De Paris avec l'amour (СИ) - Волкова Дарья (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
— Софи…
— Он такой красивый… — мурлыкнула она. И замолчала. Надолго.
Софья упивается контрастом: тонкой нежной кожи — у нее такая, тонкая и нежная, наверное, только на веках — и той напряженной вибрирующей мощи, что скрывается под ней. И контрастом гладкой спелой твердой вершины — и беззащитной мягкости основания в светло-русых курчавых волосах.
Нет, она делает это далеко не в первый раз. Но острое желание доставить максимальное удовольствие — впервые. Где-то читала… где-то, когда-то… что второй по значимости эрогенной зоной у мужчины являются именно они. И… и Соня запускает пальцы в русые вьющиеся волосы. Сначала нежно, очень аккуратно. Стоны прекращаются, он вообще как-то замирает, подбирается. Словно испугался. Или… ждет? Провела пальцами, погладила — легонько-легонько, слегка царапнула кожу. Сверху донесся шумный выдох. А она почувствовала щекой, как покрылась мурашками кожа его живота. Нравится? Спросить? Нет, она лучше рискнет: взять эту деликатную часть мужской анатомии — подержать, перекатить между пальцами, немного оттянуть. И сжать. Стон был такой громкий, что она испугалась — все-таки сделала ему больно, там это немудрено! Но низкое сдавленное: «Еще… пожалуйста…» убедило ее в обратном.
Все, что хочешь, сладкий мой. Лишь бы тебе было хорошо…
Он ее от себя буквально отпихнул. Софья подняла потрясенные глаза — и увидела точно такие же, потрясенные, потемневшие от страсти. Плечи у него дрожат, пальцы тоже — когда протягивает к ней руку.
— Иди сюда, Соф… Хочу тебя…
— Может, лучше, я тебя еще поцелую, поглажу?… И ты… Тебе же нравится?
— Сюда, ко мне на колени, верхом, живо! Презерватив в портмоне, в пиджаке, пиджак на полу!
Соня поднимается на ноги, смотрит на него сверху вниз. Он нереально красивый в своем возбуждении.
— Я хотела довести дело до конца, — изволит капризничать. — А ты мне не дал.
— Ты как маленькая! — Серж предельно заведен — не только сексуально, но и эмоционально на взводе. И поэтому голос его громкий и резкий. — Будто не знаешь, чем дело может кончиться! Я не могу тебе… в рот… Тебе — не могу! Иди сюда, давай, садись на меня, хочу — умираю…
Ах, вот так?! С кем-то может, а с ней нет?! Да какого он вообще про других вспоминает, когда она — рядом?! И Софья, вместо того, чтобы выполнить его приказ, обходит вокруг, встает у него за спиной, наклоняется.
— Слишком много воли я тебе дала, Серж… — шепчет на ухо, берет его левое запястье, заводит руку на спинку кресла.
— Что?… Что за…?
Вокруг запястий оборачивается шелк галстука от Brioni. А Бетанкур охреневает. И только эта его крайняя степень изумления позволяет Соне беспрепятственно связать Сержу руки за спиной.
Что за игры затеяла Соф?! Ему это совсем не нравится, но… Серж подергал ладонями и понял, что узел совсем слабый, и, в случае необходимости, он легко освободит руки. Ладно, черт с ней, если Софи вздумалось поиграть в подчинение — он попробует подыграть ей, несмотря на то, что всяческие ролевые игры в сексе считал чушью собачьей, и вообще — побаивался. Не нужно ничем портить старый добрый секс.
— А вот теперь, — Софи снова стоит перед ним. — Когда ты не будешь мне мешать… можно продолжить.
Возбуждение достигло такой стадии, что даже прикосновение латекса — болезненно. А потом Софи опускается на него — даже не сняв трусики, лишь отодвинув их в сторону. И становится наконец-то сладко. Она медленно двигается на нем — вверх-вниз, раскачивается. Сладко, томительно, изысканно. Но в какой-то момент этого становится мало — хочется глубже, быстрее, яростней. А Софи, наоборот, замедляет свои движения, скользит по нему совсем неспешно, а потом и вовсе замирает, прикрыв глаза, и лишь слегка двигает бедрам по кругу. Невозможность что-то сделать из-за связанных рук уже просто бесит.
