Квартирный вопрос (СИ) - Риз Екатерина (читать книги .TXT) 📗
- Не нервничай, - шептала мне Сонька на ухо, когда великое событие, наконец, свершилось и открытие выставки состоялось. - Всё-таки надо было тебе коньячку чуть-чуть... Борь, я же говорила!
- Ты говорила это час назад, я уже выпил всё.
- Молодец.
- Что? Я тоже нервничаю. Не заметно? А когда банкет?
Сонька выразительно на него посмотрела.
- Банкет после выставки.
- Жалко. Женька вся белая стоит.
- Прекратите, - шикнула я на них. - Я, кажется, глупостей журналистам наговорила.
Дядя только улыбнулся.
- Им всё равно, что ты им наговорила. Напишут то, за что им платят. Так что не волнуйся. А Димка твой где?
- Он не мой.
Сонька только вздохнула.
- Хорошо было бы... То есть, если бы немой был. А то он опять кого-то обхаживает. Борь, что это за мужик?
Дядя посмотрел в ту сторону и плечами пожал.
- Не наш.
Я тоже нашла взглядом Калинина. Он что-то втолковывал мужчине внушительной комплекции, а тот на Димку поглядывал не слишком радостно, потел и постоянно промокал лоб носовым платком.
- Это и есть твой спонсор, Жень? - шепнула Сонька.
- Откуда я знаю?
- Наверное, он. Смотри, как потеет. Денег ему жалко.
Димка подошёл ко мне минут через пятнадцать. Я к тому времени от дяди с Сонькой отошла, обходила зал, смотрела на людей, стараясь понять, как они реагируют на мои картины. Короче, пыталась подслушать чужие разговоры. Но ничего не слышала. Толкового, в смысле. Говорили о чём угодно, только не обо мне и не о моих картинах. Можно подумать, что все сюда пришли повеселиться и засветиться в обществе. Я расстроилась, о чём Калинину и сообщила, как только он оказался рядом. Да настолько, что даже позволила ему обнять меня за талию, вот как сильно мне требовалась моральная поддержка. Ну и где моя хвалёная храбрость и свежеприобретённая уверенность в себе?
- Им не нравится, - шепнула я Калинину. Он удивлённо посмотрел.
- Кому?
- Всем. Они даже не смотрят!
- Солнышко... - Димка глаза закатил. - Это открытие. Это светское мероприятие. Вот завтра придут те, кому на самом деле интересно, а сегодня... Ты расстроилась что ли?
- Да, - еле слышно выдохнула я.
Димка ткнулся носом мне в ухо.
- Успокойся. Всё идёт просто замечательно. Пойдём, я тебя познакомлю.
Я слабо улыбнулась.
- Со спонсором? С тем потеющим дядечкой?
- С кем? А-а... нет. Это совсем другие дела. Пойдём. Они уже здесь.
- Они? - насторожилась я.
- Сама всё увидишь.
Мы прошли через зал, люди расступились и я, к своему изумлению, увидела инвалидную коляску и молодого мужчину в ней. Достаточно хрупкого телосложения, у него было очень интеллигентное, приятное лицо, очки в дорогой оправе и галстук-бабочка на шее. Мужчина улыбался, с интересом оглядывался, и когда на меня посмотрел, мне захотелось улыбнуться ему в ответ, настолько открытым был его взгляд, обращённый ко мне. Но я не улыбнулась. К тому моменту я уже наткнулась на хмурые взгляды двух широкоплечих ребят, стоявших позади инвалидной коляски и внимательно следивших за происходящим в зале, а теперь и к нам с Димкой приглядывающихся с большим подозрением. Складывалось такое впечатление, что они в любое мгновение готовы броситься вперёд и закрыть своего подопечного грудью. А противников убить. Стало немного не по себе.
- Здравствуйте, - сказал мужчина в коляске, разглядывая меня. - Вы ведь Женя? Мне говорили, что вы красивая.
Я кинула на Калинина осуждающий взгляд, а мужчине улыбнулась.
- Здравствуйте. - И тут же созналась: - Я Женя.
- Мне очень приятно.
Димка очнулся и выступил вперёд.
- Ева, это Виктор Сергеевич. Коростылёв. Я тебе рассказывал...
Виктор Сергеевич рассмеялся.
