Возвращение к любви - Гувер Колин (версия книг .TXT) 📗

Все дружно смеются, а Кирстен умудряется утащить все наггетсы с моей тарелки.

– Уилл, ты не забыл про папин день в четверг? – спрашивает Колдер.

– Папин день? – вопросительно смотрит на меня Лейк.

– Не знаю, Колдер… Мне не хочется оставлять Лейк одну…

– Папин день? – повторяет Лейк. – Что еще за папин день?

– У нас в школе так называется день отца, – объясняет Кирстен. – Устраивают праздничный обед. Дети обедают вместе с папами в столовой. А мамин день – через месяц.

– А дети, у которых нет папы? Им что делать? Это несправедливо!

– А дети, у которых нет папы, сидят в столовой вместе с Уиллом, – отвечает Кел.

Лейк недовольно смотрит на меня: она не любит быть не в курсе дела.

– Я спросил Кела, можно ли мне и с ним тоже пообедать, – объясняю я.

– А меня возьмете? – спрашивает Кирстен. – У меня папа только в субботу вернется.

– Если я пойду, то конечно… Но я пока еще не знаю.

– Иди-иди, – улыбается Лейк. – Я в порядке. Хватит со мной нянчиться.

– Но ты же моя малышка. – Я целую ее в лоб, а мне в голову со всех сторон тут же летит картошки фри.

Я помогаю Лейк лечь в постель и укрываю одеялом:

– Хочешь чего-нибудь попить?

– Нет, спасибо.

Выключив свет, я подхожу к кровати с другой стороны, тихонько залезаю под одеяло, прижимаюсь к Лейк, кладу голову на ее подушку и ласково обнимаю. При следующем осмотре доктор обещал снять повязки. Лейк страшно волнуется из-за того, что в больнице ей остригли волосы, и хочет поскорее узнать, как коротко. Я пытаюсь ее успокоить, говорю, что наверняка отстригли немного, к тому же только на затылке, никто и не заметит.

Пока что она может лежать только на боку – сейчас лицом ко мне. Ее губы так близко, что я просто не могу не поцеловать ее, а потом заправляю выбившуюся прядь волос ей за ухо.

Прошлая неделя была сущим адом – и морально, и физически, но главным образом морально. Я чуть не потерял ее. Чуть не потерял! Иногда, оставаясь наедине с собой, я начинаю думать, что бы я делал, если бы все-таки потерял ее. Но я тут же гоню эти мысли прочь, напоминая себе, что с Лейк все в порядке. И со всеми остальными тоже.

Мне казалось, что это невозможно, но после всех выпавших нам испытаний я стал любить Лейк еще сильнее. Не могу даже представить себе жизнь без нее. Вспоминается видео, которое показала мне Шерри, и слова Джима: «Ты пришла в мою жизнь и разбудила мою душу». Вот что сделала со мной Лейк: разбудила мою душу!

Я снова целую ее. На этот раз поцелуй длится дольше… но я его все-таки прерываю: Лейк еще очень слаба.

– Какой отстой! – вздыхает она. – Ты хоть понимаешь, как тяжело спать с тобой в одной постели? Ты уверен, что врач говорил о целом месяце? Снова точка возврата? На месяц?!

– Ну если быть совсем точным, он говорил о четырех неделях, – отвечаю я, гладя ее по плечу. – Четыре недели – это все-таки на пару-тройку дней меньше, чем целый месяц.

– Вот видишь! Не надо было отказываться, когда я тебе предлагала. А теперь еще целых четыре недели. Это сколько всего недель получится?

– Шестьдесят пять, – быстро отвечаю я. – Не думай, я не считал. А четыре недели, начиная с сегодняшнего дня, заканчиваются двадцать восьмого февраля. И это я тоже не считал!

– Двадцать восьмого февраля? – смеется Лейк. – Но это же вторник! Ну кто согласится терять девственность во вторник? Давай договоримся на пятницу. Пятница – двадцать четвертое. Попробуем снова отправить Кела и Колдера к твоим в Детройт!

– Нет-нет, никаких двадцать четвертых! Доктор сказал: четыре недели – значит, четыре. Давай так: мы ждем до второго марта, а я договариваюсь с бабушкой и дедушкой. Тогда это будет пятница, но четыре недели уже пройдут.

– Второе марта – четверг!

– Так год-то високосный!

– Черт! Ну ладно, второе так второе. Но на этот раз я хочу номер люкс. Большой.

