Красавица и Холостяк (ЛП) - Саймон Нэйма (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
Она рискнула бросить взгляд на Лукаса, обеспокоенная тем, что упоминание имени отца из уст Джейсона могло привести его в ярость. Но Лукас остался недвижимым как статуя, выражение его лица не поддавалось прочтению.
— Я всегда задавался вопросом, что же случилось с сыном Роберта, — произнес Джейсон. — И после свадьбы Терри и я провели небольшое расследование — очень непростое расследование. Это заняло очень много времени у наших детективов, но мы обнаружили, что он возродился Лукасом Оливером, мужчиной, за которого внезапно решила выйти моя дочь. Все кусочки быстро сложились между собой после этого. Твой разговор с Терри о компании, твое внезапное решение о замужестве. Ты сделала это для меня. Чтобы защитить меня.
Лицо Джейсона исказилось от боли, в унисон с судорогой в ее груди.
— Сидней, я делал в своей жизни вещи, которыми не горжусь. Много прискорбных вещей, — прошептал он, и она спросила себя, думает ли он о человеке, которого когда-то называл лучшим другом. — Но было бы непростительно позволить тебе заплатить за мое преступление, мой грех. Поэтому я сдался ФБР, чтобы ты освободилась. Мы — эта семья, ты — понесли так много потерь. Я не позволю испытать тебе еще хоть минуту такого. И я сожалею, что тебе пришлось такое пережить ради меня, и от меня в прошлом, и сейчас, — он вытянул руки вперед ладонями вверх и разглядывал их прежде, чем перевести на нее усталый, грустный взгляд. — Милая, твоя жертва заставила меня осознать, что мне следовало быть лучше, поступать лучше. Но это также заставило меня признать, что я не был абсолютным злом, поскольку смог вырастить замечательную, самоотверженную женщину, как ты. Сидней, ты заслуживаешь жизни, наполненную счастьем. Ты заслуживаешь любви.
Слезы защипали ее глаза, а шок приковал ее к подушке дивана. Он пожертвовал чем-то ради нее. Ради ее будущего.
— Папа, я… — она запнулась, покачала головой. — Спасибо, — сказала она, наконец, хриплым голосом.
— Нет, Сидней. Спасибо тебе. Тебе, твоему брату. Вы двое были и есть лучшим произведением вашей матери и меня. Не следовало позволять скорби по Джею заставить меня забыть о твоем существовании. Я потерял так много времени. А теперь... — прочистив горло, Джейсон поднялся, очевидно, думая о неизбежном тюремном заключении, которое украдет еще больше времени у их разбитой семьи. — Теперь если вы меня извините, — пробормотал Джейсон, а затем, кинув долгим взглядом в направлении Лукаса, вышел из кабинета, оставляя ее наедине с ним. Ошеломленная, она смотрела на захлопнувшуюся дверь пару секунд, а потом перевела взгляд на Лукаса.
— Ты знал? — спросила она.
— До того, как приехал сюда сегодня, нет, — ответил он, пристально рассматривая ее.
— Почему ты здесь, Лукас? — даже для собственных ушей ее голос прозвучал устало, настороженно. Признание и заявление ее отца измотали ее эмоционально. После их последней ссоры часть ее боялась того, ради чего Лукас сидел здесь, готовый рассказать ей. И хотя она любила его, он чертовски сильно ранил ее своим обманом. — Извини, что не поверила тебе, что не ты сдал моего отца, но ты все равно лгал мне о покупке акций «Блэйк Корпорейшн» и попытках захватить компанию...
— Я пришел сказать твоему отцу правду о том, кто я, о нашем браке и почему ты ушла от меня, — пауза. — Он ударил меня за оба из этих пунктов.
Она прислонилась к подлокотнику дивана. Зачем ему раскрывать свой секрет, разоблачать себя?
— Пока я не встретил тебя, моей единственной целью была месть. Она меня вела, она меня определяла. И я пытался цепляться за нее, потому что из-за моей ярости я не знал, кто я. Но за последние пару недель я понял, кем и чем являюсь. Я твой муж. Я не виноват. Я нечто большее. Из-за тебя. И я люблю тебя.
Боже. Надежда, прекрасная, но такая хрупкая надежда, затрепыхалась у нее внутри, как бабочка, разрывающая свой кокон.
— Лукас, — прошептала она.
