Идол (ЛП) - Каллихен Кристен (читаем книги .txt) 📗
Я смотрю на него в зеркало.
- Ну... что-то новенькое.
Отражение Джакса пожимает плечами.
- Все остальные нянчатся с тобой. У нас нет на это времени.
Время. Верно. Мое время почти вышло. Звук песни "Никаких любимчиков" заканчивается, и последующий рев "Килл-Джон, Килл-Джон" трудно игнорировать. Вся комната гудит подавляемой энергией, будто большой зверь у ворот ждет, когда же его впустят. Зверь. Так Киллиан называет толпу. Теперь я понимаю это. Слишком хорошо.
Холодный пот выступает на спине.
- Не могу этого сделать, - выпаливаю я. - Блевану прямо на сцене. Знаю. Я говорила Киллиану, что не способна на подобное. Дерьмо. Дерьмо.
Джакс прислоняется плечом к стене и наблюдает за мной. Спустя мгновение он достает пакет с крошечной зубной щеткой и маленьким тюбиком пасты, передает его мне.
- Знаешь, почему у меня есть всё это?
- Ты обладатель волшебных штанов мага? В твоем кармане есть и палатка на всякий случай?
- Не сейчас, - говорит он, почти улыбаясь. - Но, возможно, позже, когда парочка знойных поклонниц присядет на мои колени...
Я морщу нос.
- Фу. Подготовлю себя к этому. Отвратительно! - я сую новую зубную щетку в рот и энергично чищу зубы.
Он смеется.
- Итак, у меня есть всё это, потому что только что я был в комнате для маленьких мальчиков и занимался там тем же самым.
И я замираю.
- Ты? - пищу я со щеткой во рту так, что паста пузырится у меня на губах.
- Я, - говорит он, хмурясь на мое выражение лица. - Перед каждым долбанным шоу.
Я быстро выпрямляюсь и хватаю бумажное полотенце, чтобы вытереть лицо.
- Правда?
То есть, Джакс Блэквуд тоже боится сцены?
Он качает головой так, словно я смехотворна.
- Это случается перед большинством концертов. Барбара Стрейзанд прекратила выступать в живую, потому что ей было невероятно хреново.
- На этом попрошу остановиться, - говорю я. - Ты, Джакс Блэквуд, мистер Слишком Крутой Рокер, только что сослался на Барбру Стрейзанд.
Его лицо вытягивается.
- Умничаешь. Она - легендарная певица. Конечно, я в курсе, кто она такая, - его губы вздрагивают, но потом парень снова становится спокойным. - Было бы лучше, если бы я привел в пример Адель? Потому что она тоже знатная любительница поблевать накануне концерта.
- Не намного лучше, - ворчу я.
Он закатывает глаза.
- Если ты пойдешь туда и блеванешь на сцене, тогда поговорим. А до тех пор – на хрен, рискни, допей свою газировку и будь на месте. Ясно?
- Нет.
Он прищуривает ледяные зеленые глаза.
- Киллиан поставил на кон свой зад ради тебя. Он верит в тебя, а это значит, что и я тоже. Не выставляй его дураком.
Из всего, что мог сказать Джакс, чтобы связать меня узами страха, это было как раз в точку. И я вроде как ненавижу его за то, что он так легко отыскал мое слабое место. Так что всё, что я могу сделать, это отсалютовать, не в силах противиться желанию выставить средний палец выше остальных.
- Ясно.
- Хорошо. Двадцать минут!
Ага. Я вот-вот умру.
Киллиан
Мне нравится играть в Фенуэй. Это историческое, полное причуд место. Здесь выступали легенды музыки, а еще тут всё пропитано душой бейсбола. Даже несмотря на то, что стою под обжигающими электрическими лампами, клянусь, я могу ощутить аромат бейсбола - слабый запах хот-догов и пива, травы и солнца. Стадион не огромный, но кажется таким. Стены фанатов возвышаются почти что вокруг нас. Пол - огромное море извивающихся тел. С расстояния я могу лишь представить, как самородки бейсбола шагают по площадке, защищенной от поклонников металлическими заборами.
Мое тело вибрирует, когда я заканчиваю петь и отступаю назад, чтобы глотнуть воды. Руки немного дрожат. Я нервничаю. Не из-за себя. Из-за нее.
