Бумеранги (СИ) - Вечная Ольга (книга регистрации txt) 📗
Теперь я жажду, чтобы он снял с меня эти чертовы трусы немедленно и понял, как сильно я его хочу.
Прямо сейчас.
Ну пожалуйста.
Мы оба стоим на полу. Я тянусь к его ремню и начинаю возиться с ним, пока Костя старается справиться с моим. Как два неудачника, в темноте пытаемся разобраться с чужими замками. Наверное, это последние замки, что разделяют нас. Мы торопимся, нервничаем.
Я должна знать, как расстегивается его ремень. В данный момент это кажется архиважным. Девушке положено уметь на раз два справляться с одеждой своего парня.
Своего парня.
Он стягивает с меня джинсы, опускаясь на корточки, прижимается губами к лобку и целует. Мои пальцы в его волосах. Боже, я сейчас начну прижимать его к себе сильнее.
Мгновением позже именно это я и делаю.
Он ласкает меня совсем недолго, но этого хватает, чтобы мои ноги ослабели окончательно. Я больше не могу ждать, мне нужно получить его сию минуту. Мне нужна разрядка. Я - тугой комок нервов и нетерпения. Я готова начать хныкать.
Он поднимается и приближает свое лицо к моему. Смотрит в упор, пока пальцами проводит у меня между ног под бельем, заставляя всхлипывать и дрожать. Той же самой рукой тянется к моему лицу и проводит двумя пальцами по моей щеке, оставляя очень влажный след, а потом… А потом с наслаждением слизывает. Горячий, потрясающий, прижимающийся ко мне. Я просто часто дышу и кусаю губы.
Мое сердце в груди сейчас разорвется.
- Твой вкус срывает крышу. Я или возьму тебя или сдохну. А предашь меня - черт, капец тебе, Элька, - эмоционально шепчет, подобные интонации я никогда от него не слышала.
Он сдергивает с меня белье, спускает свои боксеры, и я снова у него в руках, навесу. Как пушинка, которая ничего не контролирует, от которой ничего не зависит, но в отличие от сегодняшнего утра - теперь мне совсем не страшно. Я чувствую безопасность, уверенность. Наслаждение. Снова обнимаю его ногами за талию, хватаюсь за плечи. Выгибаюсь и, наконец, получаю то, о чем мечтаю. Он наполняет меня, растягивает осторожно, но настойчиво, шумно дышит. Я вижу, как напрягаются его мышцы на руках выделяются вены на шее, как кривятся губы от удовольствия. Скромного уличного освещения хватает, чтобы видеть, насколько он потрясающий в этот момент. И весь мой.
Я не боюсь его слов. Вообще не понимаю, зачем мне его предавать когда-то.
А потом толчок, выбивающий из головы прочие мысли. И это настолько ярко и необходимо, что я кричу. Негромко. Что-то сбивчивое, невнятное.
Толчок. Толчок. Как безумная, твержу вслух его имя. Имя глухого парня. Оно тоже принадлежит мне. Я могу его называть так часто, как мне заблагорассудится, и это не будет странно, потому что он мой.
- Боже, какая ты… - набрав ритм шепчет, а я плавлюсь. Схожу с ума от переполняющего счастья. Никогда не чувствовала такого бешеного счастья. Трахает потому что любит. Потому что тоже никогда ничего подобного не испытывал.
Целует меня, крепко к себе прижимает, толкается в меня. Все это навесу, ужасно неудобно, но нет и мысли попробовать оторваться друг от друга. Моя спина больно царапается от стенку. Я дурная, но это лишь придает остроты моменту. Куда уж острее?
- Все для тебя сделаю, - шепчет он мне, утыкаясь своим лбом в мой, останавливаясь на считанные секунды. Мы дышим как после бешеной гонки. Глажу его лицо, трогаю, не могу остановиться. Я за тобой куда скажешь. Куда поведешь. Но ты ведь сам выберешь остаться рядышком? Теперь ведь выберешь? Киваю, киваю ему и он продолжает двигаться. Наслаждение накатывает волнами, я разжимаю пальцы, перестаю держаться, купаясь в ощущениях, а потом резко тону, задерживаю дыхание. Здесь, на пике, оно мне не нужно, даже воздух не требуется. Только Костя, молю его не останавливаться. Выгибаюсь, отдаваясь моменту.
