Исцеление (СИ) - Сойфер Дарья (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
— Рассказывай мне тут, — она скептически хмыкнула. — Лечиться надо.
Исаев и правда чувствовал себя довольно скверно. И не потому, что гостил у Жени. Как-то все вдруг стало тошно и безрадостно. Что-то навязчивое крутилось в голове, но тут же ускользало. Хотелось сбежать куда подальше от собственных мыслей, сменить обстановку, только чтобы все прекратилось. И он поспорил бы с кем угодно на свою коллекцию предметов, извлеченных из прямой кишки, что дело в Карташовой. Пора уже было ее выловить, зажать в угол и все выяснить раз и навсегда. Либо она с ним, либо она сама по себе. И никаких намеков, обид, недоговорок и прочих женских ритуалов. Оставалось только разобраться с ее сестрой.
В скорой с Алиной ехала Ника, Паше пришлось сажать тетю Надю к себе и везти следом. Надежда Сергеевна что-то рассказывала, и под ее мерный бубнеж Исаев задумался: как могла младшая Карташова забеременеть от Марка?
Нет, теорией он владел и, чего уж скрывать, сам, бывало, практиковался. Но даже он со своей склонностью выпить и расслабиться никогда не забывал про предохранение. А уж Веселовский должен быть помешан на том, чтобы все шло по плану. Чем человек богаче, тем серьезнее он относится к последствиям своих поступков. Особенно, если этот человек зарабатывает на инвестициях и привык соображать на несколько ходов вперед.
Паша сам был свидетелем знакомства Алины и Марка. Она тут же включила свое обаяние, он лениво предложил подвезти. Даже если включить воображение и представить, что все случилось в первый же день, а оно примерно так и было, судя по срокам, то глупо было бы допускать малейшую вероятность, что Веселовский вдруг решил поэкспериментировать с ощущениями. И потом еще так хладнокровно подвозил домой старшую Карташову? Приударил за обеими? Либо он последний мерзавец, либо что-то тут нечисто.
Свои подозрения Исаев решил держать при себе. Ника и без того перенервничала, и он удивлялся ее способности брать себя в руки. Она явно была неприятно поражена, встретив его в компании Лены, хотя и старалась не подавать виду. И после всего этого не врезать Алине, узнав про ее шашни с Веселовским? Паша мысленно ей аплодировал. Да, Ника побледнела. Да, почти не разговаривала ни с ним, ни с сестрой, ни с подругой, но при этом именно она действовала разумнее остальных. Собрала младшей вещи в больницу, уладила формальности с неотложкой. Он бы и рад был объяснить ей, что с Леной встретился по-дружески, но момент все время был неподходящий. Как-то ни к селу, ни к городу. Тут у девушки труба в любой момент лопнет, а он со своими объяснениями… Сначала операция — потом разговор.
В хирургии выдалось затишье, поэтому Паша смог сразу отправить Алину на стол. Переоделся, подготовился, вызвал с пятого этажа дежурного гинеколога. Пришла, на его беду, Наташа Табакова. Не то, чтобы он был шовинистом, да и она, в отличие от многих его знакомых, была не язва и не болтушка. Но от ее правильности сводило скулы. Высокая, всегда выпрямленная, с короткой мальчишеской стрижкой и без косметики, она любила все делать идеально. Перфекционистка в халате. Увидела непорядок, словила сестру, заставила все исправить. Умом он понимал, что это для врача прекрасное качество, но от него требовалось соответствовать, и он заранее внутренне напрягался.
Даже присутствие Фейгина не сильно скрасило действительность. Окна операционной выходили на запад, и всю вторую половину дня солнце неистово ее калило. Теперь здесь царило пекло, от которого моментально пересыхало во рту. Наташа вошла почти армейской походкой, коротко кивнула.
— Внематочная, пять недель, — сообщил ей Паша. — Плодное яйцо в правой трубе, в перешейке.
— Почему не к нам?
— Сначала ставили аппендицит. Будем удалять?
— Рожавшая?
— Нет, первая беременность.
— Молодая?
— Двадцать.
— Тогда пытаемся сохранить трубу.
Паша вздохнул. Собственно, от Табаковой другого и не ждал.
— Давай тогда лучше сама, — он уступил ей место.
