Выше неба - Манфреди Рене (библиотека книг .TXT) 📗

– Ты права, абсолютно права. И ты хорошо справляешься с Флинни.

– С другой стороны, ты должен жить своей жизнью. Ты молод. Нет ни одной причины, почему бы тебе не найти человека, с которым ты мог бы начать все сначала.

Он кивнул, но ничего не сказал. Она видела его нерешительность. Было видно, как мысли проносятся в его голове одна за другой. Выражение лица быстро менялось. Привычка к свободе от всякой ответственности боролась с теми нитями, которыми сердце Марвина было привязано к Флинн.

– Мы еще поговорим об этом. Мне нужно подумать. Может быть, я действительно пересмотрю наши отношения с Поппи. Думаю, надо дать ей то, чего она хочет.

– Что именно?

– Развод.

После нескольких дней обсуждений они пришли к некоему соглашению. На данный момент все останется по-прежнему, окончательно они решат все ближе к Новому году. Анна понимала, что все это было слишком опасно: Марвин мог просто исчезнуть и забрать с собой ее внучку, как много лет назад забрал ее дочь. Вот так потерять Флинн и провести остаток жизни, переживая и ожидая телефонного звонка, – нет, такого Анна не могла позволить. За это короткое время она успела безнадежно влюбиться в девочку, хотя это было не слишком неожиданно. Чего она действительно не ожидала, так это того, что Флинн окажется столь необходима ей. Что станет не просто частью ее жизни, но ее основой.

Поставив индейку в духовку, Анна налила себе кофе и села у окна. Сегодня вечером она ждала гостей. Должны были прийти Грета, Майк, их приемная дочка Лили и Джек со Стюартом. Джек занимал весьма значительное место в мыслях Анны, несмотря на то что они были едва знакомы.

В понедельник она, неожиданно для самой себя, позвонила Джеку, сомневаясь, что он вообще ее помнит. Но он воскликнул: «Анна!» – словно сидел у телефона и ждал ее звонка. Он сказал, что они со Стюартом с радостью придут к ней на ужин в честь Дня благодарения.

Возможно, это будет последняя вечеринка в этом доме. После того как Анна обнаружила, что Флинн сотворила на заднем дворе, она принялась серьезно раздумывать над тем, что нужно переезжать в старый дом в штате Мэн. Ей казалось, что Флинн будет лучше в маленьком городке, в размеренном быту северной общины вроде той, к которой она привыкла на Аляске. Дом был большим – почти полторы тысячи квадратных метров, что означало уединенность для всех, кто в ней нуждался. Если Марвин захочет туда переехать, он сможет использовать чердак как студию. Анна знала, что это может испортить их отношения, но на прошлой неделе она попросила адвоката подготовить документы об официальном опекунстве, которые вступили бы в силу, как только Марвин подпишет их или в случае установления его отцовской несостоятельности. Анна заключила с зятем мир, и его присутствие в доме было вполне удобным, а иногда даже приятно товарищеским. Но Марвин в любой момент мог исчезнуть, как Гудини [28], и ей нужно быть очень, очень осторожной. Она специально попросила определить признаки нарушения родительских обязанностей достаточно широко, так, чтобы хороший адвокат мог дать делу ход, стоило бы Марвину только подумать о том, чтобы сбежать с какой-нибудь женщиной. И Флинн останется на попечении Анны. Никто бы не стал спорить, что девочке не хватает полноценной отцовской заботы: расписание Марвина слишком непостоянно, и его дочь не может даже вовремя поесть, к тому же Флинн ежедневно видит эти ужасные скульптуры, разбросанные по всему дому.

Анна принялась нарезать сельдерей, включив радио, чтобы заглушить звуки, издаваемые любовниками в комнате Марвина. Ради всего святого, это длится уже больше часа. А что если Флинн проснется и услышит? Состояние ребенка и так непрочно, ее хрупкий мирок не рассыпался только чудом и молитвами. Помимо всего прочего. Марвин клялся не водить женщин в этот дом.

Анна открыла дверь кладовой и от неожиданности выронила из рук миску для салата. Там, где прошлым вечером ютились невинные банки с клюквой, стояли скульптуры Марвина – бюсты, изображающие Рональда Рейгана и разнообразных серийных убийц. Она вышла в коридор и позвала зятя.

– Что случилось? – ответил он, через минуту появляясь на кухне.

