Золотая чаша - Плейн Белва (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
– Все не так просто. При звуках оркестра люди перестают рассуждать. Они машут флажками и бегут за ним, как дети за бродячим цирком.
– Что за цинизм, Пол. На тебя это непохоже.
– Реализм, дядя Дэн.
– Я согласен с Полом, – заметил Альфи. – Если начнется война, мы будем в ней участвовать. Представляете, какие состояния можно будет сколотить на войне.
Дэн бросил на него гневный взгляд.
– Я имел в виду, – поправился Альфи, – то есть я не имел в виду, что кто-то действительно захочет наживаться на человеческих страданиях. Кто способен на такое?
– Очень многие, – возразил Дэн. – Правда, джингоисты об этом умалчивают. Джингоисты вроде Теодора Рузвельта. – Только «глупцы—идеалисты» надеются, что можно избежать войны, – заявляет он. «Трусы и физически немощные люди». Да я не трусливее и не слабее любого из этих вояк.
– А все-таки в этом что-то есть, – тихо проговорил Фредди, крутя в длинных пальцах ножку бокала. – Рузвельт имеет в виду, что любому надо быть готовым умереть за принципы. Есть войны, в которых ты обязан сражаться.
Его слова всех удивили; уж очень не вязались они со всем его обликом: хрупкое телосложение, слегка опущенные плечи, зачесанные назад волосы, оставлявшие открытыми бледные виски с проступавшими на них голубыми жилками.
– Вздор, – отчеканил Дэн.
– Постой, Дэн, – вмешался Альфи. – Казалось бы, ты должен поддерживать Рузвельта с его прогрессивной программой; экономическая демократия и все такое.
– Верно. Но в вопросах военной политики я ему не доверяю. Я буду голосовать за Вильсона. А ты, Пол?
– Еще не знаю. Рузвельт или Вильсон. Я дома устал от этих споров; они все, естественно, собираются голосовать за Тафта.
Дэн покачал головой.
– Я тебе вот что скажу. Будь я молодым, я бы ни за что не взял в руки оружие. Скорее бы сел в тюрьму. Я не стану воевать, – закончил он, стукнув кулаком по столу.
– А я стану, – не менее решительно объявил Фредди. – Когда меня призовут, я пойду без колебаний. А если понадобится, то и раньше.
На лице Лии, сидевшей напротив, читалось восхищение. Ее круглые глаза округлились еще больше, губы приоткрылись.
Дэн покачал головой.
– Фредди, тебе семнадцать, но иногда, позволь заметить, ты рассуждаешь, как недоразвитый ребенок.
– Будем надеяться, это только слова, сказанные ради поддержания разговора, – Мими улыбнулась всем, сидевшим за столом, призывая прекратить спор.
Эмили и Анжелика обменялись одобрительным взглядом. Мими проявила такт опытной хозяйки, умеющей сгладить острые углы.
Альфи сердечно добавил:
– Желаю тебе хорошо провести время, Пол. И вспоминай про нас, когда будешь посиживать на бульварах, потягивая вино. Мы никогда не были в Европе, Эмили и я. А что если и нам отправиться в путешествие, а, Эмили? А то мы все откладываем и дождемся, что нам уже ничего не будет нужно кроме кресла-каталки. Через пару лет, например. Мег к тому времени будет одиннадцать, ей тоже будет интересно. Ну, скажем, летом 1914 года.
На этом разговор закончился; все встали из-за стола и перешли в гостиную.
Альфи потратил немало усилий, прежде чем ему удалось растопить камин в гостиной.
– Дрова сыроваты, вот в чем загвоздка, – извиняющимся тоном объяснил он. Когда пламя, с треском взметнувшееся вверх, вдруг выбросило в комнату клуб едкого дыма, он скомандовал: – Откройте дверь, пусть проветрится.
Пол открыл выходившую на террасу застекленную дверь и вышел в ясную ночь. Налетел влажный ветерок, приятно освежающий после сытного обеда и духоты комнат. Он стоял неподвижно, подставляя ему лицо. В лесу у подножия холма квакши устроили концерт. Должно быть, их там десятки, сотни, подумал Пол. На него вдруг нахлынуло чувство светлой грусти. Ему захотелось, чтобы Мими вышла и тоже послушала хор квакш, но вечер был прохладным, а она легко простужалась.
Он вернулся в комнату. Дым вытянуло, дрова горели как положено.