Наташа работала медленнее, чем он, зато ювелирно. Было непривычно, он любил войти в темп, и ему то и дело хотелось ее поторопить, подогнать. Казалось, она нарочно какие-то простые мелочи делает по-черепашьи. И говорить особо было не о чем: другое отделение, мало общих тем.
Выручил Фейгин.
— Слушай, Паш, а чего ты все на отпуск жалуешься? — поинтересовался он, копошась в телефоне.
— А похоже, что я хорошо отдыхаю?
— Поехали после смены ко мне на дачу, — предложил Илья. — Жена с детьми у тещи будет, сосед одолжил мне мотоцикл.
— И тебе разрешили лихачить? — Паша с сомнением глянул на товарища поверх экрана.
— Как тебе сказать, — довольно ухмыльнулся тот. — Я в своем уме им такое докладывать. Ну, так что? Там раритетный «харлей», мечта поэта. Какой-то бешеной лошадности.
— Ну не знаю… Я не любитель.
— Дело твое, — Илья вздохнул. — Ничего ты не понимаешь в удовольствиях. Вот и тухни в своей Москве.
— Я подумаю, — сдался Паша.
— Другой разговор! Мангал поставим, мне тут десятилетний коньяк пациент притащил…
— Фига себе! За какие такие заслуги?
— А что, все хирургам надо? — хмыкнул Фейгин. — Не дождетесь. Хирурги — зло. Там вообще история была… Тебе Женя не рассказывал?
— Про буйного мужика, который в реанимации отвязался от койки?
— Не, это отдельная тема. У Поспелова новый экспонат в коллекции из прямой кишки. Воздух.
— В смысле?
— В общем, один мужик, да еще и непростой какой-то, говорят, шишка, засунул себе в зад насос.
— Что?! — Табакова не удержалась, хихикнула.
— Ага, — довольный собой, продолжал повествование Илья. — Качал воздух, ловил кайф… Ну и кишка вся в лоскуты. Не знаю уж, что там за это досталось Жене, но мне притащили роскошный коньяк. Я его даже дома пока не показывал, отберут.
Паша расхохотался. Обычно сдержанная Табакова от смеха пустила слезу.
— Люди, пощадите, — взмолилась она. — Мне чуть-чуть осталось.
Исаев давненько не ассистировал, но тут был даже рад оказаться на вторых ролях. И история с трубой не его, и взялся бы сам — удалил бы. А у Наташи получилось сохранить. Алине теперь можно было беременеть в свое удовольствие, другое дело, как она этим шансом воспользуется в следующий раз. И снова Паша удивился вселенской несправедливости: честной и старательной Нике пришлось перенести две полостных операции, рискуя украсить себя калоприемником, а взбалмошная Алинка отделалась без последствий. Вот в чем логика?
— Наташ, а генетическую экспертизу эмбриона еще можно будет провести? На отцовство?
— Твой, что ли? — нахмурилась Табакова.
— Да нет. Девушка просто пытается повесить ответственность на одного солидного мужика… Как-то там все туманно. Что-то я сомневаюсь, что он бы не предохранялся. Тем более, между ними ничего серьезного не было.
— Ну, ты же в курсе, что ни один метод контрацепции не дает полной гарантии?
— Это понятно, но шансы мизерные…
— Не скажи. Знаешь, сколько ко мне приезжает таких? И со спиралью, и на таблетках, и с презервативами… Не угадаешь, где подстелить соломки.
— Ясно.
— Думаешь, девочка врет? — Табакова на мгновение оторвала взгляд иглодержателя на мониторе.
— Почем я знаю…
— Стой… Вот здесь браншами перехвати… Ага, сейчас я затяну… Смысл ей врать? Двадцать первый век, ДНК… Скорее, сама себе помогла.
— Проколола резинку?
— Мужики… — качнула головой Табакова. — Это слишком заметно.
— Тогда как?
— Подумай сам. Ей всего-навсего был нужен биоматериал. У меня уже были такие. Мужчины стараются защититься до и забывают об осторожности после. Выбрасывают — и все.
— Фу, — поморщился Паша. — Даже для меня фу.
— Ну, если бы все ждали, пока парень раскачается на потомство, человечески род бы вымер, — Табакова потянула шею. — Стол у вас неудобный… Понять не могу, почему. А скобы есть?
— Я обычно нитками шью.
— Не, я люблю скобы. Так лучше проветривается и шрамы тоньше.
— Танюш, гляньте нам скобы, — попросил Паша сестру.
