Дикий. Его неудержимая страсть (СИ) - Савицкая Элла (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt, fb2) 📗
Усмехаюсь. Ну понятно все.
Посидев немного с ребятами, чьи разговоры то и дело крутятся вокруг каких-то их общих тем, совсем мне неинтересных, киваю Лане, мол скоро вернусь и решаю сходить на задний двор.
Бассейн еще накрыт, погода не скоро станет подходящей для того, чтобы поваляться на лежаках, поэтому я просто усаживаюсь на один из них и, потягивая виски с колой, осматриваю двор с идеальным зеленым газоном.
Помню, когда приехала сюда впервые, подумала, что это противозаконно жить в таких хоромах. Их садовник отлично старается для того, чтобы двор выглядел великолепно, а Валентина, кухарка, привносит уют. Но сейчас, разглядывая только начинающие зеленеть кусты, признаюсь себе, что соскучилась даже по этому месту.
Пока мы с Матвеем были вместе и подолгу не приезжали сюда, казалось, что ничего страшного в этом нет. Ведь приехать можем в любое время. А сейчас, потеряв эту возможность, осознаю, что именно здесь, в этом доме, каждая незначительная деталь напоминает мне о том, как у нас с Матвеем все начиналось. Как мы сидели здесь около бассейна и первый раз поцеловались. Как боролись в спортивном зале, а потом в его комнате ночью принимали вместе душ. Все стало таким родным и ощущается в разы сильнее именно когда понимаешь, что такие важные мелочи остались в прошлом.
Замечаю, что стемнело, только когда начинаю мерзнуть. Встаю, чтобы вернуться в дом, но возле входа с террасы слышу женские голоса, доносящиеся с кухни:
— Так они же расстались.
— Серьезно? Тогда что она здесь делает?
— Лана с ней дружит.
— Понятно. Ну… расстались и хорошо. Я вообще балдею от ее братца. В субботу иду на бой с ребятами, нас обещали провести по-тихому. Как раз Кэш будет драться. Хочешь с нами?
— Еще спрашиваешь, конечно!
— Тогда я потом скажу во сколько и где. Хоть посмотрим на него. Кстати, потом на вечеринку Стас тоже обещал провести. Говорят, там такие крутые пати организуют после боев.
Неподдельный восторг так и сочится из их голосов, а я слышу только «бои» и «пати». Значит, в субботу у Матвея снова бой. Как он и говорил — он продлил время своего участия. Месяцем не ограничилось.
Вхожу на кухню, не обращая внимания на замолчавшую парочку, и поднимаюсь наверх — в комнату, где когда-то жила. Обычно, если мы ночуем здесь, то занимаем комнату Матвея, но я намеренно туда не иду.
Принимаю душ, потом мы с Ланой смотрим какую-то фигню по телеку, а ближе к двенадцати Кешнова отправляется в свою спальню.
Я же поворачиваюсь на бок, чтобы попытаться уснуть, но не успеваю этого сделать, потому что спустя какое-то время дверь в мою комнату открывается. Наверное, Лана забыла что-то.
Пара шагов, за которые я уже понимаю, что это не она. Сердце, узнав на слух походку, начинает биться чаще в момент, когда постель прогибается. Мне на талию ложится мужская рука, а к спине прижимается твердая грудь. Воздух комком сбивается в легких.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю хрипло.
— Соскучился.
Глава 46
Матвей
Наконец-то! Думал, Лана никогда не свалит.
Едва касаюсь Рины, как внутри начинается броуновское движение. Все клетки нагреваются, стоит любимому запаху атаковать легкие. Обещал себе, что только рядом лягу и трогать не стану, чтобы не накалять обстановку, но блядь, разве это возможно?
— Матвей, — настойчивый голос Рины слегка дрожит, а я молча веду носом по ее волосам, затягиваясь желанным ароматом. Как алкоголик последний, открывший заветную бутылку.
Ладонь вжимаю в упругий напряженный живот и прижимаю к себе. Как же я соскучился по ней! Член, учуяв хозяйку, подрывается, намереваясь прорвать штаны и заставляя в паху искрить от потребности оказаться внутри горячей дикарки. А меня плавит только от того, что я чувствую ее кожу рукой. Гладкую, изученную мной до каждой детали. Провожу пальцами в сторону точно зная, что здесь небольшой шрам после того, как мою девочку в драке ударили камнем в детском доме, веду вверх, наступая кончиками на две родинки, расположенные по диагонали на ребрах, и наощупь нахожу татуировку, сделанную Риной два года назад.
Вся моя, что бы она ни говорила.