Он держит меня столько, сколько мне нужно, а потом подхватывает на руки и несет в комнату, где, оказывается, есть матрас. Снова обнимает, целует в шею и тихо стонет от удовольствия. Не бывает такого наслаждения, мы его только что выдумали.
Через много-много-много минут он без сил лежит на спине, улыбается. А я рядом, любуюсь его расслабленным лицом. Надеюсь теперь он понимает, что я его не брошу даже, если у него что-то не получится. Я не участница военных действий, среди которых он привык выживать с детства. Я его тыл. И я буду его спасением.
Глава 41
Костя
Надо сваливать, пока не уснули.
Если уснем, то до утра. А утром она откроет глаза и увидит изрисованные стены, стихи в ванной, разлитую всюду краску. После ночи вместе отличное пробуждение - как мешком по башке - добро пожаловать в мир, который вас ненавидит! Невольно напрашивается ассоциация: будто играешь в «Данте», и внезапно гаснет свет во всем районе, а тебе остается только в панике оглядываться, пытаясь понять, кто ты и как здесь оказался. Первые секунды всматриваешься в темноту и действительно ждешь, что выскочит какая-нибудь тварь из игры, щуришься, так как угадываешь на шторах или мебели знакомые по «Данте» силуэты.
А потом такая злоба берет, что ты - это всего лишь мальчик Костя, и какая-то тупая авария с электропроводкой не дает тебе быть тем, кем действительно хочется.
Сидишь в несвежей одежде в кресле у компа, вокруг куча грязных кружек с остатками напитков, обертки от батончиков, банки от энергетиков. Окна заперты, забыл открыть на проветривание, начинаю понимать, что невыносимо душно. На затекших ногах добираюсь до окна, открываю створки и несколько минут просто дышу, чтобы успокоиться. Глаза слезятся, невозможно сфокусировать взгляд на дальних предметах. Без зеркала знаю, что они красные и воспаленные.
Еще одна обычная ночь, такая, как сотни предыдущих. И ярость! Бешеная ярость, что там, в «Данте», продолжаются сражения, что ты там нужен, но обречен находиться в реальности, которую ненавидишь всем сердцем. Не потому, что плохая, а потому что она - не «Данте». Все, что не «Данте» - не имеет значения. Нужно срочно вернуться обратно. Помню, что упустил момент, когда у меня начала расти борода, просто не помню, в каком возрасте. Не до этого было. Вообще плевать.
Реальная жизнь всегда недотягивала до виртуальной, оттого пробуждения с каждым разом происходили болезненнее.
Крепче обнимаю Малику. Мне нравится прижимать ее к себе, рядом с ней впервые после распада «Данте» я чувствую себя значимым. А еще мы с Элен похожи, нас обоих однажды лишили зоны комфорта, что в подростковом возрасте чревато большими проблемами, поэтому относимся к странностям друг друга снисходительно.
Иллюзия счастья почти осязаема. Девушка, которая мне действительно нравится, гладит меня пальчиками по груди и не собирается уходить, несмотря на то, что я не могу помочь ее сестре.
Что за сумасшедшие сутки! Когда я спал в последний раз?
Мой личный конец света отдыхает рядом. Одеяла нет, как и простыней, как и подушек. Испорчено было все - выносили, выгребали, выбрасывали. Уцелел благодаря чехлу матрас, на котором мы и кувыркались полночи. Элька кричала - это я не хвастаюсь, а констатирую факт. Кричала, зная, что не услышу. Взять бы ее и увезти в какое-нибудь тайное место, чтобы оторваться по полной программе. Вырвать из кошмара, в котором маемся. Мы бы могли потратить годы на выяснение того, что доставляет ей удовольствие. Это не было бы скучным.
Я укрыл ее тем, что первое попалось под руку в темноте. Лежит теперь Элен на моей груди, ножки поджала, чтобы целиком спрятаться под моей курткой. Замерзла, поэтому сильнее прижимается. Нет-нет да поцелует меня в шею. Думает, что я сплю. Это не так, на самом деле я про себя считаю до ста. Как досчитаю, так встаем и уносим отсюда ноги.
Пятнадцать, шестнадцать…
Пора одевать ее и увозить отсюда. Куда только?
Я лежу, продолжая медленный счет, специально растягивая время. Прошлая ночь дала ответы на многие вопросы, но запутала еще больше. После первого же выбитого зуба Вадим сознался, почему Элька таскала ему деньги. Сука, угрожал ей, и это лучшая новость пятилетки. Она не заказчица травли, она, как и я, - жертва.