– Что случилось? Ты превратил мою кладовую в «Сердце тьмы» [29], вот что случилось. Где, черт побери, моя клюква?

Марвин, одетый в нелепый шелковый халат, который едва прикрывал бедра, открыл шкафчик над раковиной:

– Клюква здесь. Я переставил ее.

Он перешагнул через осколки на полу и подошел к чулану:

– В этой кладовой наименьший уровень влажности в доме. Восемь процентов. Я просто поставил их сюда, чтобы они подсохли за ночь.

– Убери их! Я хочу, чтобы через секунду этих омерзительных вещей не было в моем доме.

– И что, по-твоему, я должен с ними сделать? Колледж закрыт на праздники. Все закрыто.

– Убери их! – снова сказала она. – И я не имею в виду «спрячь» или «вынеси». Я требую, чтобы ты все выкинул.

– Ты представляешь, как много я над ними работал? Анна повернулась и посмотрела на зятя, но не смогла выдержать его взгляда.

– А ты представляешь, чей это дом?

Тогда он совершил странный поступок, над которым Анна несколько месяцев ломала голову. Он встал за ее спиной и крепко сжал ее запястья. Время вдруг замедлило свой ход, Анне показалось, что они стояли так несколько минут.

– Я знаю тебя, Анна. Я знаю, чего ты хочешь, не думай, что я ничего не понимаю.

Она повернулась, но он уже отошел и аккуратно вытаскивал бюсты из шкафа, чтобы унести их. Она понимала, что была права, любой нормальный человек сказал бы то же самое. Нет ни одной причины, по которой эти вещи должны находиться дома. В колледже, где Марвин преподавал, у него была своя студия. Даже если приступы «одержимости искусством», как он их называл, охватывали его посреди ночи, он всегда мог легко добраться до колледжа. Дорога на машине занимала всего десять минут. Не было никаких причин для того, чтобы ее дом начал превращаться в лавку ужасов.

Джек все еще жил с ним, но Стюарт мог думать только о том, что долго это не продлится. Он сам настоял, что тот должен переехать, и даже нашел маленькую квартирку в Ямайка-Плейн, но теперь мысль о переезде бывшего партнера его совсем не радовала. Состояние здоровья Джека стабилизировалось, хотя уровень лейкоцитов оставался высоким и риск инфекции был все еще велик. Ежедневно Стюарт заставлял себя придерживаться собственного решения и настаивать, чтобы Джек уехал. У них было соглашение, и Джек нарушил его важнейшую часть – не встречаться с другими мужчинами. Ну, по крайней мере, с одним мужчиной.

Стюарт не мог признаться даже самому себе, до какой степени ему хотелось узнать наверняка о похождениях Джека. Но после разговора с Дэвидом, директором библиотеки, где Стюарт работал неполный рабочий день, выбора у него не оставалось. Как-то раз Дэвид сказал ему: «Он остался прежним. И если хочешь знать, он снова тебе изменяет, чего ты, между прочим, не делаешь». Стюарт аккуратно навел справки, что было ошибкой. Гектор оказался самым красивым мужчиной, которого он когда-либо видел. Голливудские звезды в подметки ему не годились.

В тот день, когда Стюарт пораньше пришел с работы и обнаружил, что Джека нет, он все понял. В шесть часов, за полчаса до того, как Стюарт обычно появлялся дома, вошел Джек, взъерошенный и помятый, пахнущий другим мужчиной.

– Не пытайся лгать мне, – сказал Стюарт.

– Хорошо.

– Это снова Гектор.

Джек сел и пригладил волосы:

– Это все еще Гектор.

Он не пытался ничего объяснить или пообещать, что это больше не повторится, не умолял о прощении, не заявлял, что изменит свою жизнь. Поэтому вместо пяти минут Стюарту понадобилось два дня, чтобы попросить его уйти.

День благодарения у Анны будет их последним праздником, проведенным вместе. Это станет последними часами близости, которая необходима им прежде, чем они пойдут своими дорогами. Стюарту показалось странным, что Анна пригласила их, даже более странным, чем то что Джек с таким неподдельным восторгом принял это предложение. Хотя, возможно, гораздо лучше провести выходные с незнакомцами, а не с прежними друзьями. Мысль о том, чтобы пойти к Джейн и Лейле или на праздник к Крейгу, была просто невыносима.