Беременна от сына президента (СИ) - Попова Любовь (читаемые книги читать .txt, .fb2) 📗

— Ну, вы — то, может, и не общались, но место вы нашли то не случайно.

— Неееет,все не так было. Я нашла квартиру, возле квартиры была студия… — убежденно произношу, а Роман пихает мне коробку.

— Я ничего не говорил.

Я на ватных ногах шагаю к подъезду, вспоминая, как, собственно, нашла квартиру. Риелтор показывала нам варианты, несколько дней мы не могли определиться, пока она вдруг не позвонила и не рассказала о чудесной квартирке, которая по удивительной случайности была недалеко от детской студии. А там неожиданно образовалась нужная вакансия.

Я захожу в квартиру, приваливаюсь к двери, чувствуя, как расслабляются мышцы, мозг, как радость в груди растет с каждой секундой. Удивительно даже, как за пару месяцев это место стало мне по-настоящему домом. Потому что я знала, что тут мне всегда рады, сюда всегда придет Карим.

Оставляю рюкзак, иду в спальню, где Карим что-то бормочет, раздевая Луку, снимая с него подгузник.

— Фу, пацан, это мерзко.

— Что естественно, то не безобразно. Давай я сама.

— Руки иди сначала вымой, грязнуля.

Я пихаю его кулаком, но в ванной еще принимаю и душ, а когда выхожу, Лука надрывается и плачет, пока Карим пытается с этим что-то сделать.

— Арин, чего он?

— Есть хочет, наверное, — убираю халат с груди и подношу раскрытый ротик к соску. Он тут же присасывается, почти кусает. Я охаю, но сажусь на кровать, продолжая кормить сына.

Карим стоит рядом, внимательно смотрит, не произнося ни слова.

— Тихо тут.

— Ага, и теплиц нет.

— Лучше не напоминай. У нас не будет этой адской постройки.

У нас… Он так уверенно говорит про нас. Про теплицу. Дом. Дочь. Вертолет.

— Объясни мне, Карим. Если ты следил за мной, помог с квартирой, работой, почему появился, только когда узнал о моей беременности?

— Ты откуда это все взяла? — он оборачивается на дверь. – Я его уволю.

— Он подарок мне передал. Представляешь, как неудобно? Я учила деток, а потом пропала… И совершенно забыла об этом. А потом еще оказалась Ирой.

— Я сообщил, что ты ушла в декрет, а потом вернешься. Так что ждут тебя твои дети.

— А на вопрос ответишь?

Карим проводит рукой по волосам, садится на кровать, очень близко ко мне, буквально бедро к бедру.

— Отвечу. Но это же ничего не поменяет. Смысл что-то говорить, если все будет понятно со временем?

— А я хочу услышать. Понять, какой логикой ты руководствовался?

Глава 45. Карим

— Да какой логикой, — тру лицо. Спать дико хочется, но еще больше смотреть, как Лука смачно сосет молоко, ах захлебываясь, прикрывая глаза от удовольствия. Кто бы мог подумать, что я буду завидовать младенцу. Вкусно тебе…

— Карим.

— У меня было много женщин. До тебя, до Марины. Разные. Но все они в первую очередь любили не меня, а статус. Марина тоже, но она упорно меня ждала. Была девственницей, ни с кем не встречалась, пока я искал что – то… Что – то, что зацепит, понимаешь, что – то легкое, чтобы не думать, когда рядом, чтобы мысли одни на двоих. Наверное, как у родителей. Чтобы принимала вот таким как есть. Марина принимала и когда мне стукнуло тридцать, подумал, почему собственно и не Марина. А потом появилась ты. Знаешь, я увидел тебя на остановке и что – то замкнуло. Хотел бы я, чтобы было в штанах, но там все было серьезнее. Я реально пытался держаться от тебя подальше, но ты сама меня упорно искала, не веря в то, что тебя просто купили…

— Ты убедил меня…

— Дослушай. Я даже рад был, что ты такая недалекая. На руку мне это было. Стоило только дать тебе обещание, и ты стала моей. С потрохами, — шиплю я. – Ты была глиной, из которой я мог лепить что угодно… Осудишь меня? Но в тот момент я был реально счастлив. Мне казалось, что вот оно, счастье, нужно только в руках удержать. А тут ты все узнаешь и вместо того, чтобы смирится, как все нормальные нищенки, ты брыкаешься, словно я тебе предлагал работать в барделе. И вот я уверен, что там в тебе говорила Ира, которая точно никогда бы не допустила обмана в свою сторону. Ты ушла, а я пытался тебя забыть. Спал с Мариной, работал как вол, но и совсем выкинуть тебя из головы не получалось, я знал, что рано или поздно сорвусь, поэтому подготовил почву. Стал этим волшебником… Так что не думай, что это было по доброте, я просто хотел потом в это все тыкнуть тебя носом, чтобы ты снова вернулась ко мне и больше никуда не делась. Но ты залетела. И это все поменяло, конечно. Позволять тебе расхаживать с пузом я уже не мог.

