Страсти в сентябре - Колесникова Наташа (книги онлайн полные .TXT) 📗
Из двухэтажного здания вышел Барсуков, подошел к джипу, сел за руль.
— Все нормально, дамы, — сказал он, протягивая жене бумагу. — Свидание разрешено вам обеим, пропуск оформлен.
— Боря! Ты просто молодец! — обрадованно сказала Валентина, наклонилась, обняла мужа.
— Валь, ради тебя… Ну да ладно. Поехали.
Через пару минут джип, а за ним и «десятка» остановились у железных ворот.
— Ну все, вперед, дамы! — сказал Барсуков. — Паспорта приготовьте.
Свидание состоялось в комнате для допросов — зеленые стены, железные двери, мебель, прикрученная к полу. Но зато они были одни тут, конвоир ушел, прикрыв за собой дверь. Саманта уставилась широко раскрытыми глазами на Романова. Он ничуть не изменился со времени их последней встречи и не выглядел растерянным человеком.
— Максим… — прошептала она.
— Саманта! — Он обнял ее, крепко поцеловал в губы. — Ты самая замечательная девушка на свете. Спасибо, что приехала, что хочешь помочь мне.
— Ну ты даешь, Макс, — ревниво сказала Валентина.
— Валюша, и тебе спасибо за помощь. Ну ты же умная женщина, все правильно понимаешь. Кстати, я рад, что у тебя все нормально с мужем.
— И за это спасибо.
Ну да, у нее все нормально, и с Максом все равно ничего не получилось бы, но… Все же неприятно было смотреть, как они целуются. Не так давно он страстно хотел ее и вдруг так быстро повернулся к другой. Изменился Макс? А вдруг обманывает Саманту? Да нет, не может быть такого!
— Максим, я живу в твоем доме, с твоими детьми… они такие замечательные… И с Александрой Ильиничной познакомилась, она очень беспокоится о тебе…
— Саманта… Черт, не знаю, какое уменьшительное имя тут подходит… Я тебе хотел сказать, что моя жена уехала в тот же вечер, через полчаса после тебя. Даже все подарки свои увезла, потому что…
— Я верю тебе, Максим.
— Пожалуйста, пойми меня правильно… Она их мать, я не мог прогнать ее в тот вечер. А устраивать скандал не хотелось. Я слишком хорошо знаю ее характер.
— Я понимаю… Максим, я с твоими детьми… Ну, я дура, не знаю, что приготовить, но Александра Ильинична…
— Саманта, перестань говорить глупости. Я, когда выйду из этого заведения, сам научу тебя всему.
— И ты хочешь, чтобы я осталась с тобой навсегда?
— Хочу, Саманта. Теперь точно могу тебе сказать — хочу.
— Ох, Максим!..
Валентина отвернулась, чтобы не смотреть на их страстный поцелуй. А когда повернулась, они все еще целовались.
— Ну все, — сказала она. — Хватит телячьих нежностей, пора делом заниматься. Макс, я тут приготовила наш договор, буду защищать тебя на процессе, если дело дойдет до него. И вообще я твой адвокат. Пожалуйста, подпиши вот здесь.
Романов не глядя подписал бумагу, снова обнял Саманту.
— Прости, я слишком долго думал, — сказал он. — Но что бы ни было, это праздник — увидеть тебя.
— Я понимаю… долго думал. Максим, я не верю, что ты хочешь…
— Да, хочу. И черт с ним, что ты городская, даже москвичка. Я верю тебе, Саманта. Да Господи!.. Вся станица верит в то, что ты наша, самая настоящая казачка.
— Ой, Максим… Я так рада, так рада, ты себе представить не можешь! Я не простая москвичка, а закаленная, я готова… Ма-аксим!
Валентина мрачно усмехнулась, глядя на них. Но тут же успокоилась, вспомнив о муже. Он был и тут великолепен!
— Все, друзья, остыньте, успокойтесь. Перейдем к делу. Макс, ты мне должен рассказать все, что было с тобой в тот вечер.
— Да ничего со мной не было, — сказал Романов. — Я думал о Саманте и уже засыпал, когда за мной пришли.
— Но сапоги и нож из кухни кто-то взял и даже успел вернуть их туда. А в это время Марина уже кричала на всю улицу. Но ты даже во двор не вышел посмотреть, что там стряслось.
Романов пожал плечами. Долго молчал, опустив голову, а потом с улыбкой взглянул на Валентину:
— Ты совсем отвыкла от нашей жизни, Валя. Вечером частенько орут люди на улице и во дворах. Подростки дерутся, семейные скандалы… Я поначалу выбегал, но пару раз оказался в дураках, разнимая супругов. Знаешь, врежешь мужу с топором, а жена начинает его жалеть и орать на тебя. Ну и… перестал реагировать на это.
