Обещание - Стил Даниэла (лучшие книги онлайн txt) 📗

Заглянув в кабинет, Нэнси улыбнулась Фэй, которая уже сидела в кресле у огня.

— Привет, вот и я.

— Привет. Как дела, юная леди? — Фэй улыбнулась в ответ, искренне радуясь тому, что Нэнси выглядит так хорошо — даже лучше, чем она ожидала.

— Я привела с собой друга.

— Да? Ты, я вижу, даром времени не теряешь: стоило мне уехать на пару недель, как у тебя появился новый друг. Ну, давай его сюда…

Нэнси пошире приоткрыла дверь, и Фред чинно вошел в кабинет. Он явно гордился своим новеньким красным ошейником и поводком. Никто так и не заявил о его пропаже, и с сегодняшнего утра он официально принадлежал Нэнси. Кроме ошейника и поводка, у него теперь было свидетельство о регистрации, коврик, миска и около дюжины игрушек.

— Вот, Фэй, познакомься, это — Фред. — Нэнси так и светилась материнской гордостью, и Фэй рассмеялась.

— Какой очаровашка! Где ты его раздобыла?

— По-моему, это он раздобыл меня. Мы познакомились в Рождество; наверное, мне нужно было назвать его Ноэлем [4] , но Фред мне нравится больше.

Нэнси не стала объяснять Фэй — почему. Впервые за все время ей вдруг стало стыдно, что она так цепляется за Майкла и за все, что было с ним связано.

— Кроме того, я принесла еще целую папку новых фотографий.

— Да, я вижу, ты изрядно потрудилась. Может быть, мне стоит уезжать почаще?

— Сделай мне одолжение — не уезжай, ладно? Нэнси произнесла эти слова шутливым тоном, но глаза выдали ее, и Фэй поняла, как ей было одиноко все это время. Впрочем, Рождество было серьезным испытанием для многих, не для одной только Нэнси.

— А еще… — с гордостью прибавила Нэнси, — я нашла преподавателя, который поставит мне голос. Питер сказал мне, что все это входит в… в программу лечения, так что я не стала очень жмотничать. Мы начинаем завтра в три. Что касается танцев, то Питер считает, что заниматься ими мне еще рановато. Впрочем, я все равно не могла бы пойти в танцкласс с таким лицом, но к лету бинты снимут, и тогда…

— Я горжусь тобой, Нэнси, — негромко и очень серьезно сказала Фэй, и в глазах Нэнси вспыхнула радость.

— Спасибо… Знаешь, я тоже… горжусь.

В тот день они прекрасно поработали, и впервые за восемь месяцев Нэнси ни разу не упомянула о Майкле.

На следующем сеансе повторилось то же, и на следующем… Казалось, она твердо решила больше не говорить о нем.

Незаметно наступила весна. Нэнси продолжала с увлечением обсуждать с Фэй свои планы на будущее и рассказывать о своих делах — об уроках вокала, о фотографии и о том, что она собирается делать, когда в совершенстве овладеет техникой художественной съемки. Они с Фредом подолгу гуляли в парке, ходили в розарий и путешествовали по глухим тропкам вдоль побережья, а время от времени Питер возил Нэнси на какой-нибудь удаленный пляж, где ее бинты не смущали ни окружающих, ни ее самое.

Лечение тоже шло нормально. Из-под бинтов мало-помалу появлялось новое лицо Нэнси, и вместе с этим все ярче проявляли себя ее личность и характер. Можно было подумать, что, изменив форму носа, очертания скул и контур губ, Питер отчетливее проявил душу Нэнси, которую прежде затмевала бросающаяся в глаза прелесть ранней юности. Год, минувший со времени аварии, не прошел для Нэнси бесследно: она повзрослела, стала серьезнее, вдумчивее и… увереннее в себе.

— Неужели прошел уже почти целый год? — спросила Фэй у Нэнси одним майским полднем.

Питер к этому времени работал над областью вокруг глаз, и Нэнси постоянно носила большие черные очки, закрывавшие ей брови и скулы.

— Да, все это случилось прошлым маем, — ответила она спокойно. — А с тобой мы встречаемся уже почти восемь месяцев. Скажи, Фэй, как мои дела? Я делаю успехи, или же…

— А ты разве сомневаешься в том, что делаешь успехи?

— Иногда. Когда слишком много думаю о Майкле… — Нэнси было нелегко сделать это признание. Вопреки всему, она продолжала отчаянно цепляться за надежду, что в конце концов Майкл разыщет ее, и тогда договор с Марион окажется недействительным.

— Я не знаю, почему я продолжаю это делать, — добавила Нэнси, — но факт остается фактом… Я не могу выкинуть его из головы.

Фэй покачала головой. Все это время она подозревала, что Нэнси неспроста не заговаривает о Майкле.

— Ничего, Нэнси, — ответила она негромко. — Давай подождем еще немного. Вот увидишь — как только Питер снимет последние швы, ты сможешь больше выходить, и у тебя сразу появится множество важных дел. Пока же тебе нечего больше делать, кроме как оглядываться на прошлое или пытаться заглянуть вперед и пытаться представить себе вещи, о которых ты пока не имеешь никакого представления. То, что ты сейчас живешь с оглядкой на прошлое, вполне естественно — в твоей жизни просто нет других людей, кроме тех, которых ты когда-то знала, но все изменится. Обязательно изменится, надо только еще немножечко потерпеть.

Нэнси вздохнула — это был долгий, безрадостный вздох.

— Я устала быть терпеливой, Фэй. Иногда мне кажется, что эти операции на моем лице будут продолжаться вечно, и тогда я почти ненавижу Питера, хотя и понимаю, что он ни в чем не виноват. Он работает так быстро, как только может, и все-таки…

— Но согласись: дело-то стоит того, чтобы немного потерпеть, верно? — Фэй улыбнулась, и Нэнси грустно улыбнулась в ответ.

Ее лицо было уже почти сформировано; оно поражало совершенной красотой, и каждая неделя добавляла ему новую, индивидуальную и неповторимую, черточку. Занятия вокалом тоже не пропали даром: голос Нэнси стал чуть ниже, звучнее, и в нем появились богатые, глубокие обертоны, которыми она виртуозно владела. Это навело Фэй на новую мысль.

— Ты никогда не задумывалась о том, чтобы стать актрисой, когда все это закончится? — спросила она. — На мой взгляд, у тебя должно получиться. У тебя исключительная внешность, да и талантом тебя бог не обидел.

Но Нэнси отрицательно покачала головой:

— Снимать фильмы я, может быть, и согласилась бы, но играть в них — нет. Для меня это слишком просто. Я предпочитаю быть за камерой, а не перед ней.

— О'кей, не хочешь — не надо. Это было просто предположение. Кстати, какие у тебя планы на эту неделю?