Несчастье на полставки (СИ) - Кувайкова Анна Александровна (читать книги без сокращений TXT) 📗
В общем, намылила я кроссовки родные, на половину стоптанные, да от благодетелей своих подальше, особо согласия их не спрашивая. Развернулась чутка, шаг вперед сделала… и тут же грохнулась на пятую точку, в кого-то со всего размаху врезавшись!
Ну вот, опять. Как к прежней Аське возвращаешься, так невезение упрямое прямо на самое дно жизни огромным камушком тянет! И что делать прикажете?
И деловой стервой становиться не хочется, и жить так дальше невозможно! Хотя бы потому, что Ромашка мой сладенький, на талисманах разорится, и самолично меня посылкой в Тибет отошлет. А я не хочу стричься наголо, у меня черепушка неровная!
И вообще, оранжевый цвет мне не пойдет!
Или в оранжевом все-таки щеголяют монахи Шаолиня?
— О! Рardont, mademoiselle! — прямо посреди моих печальных раздумий, раздался бархатный мужской голос откуда-то сверху. И меня быстро, ловко, и безапелляционно вздернули на ноги, не спрашивая разрешения. — Еxcusez-moi, vous êtes dans l’ordre?
— О как, — с любопытством протянула Милана, окидывая взглядом незнакомца, сбившего меня с ног, и сейчас кудахтающего надо мной взволнованной мамой-наседкой. — Настоящий француз! И что он балакает?
— Извиняется, — машинально перевела, сочувствуя собственной отбитой попе, и ни капли — самолюбию. Ему-то как раз не привыкать! — И спрашивает, в порядке ли я.
— Так ответь ему, пока он до седых волос не поседел тут, — хмыкнула Милана, выразительным взглядом указывая на обеспокоенного мужчину, до сих пор продолжающего держать меня за руки. А я что? Ну, я спросила, супротив такого пристального внимания ничего не возразив. И что же тут, как поется в песне, криминального?
Да вы бы слышали, как он обрадовался родной речи!
Затараторил тут же, вываливая на меня ушат… нет, ведро… нет, целую гору информации! И, знаете, что странно? Его языку я обрадовалась гораздо больше, чем перспективе скорого и долгого общения с Миланой! А уж когда француз, извинившись еще с десяток раз, улыбаясь во все свои белые красивые зубы, предложил провести ему экскурсию…
Да я тут же, с радостью была на всё согласная!
К огромному неудовольствию моей спутницы, конечно же. Даже с первого взгляда было видно, насколько ей понравился улыбчивый мужчинка. А он (вот гад какой!) взял и от ее сиятельной компании тактично отказался, бесцеремонно уцепив меня под локоток. Естественно, как и все представители его народа, чуть-чуть полицемерив. Французы они такие, да. Всегда и всем улыбаются, даже если им плохо, грустно, или совсем не нравится стоящий напротив человек.
А я же… а я все это время хихикала. Мысленно, конечно. Но злорадно, подленько, гаденько, и от всей своей гадкой душонки. Я-то этот народ знала! А вот Мила — нет. Она явно надеялась на дальнейшее общение с красивым мужчиной, одетым в небрежно-большой кожаный плащ, тонкую серую футболку, джинсы и сапоги-ботфорты. Плюс часы, множественные цепочки… Мода такая скорее подростковая, чем взрослая, но пять же — весьма характерная для французов, которые всегда в поисках собственного индивидуального стиля.
На вид ему было около двадцати восьми, высок, немного худощав, может, спором каким занимает. С гривой длинноватых, в творческом беспорядке русых волос, голубыми глазами и легкой небритостью. О, Гаспар Моро действительно был шикарен и неповторим, до неприличия сильно выделяясь среди наших соотечественников! Неудивительно, что Миланка-то поплыла.