— Кто-то вошел во двор. Тоже не слышал?
— Телевизор, наверное, громко работал.
Валентина почувствовала, что он говорит неправду. Внутренне напряглась.
— Макс, я знаю, ты не большой любитель телевизора. И как сказал, уже засыпал. Пожалуйста, не хитри со мной.
— Провидица ты наша, — со вздохом сказал Романов. — Все-то понимаешь. Ладно, признаюсь. Как это по-вашему — расколюсь, да? Пожалуйста, никому об этом не говори. Я не спал, действительно думал о Саманте. Хотел отправить ей письмо по электронной почте, но… не мог решиться. Сидел за компьютером и играл. Убивал каких-то монстров, пулемет грохотал не умолкая, и я просто ничего не слышал. Глупое занятие, понимаю, несолидно. А дети у себя смотрели телевизор.
— Ох, мужики! — усмехнулась Валентина. — Мой — солидный человек, старше тебя, а тоже иногда вместе со Светкой сидит за компьютером, в кого-то стреляют они наперегонки… И чего ты стесняешься, идиот? Школьники больше уважать станут, если узнают, что играешь в компьютерные игры.
— Но мне такое уважение не нужно. Пожалуйста, никому не говори об этом.
Проханцев вошел в кабинет босса, сел на стул у стола. Судя по его виду, приятных новостей не было.
— Ну? — хмуро спросил Левенко.
— Петрунин только что звонил, Вадим Леонидыч, — сказал Проханцев. — Проверил Карякина — никаких зацепок. Резо действительно ехал, попал в ДТП, время примерно равно времени убийства. Потом развернулся и поехал обратно, в Армавир.
— Этому есть подтверждения?
— Да. Петрунин послал людей, они говорили с гаишниками. Все подтверждается. На момент убийства Резо был в поле зрения гаишников, а потом поехал домой.
Полковник покачал головой. Собственно, на чудо он и не надеялся, но думал, что получит хоть какую-то зацепку. Не вышло. Значит, серьезные люди против них играют, все продумали. В принципе схема преступления ясна, а как докажешь, если ни одной улики нет?
— Ну и что ты думаешь?
— Я уже докладывал, что баба из окружения московского бизнесмена была на заводе, беседовала с секретаршей Лугового. Кстати, не москвичи ли приезжали к вам недавно?
— Они. Я позволил адвокату встретиться с Романовым.
— Выпустить его нужно, чтобы не позориться потом, Вадим Леонидыч, — с тоской сказал Проханцев. — Хоть под подписку о невыезде, хоть под залог. Москвичи внесут. Экспертиза же подтвердила, что замок на двери кухни был вскрыт не ключом. А на рукоятке ножа отсутствуют отпечатки пальцев.
— Отпустим — они затаятся, лягут на дно. А пока тут москвичи шебуршатся — нехай посидит он в одиночке, условия неплохие. Москвичи вспугнут их, задергаются, должны. Ты давай по делу, Миша, — жестко сказал Левенко.
— Конкретно — ничего больше добавить не могу, — с тоской сказал Проханцев. — Но чует моя селезенка, что с Романовым поступаем нехорошо.
— Не больно она умна, твоя селезенка, Миша. Короче, так. Думай, хорошенько думай. Свяжись с Левобережной, еще раз с Петруниным. Знаешь, что за люди, эти москвичи? Кто стоит за ними? Не хрена тебе это знать, я сам убедился — люди самые серьезные! Думаю, и «заказчик» это понимает. Смотри в оба, Миша. А я тут покемарю пока что. Если чего нового появится — немедленно ко мне.
— Да, Вадим Леонидович.
— Облажаешься — пеняй на себя. Какие нужны будут силы — скажи, дам. Все, ступай.
— Есть, товарищ полковник!
Когда следователь ушел, полковник нервно забарабанил пальцами по столу. Кто-то в Левобережной знал, когда Луговой уедет с завода, когда приедет домой. Следили? А может, кто-то из заводских просигналил, мол, выезжает? Ну да, иначе как Резо мог позвонить так удачно? Во дворе был, только из машины вышел. И никто разговора не слышал, ни водитель, ни жена… Тем более в тот вечер никто из станичников чужих не заметил, а ведь должны были не один час мозолить глаза у проходной, ожидая отъезда Лугового. Но нет, чужих ни у проходной, ни вблизи дома Лугового не было. Значит, свои доложили… А что, если и за москвичами следят? Вряд ли вели их, но ведь достаточно установить наблюдение за зданиями районного УВД и КПЗ и знать номера машин. И проще пареной репы выяснить, насколько опасны москвичи.
