете?

– Что?! – опять воскликнула Джада. – Нет! Разумеет­ся, нет.

– И чтобы подтвердить свои слова, не станете возра­жать против анализа мочи?

У Джады голова пошла кругом от таких неслыханных предположений.

– Так вот, значит, в чем дело? Клинтон сказал, что я наркоманка?

– Вопросы задаю я, миссис Джексон. Так вы готовы сдать анализ мочи?

– Да. Думаю, да. Элрой заглянула в анкету.

– Как долго вы лечились у психиатра?

– У психи… Что значит – как долго? Я вообще не ле­чилась у психиатров.

– Никогда?

Джада не сразу ответила. Что ж ты творишь, Клинтон? До чего же все это низко… и хитро!

– Много лет назад я обращалась к психоаналитику, консультанту по семейным вопросам. Просила и Клинтона пойти, но он отказался. – Джада снова сделала паузу, услышав в своем голосе извиняющиеся нотки, словно ее поймали на лжи. – Это было очень давно, я встретилась с доктором два или три раза, но поняла, что Клинтону это не нужно, и отказалась от сеансов.

Инспекторша, вскинув брови, что-то черкнула в блок­ноте.

– Имя врача? Его адрес?

– Не помню. Слишком много времени прошло.

– Иными словами, вы отказываетесь сообщить мне информацию о своем враче?

– Я не помню! – повторила Джада. – Но постараюсь найти.

– Очень хорошо. – Покопавшись в своем холщовом мешке, миссис Элрой достала небольшой, наглухо закры­тый пластиковой «липучкой» пакет и протянула Джаде. – Сначала проставьте вот здесь, на этикетке, свое имя и рас­пишитесь. Затем помочитесь в резервуар, аккуратно по­ставьте в пакет и верните мне.

– Прямо сейчас? – растерялась Джада.

– Вы что-то имеете против? – Элрой поднялась, и Джада, неохотно взяв пакет, отправилась в туалет.

Только заперев дверь Джада вспомнила о ксанаксе – тех оранжевых пилюлях «от нервов», что дала ей Мишель. А вдруг анализ покажет присутствие… чего? Кто знает, как ксанакс отражается на крови и моче? Да и рецепта у нее нет. Может, принимать подобные лекарства без ведома врача противозаконно? Трудно представить, как она будет объяснять миссис Элрой или даже судье, что взяла таблет­ки у подруги, чей муж находится под следствием за распро­странение наркотиков.

Руки затряслись с такой силой, что пластиковый пузы­рек в пакете затарахтел, как детская погремушка.

– Я рядом! – раздался из-за двери ледяной голос ин­спекторши.

Все! Нет больше моих сил! Джада распахнула дверь и су­нула пустой, нетронутый пакет в руку миссис Элрой.

– Не могу. Слишком волнуюсь. Ничего не получается.

– Я подожду. – Миссис Элрой улыбнулась в первый раз за весь визит.

– Не выйдет. Ваше время истекло.

– Я срезалась, – сказала Джада в трубку: сразу же после ухода «мучительницы» она бросилась к телефону и набрала номер Энджи Ромаззано. – Из-за меня все поле­тело к чертям.