Беременна поневоле (СИ) - Лакс Айрин (мир бесплатных книг .txt) 📗
Арсений отпустил прочь водителя, велев ему добираться на такси. Покровский подтолкнул меня в сторону своего чёрного, агрессивного зверя, который по какой-то ошибке называли машиной.
Я потянулась к ручке заднего сиденья, но Покровский открыл передо мной переднюю дверь.
Я замерла. Моё сердце колотилось как у зайца, пойманного в силки. От такого сердцебиения можно было сойти с ума.
— Садись, Алён, — попросил Покровский.
Я заглянула в глаза мужчины. В них было магнетическое притяжение и волшебная сила. Что-то такое, что заставляло меня безоговорочно сесть в его автомобиль.
Я словно находилась под гипнозом.
Манеры Арсения, тембр приятного голоса, его постоянная забота и внимание –– всё это действовало на меня так, что я проникалась к нему доверием.
Очень наивно и глупо. Но когда Арсений — такой, у меня не оставалось шансов прислушаться к голосу разума.
Я начинала действовать так, что казалось, будто постоянно совершала ошибку за ошибкой.
Фатальные и непростительные. Может быть, они принесут мне немало горя и шишек, но я просто смотрела в заманчивые ледяные омуты, почти ничего не соображая.
Арсений сел за руль.
Я видела его мужественную фигуру слева от себя и разглядывала красивый, точёный профиль.
Арсений включил музыку, но сразу же поставил её на небольшую громкость.
Сочетание приглушенной музыки и дурманящего аромата мужского парфюма кружили мне голову.
Между нами оказалось очень мало свободного пространства. Меня бросило в жар, когда я поняла, что мы одни в закрытой машине.
Расстегнула пальто.
Слишком поздно поняла, что платье на мне безнадёжно испорчено, а под ним нет бюстгальтера.
Если Покровский посмотрит на меня, то поймёт, как туго и болезненно сжались соски, натягивая мокрую ткань.
Я распустила волосы, прикрыв грудь прядями.
В этот момент Арсений потянулся ко мне. Сначала я вздрогнула, словно испугавшись его внезапной близости.
— Всего лишь хочу пристегнуть тебя, — его голос звучал не так, как обычно.
Мне почудилось, что и Арсений взволнован, потому что его голос был ломким на стыке слов.
Я протянула ему ремень.
Наши пальцы соприкоснулись. На месте столкновения словно проскользнула искра.
Мужская кожа казалась жутко горячей.
Когда Арсений нагнулся, чтобы перехватить ремень и пристегнуть меня, его руки случайно коснулись платья в районе бедра. Мужское лицо находилось на уровне моей груди.
Он очень близко ко мне. Моя шея сзади покрылась бисеринками пота.
— Я включу печку, чтобы ты не замёрзла. Хорошо?
Арсений увеличил поток тёплого воздуха в машине.
— Спасибо, — ответила я.
Перевела взгляд в сторону, смотрела в окно, чтобы сосредоточиться на чём-то другом. Не на мужчине, сидящем так близко и преступно сильно волнующем меня.
Мне было тепло на душе от его постоянной заботы. Я благодарна Арсению за терпеливость, когда моё настроение напоминает виражи на американских горках.
Я пыталась не думать о том, что происходит со мной, когда он оказывался рядом.
Я старалась не прислушиваться к ощущениям, но сейчас остро реагировала на каждое биение сердца и трепетное замирание.
Я начинала терять контроль. Я была напряжена, а так хотелось расслабиться…
Я резко повернула голову. Поймала мужчину на разглядывании себя.
Арсений нисколько не стушевался и не отвёл взгляд.
Он смотрел на меня, как мужчина смотрит на женщину, которой хочет обладать во всех смыслах и на всех доступных плоскостях.
Я ощутила дискомфорт и странный жар внизу живота.
— Я хочу домой…
Арсений повернул руль, управляя автомобилем. Он был напряжён не меньше меня. Но не срывался, лишь дышал намеренно медленно, словно успокаивал себя.
Я опять начала любоваться его красивым профиль. Отводила взгляд, но меня словно магнитом тянуло в эту гибельную пропасть.
Мне хотелось на него смотреть и сказать, что нельзя быть таким притягательным.
— Хочешь поговорить?
