Сломленные (ЛП) - Лэйн Лорен (книги серии онлайн TXT) 📗
И всему тому виной Пол Лэнгдон.
Глава двадцать восьмая
Пол
Из всех дерьмовых вещей, что я делал в своей жизни — а таких имеется несколько — эта самая дерьмовая.
Не знаю, что я думал на счёт того, как всё получится. Что мы сядем за обеденный стол, и я буду забавляться маленькой развернувшейся драмой? Будто Оливия вдруг выложит мне все свои секреты и объяснит, что именно привело её в Мэн в качестве моей нянечки?
Вы, наверное, посчитали, что я усвоил урок о предоставлении Лив личного пространства после сообщения Майклу, но я засранец. Поэтому я подслушал. И услышал всю эту хрень.
Оливия изменила Золотому Мальчику с Майклом. А я вынудил их оказаться наедине в одной комнате. Мне казалось, что я вёл себя как придурок, но это и близко не описывает мою настоящую сущность. К тому моменту, как до меня дошло, насколько серьёзными должны быть мои извинения, Майкла уже и след простыл, а Оливия заперлась в собственной спальне.
Она пробыла там два часа. Я это знаю, потому что просидел по другую сторону двери все сто двадцать минут. Каждую из которых она проплакала. И не осторожно, по-девичьи. А натужно и мучительно.
Я закрываю глаза, прислонившись затылком к двери. Трусу во мне хочется убежать в комнату, позвонить отцу и попросить его убрать Оливию подальше от меня, где я больше не смогу причинить ей вреда.
Но с меня хватит трусости. Мне нужно увидеться с ней.
Неторопливо, аккуратно, я поднимаюсь на ноги. Поднимаю руку и легонько стучу кулаком, но плач не прерывается. Стучу сильнее. На сей раз повисает пауза. Оливия тихо икает. Но дверь не открывает.
— Оливия, — в голосе хрипотца. — Можно мне войти?
Я готов к любым ответам, которые она может мне бросить. К тишине. «Отвали». «Ненавижу тебя». «Убирайся». Но никак не к тому, что она откроет дверь. И, конечно, не к стеснению в груди при виде неё.
Я едва отмечаю опухшие глаза, красный нос и спутанные волосы. Но никак не могу миновать неизмеримую боль, написанную на её лице.
Я делаю то единственное, о чём могу думать. Обнимаю её.
И она позволяет.
Я причинил ей безумную боль, но она разрешает мне обнимать себя.
Ощущение, не сравнимое ни с чем.
Я сдвигаю её назад ровно настолько, чтобы закрыть дверь, после чего притягиваю её как можно ближе. Она зарывается лицом в моё плечо и плачет. Не знаю, откуда в ней ещё слёзы, но она не останавливается.
Я глажу её рукой по спине самыми успокаивающими движениями, которые только могу придумать. Поворачиваюсь лицом к её мягким волосам.
— Прости, — шепчу я, прижавшись губами к макушке. — Мне так чертовски жаль.
Её рыдания переходят в плач, плач в икание, а икание к судорожным вдохам. И потом она наконец затихает. Слегка отклоняется назад, чтобы взглянуть на меня, и я напрягаюсь, готовый к словам, которых заслуживаю.
Но она не набрасывается на меня и не оскорбляет. Не даёт мне в подробностях понять, какой жалкой кончины я заслуживаю. (Хотя всё равно заслуживаю. Знаю, что заслуживаю).
Вместо этого она делает последнее, чего я жду. Заговаривает со мной. Опускает лоб мне на ключицу и просто говорит.
— Я не хотела, понимаешь, — произносит она дрожащим от слёз голосом. — Миллион раз спрашивала себя, знала ли какая-то крохотная часть меня то, что собирался сказать Майкл… что он собирался сделать… когда я пошла к нему в тот день. И столько же раз отвечала себе, что не стала бы ходить, если бы знала. Я бы не стала вгонять себя в положение, которое причинит Итану боль. Видел бы ты его лицо…
Оливия судорожно выдыхает, и я привлекаю её ещё ближе, проводя ладонью по спине. Мне хочется сказать ей, что, по большому счёту, это пустяки. Что она это пережила, Итан уже это пережил, но понимаю, что для неё это не пустяки. Я даю ей продолжить.