— А отдал меня родителям почему?

— Потому что Алла наседала. Она бы рано или поздно докопалась до истины. И лучше было сделать это самому, заработав в твоих глазах хоть пару очков.

— Ну ты и подонок, Левицкий, — встает она, укладывая малыша на центр кровати. Часто дышит, злая, обиженная. Заправляет свою шикарную грудь, подставляет подушки с одной стороны, я с другой. Потом хмыкает и уходит на кухню, где делает себе чай.

— Я надеялась, что ты изменился. Что хоть что – то в тебе хорошее.

— Тебе нужно, чтобы я врал?

— Нет! Да! То есть… Это не то, что я хотела услышать, понимаешь?

— Я буду лгать, воровать, убивать, если потребуется, если это поможет быть с тобой, но позволь мне быть честным. Позволь сказать правду о том, как сильно ты мне нужна. Я не могу тебе пообещать, что стану хорошим, не стану. Я такой какой есть, но одно могу пообещать точно, я никогда не предам тебя или нашего ребенка. Наших детей. Раньше я был верен только отцу, он был моим маяком, но стоило появится тебе, как все поменялось. И если бы я мог, я бы спрятал тебя от всего мира, никому бы не показывал, но никогда бы не отпустил. Сдохну, но не отпущу, — шагаю так близко, что Арина упирается задом в кухонный гарнитур.

— Только попробуй, я тогда сама тебя сдохну, — выдыхает она мне в рот принимая жадный, резкий поцелуй, которым смыкаются наши губы. Ее руки на моих плечах, мои на ее талии.

Я поднимаю Арину в воздух, усаживаю на стол, расстегивая халат, тут же хватаясь за грудь двумя руками. По ним тут же растекается теплая влага.

— Ой, молоко… — это все, что он мяукает, потому что я снова обхватываю ее губы, ласкаю языком щеку, шею, грудь, чувствуя сладкий вкус. И больше нет запретов, обид и прошлого. Есть только здесь и сейчас, где в моих руках моя послушная девочка, умеющая вызывать тремор рук после оргазма, умеющая причинять боль лаской, умеющая подобрать нужные слова после.

— И все равно ты подонок, — утыкается она головой мне в грудь, пока мы пытаемся привести в норму дыхание.

— Я люблю тебя, Арин.

— А я тебя…Очень, очень люблю.

В этот момент мы слышим звук плача и со всех ног несемся в спальню, где нас ждет ночь, полная далеко не эротических приключений.

Эпилог. Карим

— Бабушка, привет, — Арина встречала бабушку из больницы

. Та замерла, словно, не веря своим глазам. И заплакала. Долго, долго обнимала Арину, все прощения просила. Мы посадили ее в машину, чтобы отвезти в ее деревню. Я там уже рабочих подогнал, чтобы ремонт в доме сделали и нанял мужика для помощи по хозяйству.

– На кого похож?

— На тебя пока похож, — говорит бабка, смотря на Луку. – А что имя такое чудное придумали.

— Чудное, ты хотела сказать.

— Ну да. А крестить — то когда будем?

— Ну вот, я надеялась ты с батюшкой договоришься.

— Естественно. Сегодня же пойду. Надо посмотреть, что там по церковному календарю, — и тут она на меня глаза поднимает. – А ты душегуб, разве не в тюрьме сидишь?

— Условным отделался.

— Ну понятно, с таким — то папашей. Но я все равно бы за него голосовала. Больше все равно никого не знаю.

Она прям глас народа, даже забавно все это слушать.

Она удивленно рассматривает изменения в доме.

— Ох, окаянные, что натворили то.

— Не нравится? — Арина переживает, рассматривает дом, в котором по сути выросла. Не дом, а халупа на мой взгляд.