- Интересно, и что же про меня рассказывать можно? Я понимаю, мне рассказывали про красивую девушку, послушать приятно, а про меня-то что?
- Если человек интересный, то и послушать приятно, - в тон ему проговорила я и тут же Калинина сдала: - К тому же, он обманывает, Виктор Сергеевич, и он мне ничего не рассказывал, тайну хранил.
Димка предостерегающе вытаращил на меня глаза, но я отвернулась от него, сосредоточившись на Коростылёве. А тот после моих слов рассмеялся.
- И вы не расспрашивали? А как же пресловутое женское любопытство?
- Если честно, я перед выставкой так волновалась, что мне было всё равно.
- А по характеру, когда не волнуетесь, вы особа любопытная? Признавайтесь, Женя, я по вашим глазам вижу, что да.
Я лишь руками развела, признавая своё поражение. Виктор Сергеевич довольно кивнул. А потом его коляска вдруг зажужжала и поехала вперёд, мне показалось, что сама по себе. Я испуганно и смущённо отступила, и только потом заметила под ладонью Коростылёва, которая лежала на подлокотнике инвалидного кресла, небольшой управляющий механизм. Надо же, а я такие коляски до этого только в кино видела.
Виктор Сергеевич тем временем сделал едва уловимый жест рукой, и его охрана не стала торопиться следом за ним, да и Димку задержала, а я пошла за Коростылёвым, не совсем представляя, как мне нужно себя с ним вести. Но потом решила, что нужно просто быть самой собой, как советовал Калинин, а дальше видно будет.
С коляской Виктор Сергеевич управлялся весьма ловко и, кажется, своего положения совсем не смущался. Это перед ним люди расступались, причём провожали его весьма заинтересованными взглядами, а не бестактно любопытными.
- Мне нравятся ваши работы, Женя, - сказал Коростылёв, остановившись перед одной из картин.
- Вы сегодня первый человек, который говорит со мной о моих картинах. У меня такое чувство, что все пришли посмотреть на меня.
Он улыбнулся.
- А они и пришли посмотреть на вас. А может, и позлорадствовать. Такое тоже бывает.
- А вы из Москвы специально приехали на мою выставку?
- Вас это удивляет?
- Если честно, то... да.
Он легко развернул коляску и посмотрел на меня весело.
- Правда?
Я пожала плечами.
- Расскажите мне про Европу, Женя, - вдруг попросил он.
- И всё-то вы знаете, - рассмеялась я.
- Я тоже любопытный, каюсь. Мой друг говорит, что если бы не моё любопытство, я был бы жутким занудой. Иногда я люблю позудеть.
- А вы бывали в Европе?
- О, много раз. Но чаще в клиниках европейских, чем просто из удовольствия. И путешествовать в полном смысле этого слова я не могу, всё по пятизвёздочным отелям разъезжаю.
После таких слов очень хотелось извиниться за свою бестактность, но Виктор Сергеевич говорил это не для того, чтобы я его пожалела. Он просто рассказывал, а если и жаловался, то скорее в шутку, поэтому я только рассмеялась над его словами и принялась делиться впечатлениями от своей долгой поездки.
- Я очень люблю Прагу, - сказал Коростылёв, выслушав меня. - До Праги вы добрались?
- К сожалению, нет. Испугалась, что если доберусь туда, то до Нового года точно вернуться домой не сумею.
- Обязательно съездите, потрясающий город. Я всегда останавливаюсь в одном и том же отеле, там из окон потрясающий вид. Знаете, я люблю смотреть в окно, и вид для меня очень важен.
- И для меня, - согласилась я.
Он улыбнулся.
- Я знаю. Может, поэтому я и влюбился в ваши картины? - Виктор Сергеевич сложил руки на животе и стал смотреть на одну из моих картин. - У вас очень красивый город.
- Особенно, Старый город, - подтвердила я.
- Да... Глеб надо мной смеётся всегда. Как офис меняем, так я всех риэлторов довожу до истерики - вид из окна мне шикарный подавай. И это при том, что работаю я в основном дома. А ведь в нашем первом офисе, помнится, окон вообще не было. Вентилятор в углу стоял. - Коростылёв посмотрел на меня и улыбнулся. - Вот так-то. Меняются времена.