Уип и Рай играют джем-соло, ведущее к следующей песне "Отброс". Это первая песня Либби вместе с нами.
Я вижу, как она замирает на краю закулисья, ее лицо бледное, как смерть. Моя бедная девочка, страдающая от боязни сцены. Джакс предложил поговорить с ней. Видя, как он постоянно ворчал на ее счет сегодня, я был лишь рад позволить ему это. Возможно, они могут подружиться. Я был бы счастлив.
Ловлю ее взгляд и слегка киваю, улыбаясь. Ты сделаешь это, куколка.
И как хороший солдат, она выпрямляет спину, забрасывает ремень гитары над головой и делает визуально заметный глубокий вдох. Боже, в ней пылает внутренний свет, пока Либс выходит на сцену.
Большой корпус Гибсон L-1 практически перекрывает ее маленький силуэт. Она одета в еще один шелковый сарафан белого цвета с большими красными маками. Короткие черные сапоги обуты на ее ноги, прямо как во время нашей первой встречи.
Рай поднимает скрипку, а Джакс переключает свою Telecaster на режим мандолины. На прошлой неделе мы поигрались с "Отбросом" и "Сломленной дверью", сделав более утонченную версию песен. Теперь они идеальны. Джон, отвечающий за мое оборудование, передает мне мою Gretsch, и я подхожу к микрофону.
- Сегодня вечером мы собираемся показать вам несколько разных песен. Немного душевных.
Зверь воет в знак согласия.
Я усмехаюсь в микрофон.
- И эта прекрасная леди справа от меня, - говорю я, пока Либби подходит к микрофону рядом, - талантливая мисс Либерти Белл. Давайте достойно поприветствуем ее.
Она вздрагивает, когда Зверь начинает кричать, свистеть и выкрикивать, взрывая ночной воздух. Либс не смотрит на меня, не делает ничего, лишь глядит на море людей широко открытыми глазами. И на леденящую душу секунду я боюсь за нее. Толкнул ли я ее слишком далеко? Не испортил ли все?
Но затем Джакс начинает играть на своей мандолине, а Рай - на скрипке. Время пришло. Уип ударяет палочками - раз, два, три - и Либерти включается в действо, ударяя медиатором с идеальной точностью.
Ее голос чистый и невероятно красивый. Он разбивает мое сердце и заставляет его раздуться одновременно.
Джакс подпевает ей. И затем настает моя очередь присоединиться.
Мы с Либби в гармонии. И когда она поворачивается, яркие огни софитов освещают ее. Она смотрит на меня и улыбается. Ее радость охренительно ослепительная. Она побуждает меня, дарит всплеск чистейших эмоций, которые сильнее, чем всё, что я когда-либо чувствовал на сцене.
Вот, где ее место.
Песня заканчивается слишком быстро. Мне так сильно нужно ее поцеловать, что это причиняет боль. Нас окружает вибрирующий гул. Она светится, когда кланяется и уходит. Я не хочу, чтобы она уходила.
Остаток нашего выступления проходит в тумане, пока она не возвращается для последней песни. Мы сыграем на бис позже, но сейчас закончим песней "До глубины души". Эта песня о любви с долей сарказма. Мы с Либби играем восемьдесят процентов песни вдвоем, а группа подключается лишь в конце.
Как только она снова оказывается рядом, мое тело настраивается на нее. Выглядя на этот раз более уверенно, Либби начинает играть вступление - легко и игриво.
Я не поворачиваюсь лицом к толпе. Я смотрю лишь на нее. Играю и пою для нее. И она поет мне в ответ, а ее глаза ярко блестят. Вот оно. Это то, чего мы хотели.
Мы заканчиваем на затяжной ноте, а затем и я, и Либби уходим. Остальные ребята играют еще несколько минут. Мне нужны эти минуты. Я хочу поговорить с ней, выяснить, как она себя чувствует, взволнована ли она также, как я.
Но у Либби, видимо, другое мнение на этот счет. Она не смотрит в мою сторону, пока уходит со сцены, ее шаг такой быстрый, что практически переходит на бег. Ее волосы развеваются вокруг головы, когда она стягивает гитару и передает ее ожидающему Джону. Я тоже отдаю ему свою гитару, не замедляясь. Я так возбужден, мое сердце колотится, член твердый, как сталь, болезненно упирается в джинсы. Мне хочется уйти и быть с Либби.