Альфи обвел взглядом расположенные уютным полукругом кресла и диваны.
– Я учусь, – сказал он, довольный тем, как ровно горит огонь в камине, – постигаю премудрости деревенской жизни. Правда, Эмили?
Эмили согласно улыбнулась.
– Я уже многое узнал про коров и сам завел трех джерсеек. Завтра с утра покажу вам новый хлев, если вы не проспите. Я всегда встаю рано, хочу использовать каждую минуту, пока я в деревне.
Два рыжих сеттера устроились рядом с Альфи. Он погладил их и зажег трубку.
Деревенский джентльмен, доброжелательно, но не без иронии подумал Пол, вспомнив, каким безответственным был его дядя в юности. Помещик. Происшедшей в нем переменой он во многом обязан Эмили. Если бы Альфи не нужно было зарабатывать деньги, он с удовольствием переехал бы в деревню на постоянное жительство. Ему бы следовало родиться английским сквайром. Он и внешне был похож на сквайра: крепкий, румяный. Да, некоторые по ошибке судьбы рождаются не там, где следовало бы – художники в семьях торговцев, радикалы в семьях аристократов. А я? Где мое место? Не знаю, признал Пол, и нет смысла искать ответ на этот вопрос, поскольку я там, где я есть.
Потом другая мысль пришла ему в голову.
– Вы подружились с кем-нибудь из соседей? Эмили не ответила. Она была занята вышиванием, а Мег в украшенном оборками платьице из органди сидела рядом, обучаясь на наглядном примере искусству рукоделия.
– Мы тут всего год, – сказал Альфи. – Дома расположены далеко один от другого, думаю, большинство наших соседей еще и не знает, что мы сюда переехали.
«О нет, они это отлично знают, – подумал Пол. – Они заранее, до того как вы сюда вселились, знали о том, что вы приедете. Еще бы, единственный еврей в округе радиусом в двадцать миль».
Внезапно в разговор вступила Мег.
– Нет, они знают. Знают, и они нас не любят.
– Мег, – воскликнула Эмили, отвлекшись от вышивания. – Нехорошо так говорить. Ты меня удивляешь.
– Ты вечно повторяешь, что так нехорошо говорить. Ты сказала это и в тот раз, когда я жаловалась, что меня не приняли в танцевальный класс мисс Аллертон. Я так огорчилась.
– Но класс был переполнен, – поспешно вмешался Альфи. – Мама права, незачем выдумывать то, чего нет.
– Ничего я не выдумываю. – Мег была на грани слез. – Класс не был переполнен, я же вам говорила. Мама Джанис сказала ей, что меня не приняли, потому что я, мы – евреи. Джанис не должна была говорить мне об этом, но она не послушалась.
– Не знаю, правда ли это, Мег, но если и правда, лучше не говорить об этом, – Эмили произнесла это ровным тоном, но чувствовалось, что слова дочери неприятно ее задели.
– А я ни на минуту не могу в это поверить, – умиротворяюще сказал Альфи. – Мир меняется, весь этот вздор – это какое-то, – Альфи поискал слово, – средневековье. Поступишь в этот класс в будущем году, тогда увидишь, что я прав.
– Здесь нас тоже не любят, – пробормотала Мег.
– Хватит, Мег, – скомандовала Эмили, которую этот разговор, судя по всему, вывел из равновесия, и ей хотелось поскорее прекратить его.
Мег, будучи воспитанной девочкой, замолчала, но Пол, с симпатией смотревший на нее, успел заметить промелькнувшее на ее лице выражение. Девочка более реалистично смотрит на вещи, чем Альфи, подумал он, чувствуя себя в этот момент значительно старше своего бодрячка-дяди.
На время все погрузились в неловкое молчание. Снаружи послышался шум автомобиля, с пыхтением взбиравшегося на холм. Эмили отложила вышивание и подошла к окну.
– Кто бы это мог быть? Не могу разглядеть, слишком темно.
– Возможно, это фермер, живущий у пруда, – предположил Альфи. – Только у него есть автомобиль. Конечно, дачники все имеют автомобили; автомобиль необходим, чтобы добираться до железнодорожной станции.
– Дачники. Вот именно. Игрушки богачей, – сказал Дэн. – Так вот, позвольте вам сказать, что если социализм, которого вы все так боитесь, и наступит, то причиной тому будет автомобиль. Обладание им порождает в тех, у кого его нет, неистребимую зависть.