— Софи, взялась меня трахать — делай это как следует!
Синие глаза распахивается. И в следующую секунду щеку ему обжигает пощечина. С ума сошла! Софи явно заигралась, и пора этот балаган прекращать. Все, с него хватит!
— Софи, развяжи мне руки!
— Гадкий мальчишка… — шипит Софи, наклонившись близко к его лицу, почти в губы. — Не серди меня…
— Развяжи мне руки! Немедленно!
— И не подумаю.
К черту, он сам! Резко выворачивает левое запястье, дергает правым и… Спустя еще секунд десять понимает, что затянул узел окончательно. Еще одна попытка освободить руки — ткань галстука лишь сильнее врезается в кожу. А Софи, между тем, встает с его колен. Слегка приподнимает подол короткого платья, запускает под него пальчики. И вот уже у нее в руках немного черного кружева. Снова садится верхом на его колени, но не так, ему смертельно хочется.
— Будешь много говорить — заткну тебе рот этим, — к его лицу подносят небольшой черный кружевной комок — это то, что было надето на Софи. И от ее белья пахнет — ею, им, ими обоими, сексом, черт возьми!
Он извращенец. Он идиот. У него связаны за спиной руки, ему пару минут назад влепили пощечину, и он только что мечтал избавиться от пут галстука и объяснить Софи, кто тут главный, и кто кого трахает. А теперь ему плевать на все это — лишь бы она продолжила. Как угодно. Все, что угодно, за то, чтобы она снова села на него так, как недавно.
— Ты понял меня? — Софи прищуривается. — Ты понял, что должен слушаться меня?
О, девочка окончательно вошла в роль? Серж сначала хотел ответить: «Да, госпожа», но передумал. Не сдержится и рассмеется сам первый, пожалуй, и тогда… кто знает, как отреагирует Софи? В последние полчаса она просто непредсказуема. Но очень вероятно, что вожделенное «туда, внутрь» отодвинется на еще более отдаленную перспективу. И поэтому Серж просто кивнул.
— Молодец, — пропела его «госпожа». — Хороший мальчик, послушный… — Тут Софи отвлеклась на то, чтобы засунуть свои трусики в компанию к запонкам — в нагрудный карман его рубашки. И не видела, как дернулся уголок его губ — он не смог сдержать усмешку. А потом она приподняла бедра и все-таки снова пустила его в себя.
Теперь она начинает двигаться резче, рвано, но быстро задыхается, стонет.
— Положи мне руки на плечи, — отрывисто командует он, и она послушно выполняет. — Наклонись, — и снова она слушается его. И Серж начинается ласкать ее прямо через тонкий трикотаж. А она прогибается к нему, к прикосновениям его умелого языка сквозь намокшую ткань. Задыхается, изнемогает от желания, сил уже не осталось двигаться, всхлипывает жалобно.
— Давай, малыш, давай, — хрипит он, отпустив ненадолго ее грудь из плена своих губ. — Не останавливайся. Давай, уже скоро… Еще чуть-чуть… Не останавливайся…
Он так и подгоняет ее — то лаская соски языком сквозь мокрую ткань, то шепча что-то, не давая остановиться. И она двигается, все резче, быстрее, рваней — и кончает, негодница, вздрогнув всем телом и уткнувшись лицом ему в шею. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и ему приходится выгибаться под нею, вбиваясь в горячее пульсирующее лоно, пытаясь успеть, догнать. Гребанный фитнесс какой-то. Кожаное кресло жалобно скрипит под Сержем, но у него все-таки получается. Краем сознания еще успевает обрадоваться, что изделие мсье Жака Леле выдержало такой напор и не развалилось под ними, а потом оргазм смывает все.
