Борись за меня (ЛП) - Коринн Майклс (книги онлайн полные .TXT, .FB2) 📗

Она кивает.

— Она хочет назвать его Диконом. Я предполагаю, что, даже если ты причинил ей боль, она все еще верит в тебя.

Я провожу рукой по лицу, а затем упираюсь локтями в колени, прежде чем посмотреть на нее.

— Вера, которой я не заслуживаю.

— Может, и нет, но разве не в этом заключается вера?

Я смотрю на Сьерру, ощущая всепоглощающее чувство скорби.

— Я причинил ей боль, когда делал все возможное, чтобы она была счастлива.

Ее голова наклоняется в сторону.

— Что именно ты делал?

— Я купил ферму.

Ее глаза расширяются, а губы удивленно поджимаются.

— Нашу ферму?

— Да. Я знал, что она не хочет ее продавать, и решил, что куплю ее, буду ее владельцем, и она сможет забрать ее, когда поймет, что это была ошибка.

Она откинулась в кресле и улыбнулась мне.

— Ты купил нашу ферму.

— Я пропустил сегодняшнюю встречу, потому что… — я замолкаю, ненавидя то, что мне придется признаться в этом. Я был таким дураком, а теперь мне придется ждать, чтобы сказать ей о своих чувствах.

— Потому что ты? — подсказывает Сьерра.

— Потому что я не боролся за нее. Я позволил ей уйти той ночью и провел следующие два дня, занимаясь домом, вместо того чтобы убедиться, что она знает, что я люблю ее и ребенка.

Сьерра гладит меня по спине, а потом вздыхает.

— Знаешь, моя сестра любила тебя столько, сколько я себя помню. Она была разбита после твоего ухода, но так и не смогла полностью отпустить тебя, как бы я ни настаивала. Сидни не знает, как выглядело бы ее сердце без тебя. Такая любовь не исчезает.

Я надеюсь, что это правда.

— Я никогда не переставал любить ее.

— Думаю, она знает это, по крайней мере, в глубине души.

Я качаю головой, желая убедить себя, что она знает об этом. Я подвел ее во многих отношениях. Я должен был поступить по-другому, и как только она проснется, я планирую рассказать ей обо всем этом.

Я думаю о ребенке, который у нас скоро появится, и о том, как я буду стараться для него.

Я оглядываюсь на Сьерру.

— У нас будет мальчик.

Она мягко улыбается.

— Да. Так и есть.

— С ней все будет хорошо. Другого выхода нет. Они оба выпутаются из этого, а потом я найду способ объяснить все Сидни. Мы вдвоем разберемся с этим и станем семьей.

— Сидни не сдается.

— Нет, она не такая.

Она должна быть в порядке. Они оба.

В этот момент входит врач, и Сьерра поднимается на ноги. Мы оба смотрим на него, и когда его глаза опускаются на пол, мое сердце тоже замирает.

Глава двадцать девятая

Деклан

В моей жизни были моменты, когда я чувствовал себя беспомощным, но это слово приобретает совершенно другой смысл. Когда умерла моя мать, я думал, что мой мир рухнул. Когда мой отец попал в аварию, изменившую мою жизнь, я понял, что ничто уже не будет прежним.

Услышав, как доктор пытается объяснить, что происходит с Сидни, я сломался.

— Я не понимаю, — говорит Сьерра, сжимая мою руку, и по ее лицу текут слезы.

— Операция прошла хорошо, опухоль удалили, но мы с большим трудом пытаемся вывести ее из наркоза. Я не уверен, что происходит, но мы проводим тесты, чтобы выяснить, что заставляет ее оставаться под наркозом.

Я коротко дышу, пытаясь взять себя в руки и понять, что, черт возьми, происходит.

— Значит, она жива? — спрашиваю я.

— Да, она жива и дышит самостоятельно, но не просыпается и не реагирует.

— Были ли какие-нибудь осложнения во время операции? Разве она не может просто проснуться? Это нормально?

Доктор качает головой.

— Нет, это ненормально, и мы не столкнулись с чем-то, чего не ожидали. Она потеряла немного больше крови, чем мне хотелось бы, но ничего такого, из-за чего я бы беспокоился.

— А что с ребенком? — мой голос напряжен даже для меня самого.