Слышу, как шумно Ри втягивает в себя воздух, а потом накрывает мою руку своей, когда я большим пальцем касаюсь груди. Силой уводит вниз и поворачивается на спину. Свет от фонаря освещает смуглое лицо. Глаза блестят, только я не пойму это от злости или отражение моего желания. Силой возвращаю руку на живот. Ри все еще держит свою ладонь поверх моей, когда я спускаюсь и через трусики накрываю лобок. Ох блядь… Раньше бы уже содрал чертово белье, облизал всю, а потом затрахал до остервенелых криков, а сейчас держу себя на электрическом поводке.
Рина впивается ногтями в мою руку и собирается оттолкнуть, но я делаю наоборот. Перекидываю через нее ногу и оказываюсь сверху. Не готов сейчас уступить.
— Нет, — сквозь зубы цедит дикарка, упираясь ладонями мне в грудь.
— Знаю, что нет. Но ты ведь не думаешь, что я вдруг по щелчку пальцев выключил в себе все эмоции только потому, что тебе так захотелось? — спрашиваю, хищно облизываясь на сексуальное совершенство подо мной.
— Матвей, я не играю с тобой, — говорит Рина, пока я склоняю голову и в миллиметре от ее губ останавливаюсь. Мне нужно хотя бы это. Опускаю бедра ей в развилку ног и Ри дергается, — Перестань!
Соски сквозь тонкую ткань льняной майки твердеют, у меня же зубы сводит, так хочется прикусить их каждый по очереди.
— Знаю, что не играешь. Твои игры я выучил слишком хорошо, чтобы понять все, что ты хотела донести до меня своим уходом. Но и заставить себя не чувствовать к тебе ничего, пока я решаю ворох проблем, тоже не могу. Пытаться понять где ты, с кем. Это бесит, Рина! Хотеть тебя так, что башню рвет, и не иметь возможности взять.
— Да? — идеальная бровь саркастически взметается вверх, — Добро пожаловать в мою команду, Матвей!
Зараза! Да я, блядь, уже капитан этой команды!
— Ри, ты ведь умная девочка и понимаешь, что все это временно. Нельзя так долго держать зверя в клетке, — прищуриваюсь, касаясь уголка ее рта губами. Любимый вкус заставляет дуреть от возбуждения.
— Я не держу тебя, Кешнов. Ты свободен, — шепчет на выдохе, ненамеренно касаясь своими губами моей скулы.
Словно кнутом по нервам лупанула.
— А ты?
— Я тоже.
— Черта с два, — резко вдавливаю пах ей между ног, целенаправленно именно туда, где она больше всего любит. Рина вздрагивает и хватает ртом воздух. Сжимаю в этот момент ее щеки, — Запомни, Ри, ты НЕ свободна! Ты МОЯ! — провожу членом по ее промежности, прекрасно ощущая, как она вся сжимается и пилит при этом меня своими глазищами, — То, что происходит сейчас — это временное явление и скоро оно закончится. Долго ты от меня бегать не будешь.
Пусть не думает, что ей позволено все. Меня эти мысли о том, что она может с кем-то тусоваться, уже заебали. Ни жрать нормально не дают, ни работать. Ни черта спокойно не получается делать то, что должен. Гребаная паранойя, мать ее.
Рина сбрасывает мою руку и со всей силы толкает в бок, вынуждая скатиться на постель.
— Ты думаешь, мне легко? — вдруг говорит, поворачивая ко мне голову, — Я тоже с ума схожу, особенно видя, что ничего не меняется. Что твоих боев ждут как второго пришествия, а я вместо того, чтобы начинать все с чистого листа и пробовать общаться с другими, как дура хожу и думаю о том, как ты. Не делай из себя жертву, Матвей. Не одному тебе хреново, проблема только в том, что даже сейчас ничего не меняется. Тебе все равно, что я ушла.
Выдыхаю, чувствуя ломоту во всем теле от огня, испепеляющего каждую клетку. Хватаю Рину за талию и сгребаю под себя, заставляя завалиться на бок, а сам утыкаюсь ей в макушку.
— Мат… — собирается взбрыкнуть, но я ее прерываю.
— Я продаю клуб.
Ри замирает. Секунда, две, три.
— Почему?
— Потому что мне не все равно.
Еще секунду назад напряженное тело в моих руках обмякает, а рука, которая готова была оторвать меня от своей талии, ложится на простыню. Не знаю, о чем думает Рина, но она больше ничего не говорит. Ночная тишина заползает в уши, но мне плевать. Сегодня она не гнетущая. Сегодня помимо моего дыхания есть еще и второе. Сколько я так лежу, просто заполняя пустоту нахождением Рины рядом, понятия не имею. Но когда думаю, что она уже уснула, вдруг сквозь темноту доносится тихий вопрос:
