Полет над разлукой - Берсенева Анна (читать книги полные .txt) 📗
– Там и недорогие есть приличные, – успокоила ее Нелька. – Да ты не сомневайся, по Рамблас только пройдешься – уже уезжать не захочешь! Там все так звенит, трещит, птицы прямо в киосках чирикают. Жонглеры разные… – с совершенно детским восторгом добавила она.
Нелька с ее романтическим практицизмом и сама была частью того подводного течения, которому Аля безропотно подчинялась сейчас.
«Что ж, – подумала она. – Значит, надо ехать в Барселону».
Глава 2
Саграда Фамилиа могла заменить все: и пространство, и одиночество, и многолюдство. Даже бульвары Рамблас, на которых действительно все звенело, пело, благоухало цветами и кофе от площади Каталонии до самой статуи Колумба, были мгновенно забыты, когда Аля увидела этот недостроенный собор.
Вся жизнь вместилась в него: ее жизнь, и чужая, и вообще ничья – просто жизнь как есть.
Она даже не замечала, как темнеет вечернее небо: ей казалось, что собор начинает светиться сам собою, не из-за подсветки.
– Послушайте, я за вами уже полчаса наблюдаю, – вдруг услышала Аля, – и все никак не отважусь помешать.
Она вздрогнула, не понимая, откуда прозвучал голос – с неба, что ли? И голос какой-то знакомый, хотя она и в более спокойном состоянии не вспомнила бы, кому он принадлежит…
Но голос прозвучал не с неба: мужчина, так неожиданно обратившийся к Але, просто стоял рядом с ее столиком.
– Вы не сердитесь, что я вам помешал, – добавил он. – Просто я не ожидал вас здесь увидеть и очень удивился.
Аля наконец стряхнула грезы, навеянные созерцанием Саграда Фамилиа, – и тут же удивилась никак не меньше своего неожиданного собеседника. Мало того, что он говорил по-русски, так еще, оказывается, не ожидал ее здесь увидеть!
– А почему вы должны были ожидать меня здесь увидеть? – спросила она, стараясь не выказывать своего удивления и окидывая его мгновенным взглядом.
Она могла поклясться, что никогда его не видела. Голос, правда, показался знакомым, но ведь, может быть, только показался… А светловолосый обладатель голоса, глядящий на нее в упор сквозь поблескивающие очки, был Але совершенно незнаком.
– Вас, кстати, Карталов отпустил или просто так сбежали? – поинтересовался он.
Тут Аля окончательно вернулась на землю с небес между шпилями собора. Наверное, вид у нее был очень глупый, потому что мужчина улыбнулся.
– Вы не пугайтесь, – сказал он. – Думаете, тень Гауди вам явилась?
– Тень Гауди меня не знает, – ответила Аля. – А вот откуда вы меня знаете, я просто ума не приложу. И почему вы решили, что я от Карталова сбежала?
– Да просто потому, что вы так насторожились, так напряглись, когда я к вам обратился, – объяснил он. – Тут что хочешь подумаешь – что вы не от Карталова, например, сбежали, а от турецкого паши, прямо из сераля.
Аля наконец улыбнулась его словам и почувствовала не настороженность, а любопытство.
– Вот и сразу бы так, – заметил ее собеседник. – Теперь вижу, что не сбежали!
«Неужели у меня все так на лице написано? – удивилась Аля. – Или это он такой проницательный?»
– Извините, а вы кто все-таки? – твердым тоном спросила она. – И откуда вы меня знаете?
– Все, ни словечка больше таинственного! – Он поднял руки, словно защищаясь, и присел на свободный стул напротив. – Внешность у вас такая хрупкая, а тон – ну просто как у следователя! Я вас, Александра Девятаева, видел на сцене. Вы в «Сонечке и Казанове» репетировали, и у вас «картошка» не получалась, помните?
– Господи! – ахнула она. – А вы в зале сидели, а потом Карталову сказали насчет оформления… Извините, Андрей Николаевич, я вас не узнала!
Аля даже покраснела от невольной неловкости. В самом деле, целый допрос ему устроила…
– Еще я вас видел в «Укрощении строптивой», – сказал он. – По-моему, вы играли отлично.