— Нет, просто не могу подобрать слов, чтобы извиниться за испорченную вечеринку.
— Ты не создана для шумных и пьяных компаний. У тебя слишком нежные крылья, Бабочка, — срывающимся голосом произнёс он. — И слишком красивые.
Я сложила руки — ладонь к ладони на коленях. Опустила взгляд, отводя его насильно.
— Прячешься? Жаль… Я не могу на тебя насмотреться.
42. Арсений
–– Пожалуйста. Смотри на дорогу, –– попросила Алёна.
Её голос дрожал от переполняющих эмоций. Она пыталась перекрыть их равнодушным фоном, но я слишком хорошо чувствовал скольжение её взгляда по своему лицу.
Алёна постоянно возвращалась ко мне, разглядывая исподтишка.
А мне точно так же исподтишка хотелось заглянуть в её мысли и понять, каким она видит меня.
Алёна не осмеливалась сделать шаг навстречу и делала вид, что не понимает моих откровенно-жадных взглядов, беснующихся на её лице, теле и губах.
Её губы стали моим наваждением. Красивые. Пухлые. Без помады. Без призывно ярких и кричащих цветов. Но они виделись мне экзотическим блюдом, которое мне никак не удавалось попробовать.
Я безумно надеюсь, что придёт моё время, Бабочка. Когда ты не будешь испуганно замирать от моей близости. Возможно, тебе надоест сопротивляться вожделению, подтачивающему тебя изнутри.
Меня потряхивало от яркого и сумасшедшего желания, приливающего к окаменевшему члену, которому при взгляде на девушку становилось тесно в брюках модного покроя.
Мне хочется, чтобы она звала меня по имени, чтобы дала себя приласкать. Разрешила показать, какой бывает ласка — пьянящей, будоражащей, отключающей все страхи и преграды.
Мне хочется, чтобы над её телом восторжествовала потребность ощутить меня глубоко в себе.
Мне приходится смотреть на дорогу, а так хочется смотреть на девушку и испытывать границы её терпения.
— Скоро приедем. Как проведём этот вечер? — спросил я.
Вовремя прикусил язык, чтобы не сморозить пошлость вроде «Может быть, ты захочешь проснуться завтра утром в моей постели?»
Я действительно хотел именно этого.
Я желал Алёну больше, чем желал любую другую. И в ином случае я бы уже не церемонился, а пересадил красотку на заднее сиденье, задрал ноги на плечи, врезаясь в промежность глубокими толчками.
Я скользил по Алёне быстрым взглядом.
Кажется, она чувствовала мою бурлящую похоть. Невольно сжимала пальцы в кулачки и прикусывала губы с внутренней стороны.
Я ощущал её трепет. Но одновременно понимал, что в Алёне остался страх передо мной. Это то, что всегда отрезвляет меня и заставляет сдерживаться в самый последний момент.
— Не бойся. Я не повторю свою ошибку, — сказал обтекаемо, чтобы не произносить слово «изнасиловать». — Мне жаль, Алёна. Искренне жаль. Но я рад, что встретил тебя.
— Ты невозможен, Арс…
Уголки её пухлых губ немного дрогнули. Но Алёна сдержала зарождающуюся улыбку. Спрятала от меня.
Я старался больше смотреть на дорогу, чем на сидящую рядом девушку. Но как назло в белом полотне извивающейся дороги мне виделись скрытые смыслы. И каждый из них — отнюдь не безобиден.
Я помог Алёне выбраться из машины и проводил до двери спальни.
Внутри всё ещё теплилась надежда, что когда мы столкнёмся с дверью, Алёна закинет руки на шею и попросит остаться.
Но вместо этого она одарила меня почти пустым взглядом, прячась глубоко внутри себя.
–– Мне очень жаль, что у нас получилось такое плохое начало… — осмелилась сказать Алёна, схватившись пальцами за дверную ручку.
Мы бесконечно долго смотрели глаза в глаза друг другу.
— Попытайся дать мне шанс. Я могу быть другим. Нежным, заботливым, внимательным. Позволь показать? — попросил я.
Осторожно перехватил узкую ладонь, поднеся к губам.
Медленно поцеловал пальцы. Её рука дрожала. Алёна не могла ни отнять ладонь, ни попросить меня перестать касаться хотя бы так.