— За ребенком следили все это время, и у него все хорошо. Сердцебиение по-прежнему сильное. Я не хочу, чтобы вы паниковали, — быстро говорит он. — Это может быть пустяком, но мы все равно следим за ней и, как я уже сказал, проведем несколько дополнительных тестов. Знайте, что мы делаем все возможное, и мы продолжим держать ее в отделении интенсивной терапии, чтобы обеспечить ей постоянный уход.

— Мы можем ее увидеть? — голос Сьерры дрогнул.

— Только по очереди.

Я поворачиваюсь к Сьерре, и она вытирает лицо.

— Ты должен пойти первым, я должна позвонить… семье и… иди к ней, Дек.

Этого не может быть. Я не могу потерять ее сейчас. Я только что вернул ее. Она очнется, ей просто нужна причина для этого. Я иду за доктором в палату, не говоря ни слова, желая, чтобы, когда я войду туда, она смотрела на меня, а я упал на колени и умолял ее понять.

Я расскажу ей все, докажу, что люблю ее, и объясню, что уехал не потому, что бросил ее, а потому, что хотел подарить ей то, чем она дорожила.

Все это прояснится, я знаю это. Это должно произойти, потому что ни один Бог не настолько жесток, чтобы отнять у меня единственное, что у меня осталось.

Конечно, у меня есть братья, но они не Сидни.

Они не являются причиной моей жизни.

Стеклянная дверь в ее палату сдвигается влево, и время останавливается.

Вся ложь о том, что это не реально, подтверждается.

Вот она.

Лежит, не шевелясь, с закрытыми глазами, а вокруг нее пищат мониторы.

Моя Сидни, девочка, в крошечном теле, в которой было больше жизни, чем в тысяче людей, неподвижна. Ее смех и умные комментарии не наполняют воздух.

Вместо них — тишина.

Жутко тихо.

И я хочу умереть.

Я хочу, чтобы она вернулась. Я хочу иметь возможность умолять ее простить меня, пообещать, что позволю себе любить ее, и дать ей веру, которую я не смог ей показать.

И тогда я делаю то, чего не делал с тех пор, как потерял мать… Я плачу. Слезы падают по моим щекам, когда отчаяние охватывает меня так, как я никогда не чувствовал до этого момента.

Пожалуйста, Боже, не делай этого. Пожалуйста, дай мне еще один шанс все исправить. Не забирай у меня то, что мне так нужно. Позволь мне… пожалуйста.

Я иду вперед, от ужаса мои ноги словно налились свинцом. Мое сердце учащенно бьется, и я не могу говорить, пока иду к ее кровати и беру ее руку в свою.

Слезы свободно падают по моим щекам, но я не отмахиваюсь от них. Я позволяю им течь по моему лицу, до самого сердца.

— Может ли она… она ли это? Я пытаюсь сформулировать вопрос, но слова вырываются с трудом и застывают в горле.

— Она жива и дышит самостоятельно, мы не уверены, что она слышит, но в данный момент она не отвечает. Я дам вам немного времени, прежде чем мы заберем ее для еще одного теста. Возможно, ваш голос поможет. Доктор открывает дверь и уходит.

Я не знаю, что делать. Ничего не хочется, и внутри меня пустота.

Я откидываю ее светлые волосы с лица.

— Сид, ты должна проснуться, — она не двигается.

— Понимаешь, я не могу жить в мире, где тебя не существует, и не могу смириться с твоей потерей, поэтому мне нужно, чтобы ты проснулась. Я знаю, что просить об этом эгоистично, и у тебя нет причин беспокоиться о том, что я мучаюсь без тебя, но ты мне нужна, Бин, — я сажусь в кресло, моя рука переплетается с ее. — Я должен был прийти за тобой в ту ночь. Я должен был прибежать к тебе и умолять простить меня за то, что я был трусом. Если бы я рассказал тебе обо всем, о своих планах, о своих страхах, о своем сердце, то, возможно, ты бы сейчас была в сознании. Я люблю тебя, Сидни. Я люблю тебя больше, чем могу выразить. Ты должна проснуться, чтобы я мог рассказать тебе все это. Я хочу загладить свою вину перед тобой и нашим сыном… — мое горло сжалось, голос надломился, и еще один всхлип вырвался наружу.

Наш сын.

Он сейчас внутри нее, пока она спит. Знает ли он, что мама любит его больше собственной жизни? Знает ли он, насколько она совершенна и как ему повезло с ней? Будет ли он тем, что поможет ей бороться?

Мой большой палец гладит ее руку, и я жду чего угодно.