– Правда? – Алины щеки снова порозовели. – А я и не знала, что вы смотрите…
Он не сказал ничего особенного; его комплимент ее строптивой Катарине был даже сдержанным по сравнению со многими отзывами, которые Аля слышала за тот год, что спектакль шел в Учебном театре. Но его похвала была ей необыкновенно приятна.
– Я уже потом «Укрощение» посмотрел, когда все оформление пришлось менять, – объяснил он. – Мне вас надо было разглядеть хорошенько – понять, куда же вас поместить…
– Ну и как, поняли? – улыбнулась Аля.
– А вы как думаете? – с интересом спросил он. – Понравилось вам оформление?
– Очень! – совершенно искренне ответила Аля. – Я в нем как в воде себя чувствую. То есть как рыба в воде, – поправилась она.
– Вы, наверное, в воде хорошо себя чувствуете, – заметил Поборцев. Он помедлил мгновение, словно размышляя, сказать – не сказать, и сказал: – А я вас тогда, на Хитровке, ведь не впервые увидел, знаете?
– Не знаю, – удивилась Аля. – Где же вы еще меня видели – на улице?
– На улице, – кивнул он. – Возле банка «Чара». Только вы тогда до того сердиты были на несовершенное человечество, что меня, разумеется, не запомнили.
– Ой, Андрей Николаевич! – совсем как девчонка ахнула Аля. – Теперь вспомнила! Я ведь вас еще обхамила тогда, кажется… – смутившись, добавила она.
Теперь она действительно вспомнила! Еще бы не вспомнить: пожалуй, мало кто из вкладчиков злосчастного банка не запомнил тот день на всю оставшуюся жизнь.
Вернувшись из Крыма, Аля сразу отнесла в этот чертов банк все свои сбережения. Вообще-то ей бы и в голову не пришло совершить подобное. Все-таки здравый смысл подсказывал, что московские банки – это как-то слишком экзотично, чтобы нести туда последние деньги. Но про «Чару» говорил ей Илья, и она знала, что он тоже что-то туда вложил. А ведь его поступки всегда были образцом продуманности и холодного расчета… Поэтому Аля понадеялась, что удастся надолго растянуть свой небольшой капитал, живя на «чародейские» проценты.
И вот тихим сентябрьским утром Аля стояла в толпе людей у здания банка, и ей казалось, что она гудит вместе с этой толпой, как пчела в растревоженном улье.
Одни рыдали, другие матерились, третьи посмеивались. Эти третьи были, пожалуй, людьми рисковыми: народ был настроен так, что за смешок можно было и по морде получить. Аля поймала себя на том, что и сама обернулась к одному из таких, смешливых, с нескрываемой яростью.
Правда, он на ее ярость только усмехнулся еще нахальнее, сверкнув очками в тонкой светлой оправе.
– Ну что вы так переживаете? – без малейшего сочувствия в голосе спросил этот тип. – По-моему, ничего сверхъестественного не произошло.
– Это по-вашему ничего, – едва сдерживаясь, ответила Аля. – Вы, может, сразу вслед за Аллой Пугачевой туда зайдете и все обратно получите с процентами! А я… – Она едва не заскрипела зубами от злости. – Да пошли бы вы!
– Когда такая девушка посылает, да еще на «вы»… – не унимался очкарик. – Честное слово, стоило дождаться сегодняшнего дня! Не расстраивайтесь, не расстраивайтесь, – повторил он. – В конце концов, за сравнительно небольшую сумму нам с вами продали бесценный жизненный опыт.
– Ну и ешьте его с маслом!
– Придется, – засмеялся он. – И даже с аппетитом буду есть – заслужил. Знал же, что не бывает таких процентов, а вот клюнул все-таки. По-моему, все мы не из гоголевской шинели вышли, а из другого места… Ладно! – Беспечность, с которой он махнул рукой, показалась Але такой вызывающей, что она убить его была готова. – До встречи, обманутая вкладчица. Я теперь буду ходить на все собрания обманутых вкладчиков в надежде встретить вас, – отпустил он пошлый комплимент своим издевательским тоном.
– А я не буду, – отворачиваясь от него, сквозь зубы проговорила Аля. – Пусть других дураков поищут…
Конечно, теперь она его узнала!
– Вы меня правда извините, Андрей Николаевич, – сказала Аля. – Я такая злая была тогда, сейчас самой даже смешно.
– Видите, я же вам говорил, что потом смешно будет, – улыбнулся он.