— Мне принадлежит сорок шесть процентов компании твоего отца, что делает меня самым крупным акционером. Но сегодня утром мои юристы набросали другой договор. По которому все акции передаются тебе. Ты можешь передать их отцу или оставить себе. Тебе решать. И неважно, какое решение ты примешь, я все равно предоставлю все влияние и деньги «Бэй Бриджес Индастриз», чтобы «Блэйк Корпорейшн» снова стала рентабельной. Пусть твоему отцу придется уйти в отставку из-за признания вины, компания останется в твоей семье. Твое наследство, — сказал он. — Я причинил тебе так много боли, Сидней. И я сожалею. Я не хочу еще раз увидеть в твоих глазах боль и разочарование. Я знаю, что не заслуживаю прощения, но я все равно его попрошу. Прости меня, дорогая. И возвращайся домой, ко мне. Я люблю тебя всем своим существом, — он сделал паузу. — Пожалуйста... полюби меня.
Любовь, большая и сильная, поднялась в ее груди, заполняя ее, выплескиваясь. Этот прекрасный, сильный, гордый мужчина унизился перед ней и человеком, которого считал врагом, чтобы попросить ее о прощении и признаться в любви к ней — к ней.
Увидев его документы, которые он собирал годами, сейчас она поняла грандиозность его жертвы. Он планировал месть половину своей жизни, но поставил ее выше всего... полюбил ее больше.
— Я люблю тебя, — призналась она тихим, дрожащим голосом. Потом окрепшим, более громким. — Я люблю тебя.
С рычанием, он молниеносно оказался на ее конце дивана, обрушив свой рот на ее. Она, как всегда, открылась ему, приняла его, обняла. Поцелуй был знакомым, и новым. Их настоящим и будущим.
— Скажи еще раз, — прошептал он в ее губы. — Пожалуйста. Мне нужно услышать еще раз, как ты это говоришь.
— Я люблю тебя, — она прижалась поцелуем к уголку его рта, к его шраму. — Каким ты был, какой ты есть, каким ты будешь. Я люблю тебя.
И скрепила клятву поцелуем страсти. Доверия. Вечности.
Эпилог
Год спустя
— Как, черт побери, ты убедил его поучаствовать? — изумилась Сидней. Лукас расплылся в улыбке, и она застонала, закатывая глаза. — Господи. Да ты улыбаешься, — протянула она.
Лукас рассмеялся, уловив иронию в ее словах, поскольку год назад на этом же месте Эйдан говорил ему почти такие же слова. Вот только в этот раз Лукас присутствовал на ежегодном маскарадном аукционе холостяков Родонитового общества со своей женой, а улыбка его была полна подлинного счастья.
— Я сказал, что участие Эйдана в аукционе было бы замечательной рекламой для компании... и я знаю, где сокрыты определенные фотографии времен университета. Если бы они всплыли когда-нибудь, ему было бы крайне неудобно.
— Это так неправильно. Эффективно, но неправильно, — она хихикнула.— Почему бы ему и не поучаствовать? В конце концов, здесь мы с тобой встретились. Кто знает? Возможно, сегодня он найдет будущую миссис Кент.
— Да, дорогая, в этом что-то есть.
Она фыркнула в притворном негодовании, хлопая кулаком по бедру, из-за чего холмик ее живота проступил чуть более явно.
— Что, прости?
— Для него, конечно же, — он провел рукой по ее животу и ребенку, спящему внутри. Радостное возбуждение и удовольствие охватили его, когда он почувствовал легкий толчок под ладонью. Еще три месяца, и он сможет взять свою дорогую дочурку на руки. — Та ночь, когда я пришел сюда, была счастливейшей и лучшей в моей жизни.
Теплая, прекрасная улыбка осветила ее лицо, и он не смог удержаться от поцелуя этих роскошных, сексуальных губ. Боже, он любил ее. Он не думал, что возможно обожать кого-то так сильно, что жизнь без нее пугала его до чертиков. Она научила его прощению, одарила его семьей, привнесла жизнь в темноту, которая была его жизнью.
Хозяйка вчера взошла на сцену, давая знак к началу аукциона. Все тот же ведущий, которого он подкупил, чтобы Сидней достался номер другого холостяка. Он тихо рассмеялся и сопроводил Сидней к их столику, помог ей сесть и устроился рядом. Она огляделась по сторонам, и он сжал ее руку. Шарлен пропустила прием в этом году. Поскольку Джейсон был признан виновным по нескольким федеральным обвинениям в отношении мошенничества и полгода назад был приговорен к трехлетнему заключению, Шарлен превратилась в своего рода отшельницу. Стыдясь поступков своего мужа, ей было сложно встречаться с людьми, которых она ранее называла друзьями. Сидней волновалась за мать, но также понимала, что ничем помочь не может. По крайней мере, новость о том, что она станет бабушкой, немного повеселила ее мать. Возможно, эта новая жизнь принесет излечение.