— Я поехала к Майклу… поднялась в его комнату, думая, что он хочет поговорить о девушке, Кейси, с которой он вроде бы общался. У него никогда не было серьёзных отношений, поэтому мне казалось, что он трусит или как-то так.
Она смолкает на мгновение.
— Но он хотел поговорить не о Кейси, — помогаю я.
Она качает головой.
— Нет. Он вёл себя странно с той самой секунды, как я пришла. Мне и Майклу всегда было комфортно вместе. Или я так думала. Но тогда он вёл себя нервно. То избегал встречаться со мной глазами, то смотрел слишком долго и напряжённо, как будто что-то выискивая.
Боже, мне жаль бедного парня. Мне слишком знакомо состояние, когда ты бессилен к притяжению этой девушки, пусть и понимаешь, что тебе нужно оставаться в стороне, подальше от неё.
— Я не поняла, как это произошло, — продолжает она, слегка качнув головой. — В одну секунду я болтала о том, как взволнована из-за стажировки, на которую отправила заявку, а в следующую он хватает меня за руку, оказываясь в сантиметре от моего лица, и заявляет, что больше не может. Что Итан его лучший друг, но у него нет сил. Что не может видеть меня с ним, зная…
Она затихает.
— Он сказал, что любит тебя? — говорю я.
Оливия кивает, прежде чем поднять голову, заглядывая мне в глаза.
— А потом он поцеловал меня. И я его не оттолкнула. Я дала ему поцеловать меня.
Агония на её лице неподдельна, и мне хочется попросить её больше ничего не рассказывать, но понимаю, что ей нужно избавиться от этого груза. Очень нежно я беру ладонью её лицо.
— Почему? Ты тоже его любила?
Пожалуйста, скажи «нет».
— Нет, — шепчет она, взволнованно увлажняя губы языком. — Но я множество раз спрашивала себя «почему» и думаю… Думаю, я ответила на поцелуй, потому что понимала — это выход. С каждым днём наши отношения с Итаном становились всё серьёзнее, он был у меня единственным парнем, и все, включая меня, вели себя так, будто мы вот-вот обручимся, и я просто…
— Не хотела этого.
— Нет, — отвечает она на выдохе. — Наверное, хотела. Хотела захотеть. Я очень любила Итала. Но где-то в глубине души что-то было не так. Всё складывалось действительно хорошо, но мне хотелось большего.
— И большим был Майкл?
Её лицо искажается.
— Нет. В ту же секунду, как его губы коснулись моих, я знала, что это тоже не то, но потом я ответила на поцелуй сильнее, желая почувствовать что-нибудь, хоть что-то. Не сработало… то есть, я не переспала с ним. До этого было далеко. Но в то же время это был не простой поцелуй, из-за которого я бы оттолкнула его и дала пощёчину. Я пыталась раствориться в поцелуе, поэтому он стал напряжённым, и тогда вошёл Итан.
Мне не нужно спрашивать о случившемся после.
— Никогда не думала, что могу быть такой, — продолжает она. — Изменить своему парню с его лучшим другом. Но теперь понимаю, что никто не планирует этого заранее, понимаешь? К этому нельзя подготовиться, как, допустим: «Знаешь, я тут подумала, буду подражать шлюховатому герою фильма, которого все вокруг ненавидят». Ты всегда представляешь, что будешь хорошей девочкой, за которую все будут болеть. И думаешь так до той самой секунды, пока не оказывается, что ты совсем не хорошая.
Мои ладони всё ещё обнимают её лицо, и теперь, аккуратно подцепив большими пальцами челюсть, я запрокидываю её голову, чтобы она встретилась со мной глазами.
— Ты всё ещё хорошая, Оливия, — говорю я тихо. — Ты совершила ошибку. Огромную и дерьмовую, бесспорно. Да, ты изменила Итану. И да, наверное, использовала Майкла. Но именно то, что ты убиваешься, показывает — ты не такая. Это разовая ошибка. В будущем ты допустишь много промахов, но такого — нет. Ты вынесешь урок и двинешься дальше.
Она прикрывает глаза.
— Ты не видел лицо Майкла. У Итана есть Стефани, и он, кажется, забыл меня, но Майкл…
— Переживёт это, — произношу я тоном, не допускающим дальнейшего обсуждения. — Сколько ему, двадцать два? И если ему посчастливилось стать твоим лучшим другом, под всем этим скрывается приличный парень, правильно? Просто он влюбился не в ту девушку.