– Не вопрос.

– Шоколадные конфеты. И цветы.

– Как скажешь, дорогая. – Я снова целую ее и переворачиваюсь на другой бок.

– И поднос с фруктами. Чтобы клубника – обязательно.

– Есть! – зеваю я, накрываясь с головой одеялом.

– И еще. Чтобы было два пушистых халата. Будем ходить в них все выходные.

– Все, что захочешь, Лейк! А сейчас давай спать, тебе нужно хорошо высыпаться.

Последние пять дней она только и делала, что спала, так что неудивительно, что сейчас у нее сна ни в одном глазу. А вот я за эти пять дней почти глаз не смыкал, поэтому они у меня слипаются. Как приятно вернуться домой и снова спать в своей постели! Тем более в одной постели с Лейк.

– Уилл? – шепчет она.

– Да?

– Мне надо в туалет…

– Ты уверена, что справишься сама? – в десятый раз за это утро спрашиваю я Лейк.

– Все будет нормально. Если что – позвоню, – заверяет меня она, показывая на лежащий рядом с кроватью телефон.

– Ну ладно… Шерри дома, звони ей, если что-то понадобится. Вернусь через час. Вряд ли этот их обед продлится дольше!

– Милый, да все будет хорошо. Иди.

– Знаю! – отвечаю я, целуя ее в лоб.

Я действительно уверен, что все будет хорошо. Она просто молодчина! Так старается поскорее поправиться, что уже многое может делать сама – даже то, что пока не стоило бы, поэтому я все-таки немного волнуюсь. Несгибаемая сила воли, за которую я ее так люблю, иногда чертовски меня раздражает!

Войдя в актовый зал, я оглядываюсь по сторонам в поисках мальчиков. Колдер машет мне рукой, и я направляюсь к их столику.

– А где Кел и Кирстен? – спрашиваю я, садясь рядом с ним.

– Миссис Брилл их не отпустила…

– С чего это вдруг? – Я оглядываюсь в поисках миссис Брилл.

– Сказала, что они просто ищут предлог, чтобы сбежать с уроков, поэтому пусть ждут обеда в обычное время, в десять сорок пять. Кел сказал ей, что ты будешь очень недоволен.

– Что ж, Кел совершенно прав. Подожди, я скоро вернусь.

Я выхожу из актового зала и сворачиваю налево, в столовую. Там стоит такой гвалт, что у меня уши в трубочку сворачиваются с непривычки. Я уж и забыл, какие дети шумные… и как у меня болит голова после аварии. Здесь так много народу, что я никак не могу найти своих, поэтому подхожу к даме, которая, судя по всему, следит за порядком:

– Не подскажете, где сидит Кел Коуэн?

– Кто? Говорите громче, плохо слышно!

– Кел Коуэн! – кричу я ей в самое ухо.

Она показывает на стол в дальнем углу столовой. Кел замечает меня издалека и приветственно машет. Рядом с ним сидит Кирстен и вытирает футболку влажными салфетками. Как только я подхожу к столу, оба вскакивают.

– Что стряслось с твоей футболкой? – спрашиваю я у Кирстен.

– Да опять эти идиоты! – взглянув на Кела, отвечает она и показывает на столик напротив, где сидят трое мальчишек чуть постарше Кела и Кирстен и ржут во все горло.

– Что они тебе сделали?

– Лучше спроси, чего они не сделали! Шоколадное молоко… яблочное пюре… пудинг… желе…

– Ну да, чаще всего желе, – подтверждает Кел.

– Да ты не волнуйся, Уилл. Я уже привыкла – у меня всегда в рюкзаке запасная одежда на всякий случай.

– Не волнуйся? Какого черта?! Почему с этим до сих пор не разобрались? Ты сказала учительнице?

– Ну да, – кивает Кирстен. – Но они всегда умудряются сделать так, чтобы она ничего не увидела. Особенно после того случая, когда Кела и Колдера отстранили от занятий… Так что теперь они кидаются в меня только тогда, когда уверены, что никто не заметит. Но ты правда не переживай, Уилл. Все в порядке. У меня есть Эбби, и Кел, и Колдер – другие друзья мне не нужны.

Я просто в бешенстве! Поверить не могу, что это происходит каждый день, а девочка молча терпит эти издевательства!

– Так, про кого из них мне говорил Колдер? Кто тот засранец? – спрашиваю я у Кела, и он показывает мне на парня, сидящего во главе стола. – Подождите-ка, ребята…