Но, к ее огромному сожалению — французик-то нет! На ее чары не поддался, вежливо извинился, знакомству обрадовался… а потом нагло украл меня из отеля, под благовидным предлогом осмотра местных достопримечательностей. И в этом, опять же, нет ничего удивительного. Позвать едва знакомого человека на обед, прогулку или даже на целый уик-энд — для жителей Франции обычное дело. И отказываться не стоит, они очень обидчивы и прилично заносчивы!
К тому же, Гаспар оказался истинным представителем своего народа. То есть очень болтливым, крайне эмоциональным, невероятно улыбчивым, с очень яркой мимикой и активной жестикуляцией. Я, таких как он, знала. И, естественно, с радостью воспользовалась такой шикарной возможностью!
А самая прелесть… о, самая прелесть заключалась в том, что местности не знали ни я, ни он!
Так что мое желание досадить Милане, да и вообще, сам отпуск, скорее напоминающий лагерь строгого режима по перевоспитанию, вдруг превратился в увлекательное приключение. Ни дать, ни взять — Алиса в страну чудес с разбегу брякнулась!
Эх, мой милый, картавый Белый Кролик… где ты раньше-то пропадал, сладенький?
— Как же ты вообще оказался здесь, в России? — устав от долгой, эмоциональной прогулки, ближе к вечеру, мы, наконец, осели в красивой, изящной кафешке, которую, после долгих поисков, выбрал изысканный француз. — Ты так и не сказал, Гаспар!
— О, моя маленькая Асель, — картинно вздохнул мужчина, в сотый, а быть может, тысячный раз, устраивая передо мной небольшой, полный трагизма спектакль. — Это совершенно, совершенно невообразимая история! Я устал, я так устал от своей работы! Я так хотел отдохнуть, желал поправить здоровье. Семейный врач сказал сменить климат, сменить кардинально! И я решился на суровую Россию. Ох, знал бы я тогда, на что решаюсь! Ах, Асель, это был самый странный выбор в моей жизни. Представь, как я был удивлен по прилету, не заметив изменений! Дева моя, здесь было ужасно скучно. Меня никто не понимал!
О. да… для болтливых французов непонимание и хмурые лица Сибирских прохожих просто смерти подобно. Это уж я понять могу! Особенно резко переквалифицировавшись из грубого русского «Аська» в воздушную и изящную Асель. Бедный Гаспар не то, что «Настя», даже Ася выговорить не смог. Ни с первого, ни с третьего, ни с пятого раза!
И да, в это время года климат Франции и Белокурихи примерно одинаков — тепло, но не жарко, что-то около двадцати градусов с копейками…
Но, переходим к стандартным комплиментам. Где они у нас там, да вместе с меню от официанта?
— Ужас, Асель, страх и ужас. Сам бог послал мне тебя, я лишился рассудка, едва заслышав родную речь твоим божественным голосом. Скажи мне, что это шутка. Злая, злая шутка судьбы и рока. С твоей изящностью, ты просто не можешь быть русской! Нет-нет, истинная Парижанка, не иначе! Не разбивай мне сердце жестокой правдой!
— Это правда, Гаспар, — не выдержав, рассмеялась я. Ух, льстец, протии-и-ивный! — Я такая же русская, как и ты француз. Се ля ви.
— Ох! — драма пошла на второй круг, с драматично заламываемыми руками. — Ты жестока, Асель.
— Что поделать, — невольно рассмеялась я, принимаясь таки за меню. Одними-то комплементами сыт не будешь!
Хотя… приятно, черт побери. Вот как нужно самооценку девушке поднимать! Не то, что этот Макс гадкий… Ну ничего. Я буду мстить, и мстя моя будет воистину ужасной! Мила-то уже, небось, охотно доложила о моих несанкционированных передвижениях. Вот головомойка меня по возвращению ожидает…
Буду долго и упорно хихикать. Нет, а что? У меня отпуск? Отпуск. Я отдыхаю. Мучение тела салоном оставим на потом, нас впереди ждет души мученье! Не моей. Хи-хи!
Интересно, заревнует Макс, или нет все-таки?
— Ты жестока, — продолжал тем временем сокрушаться Гаспар, быстро листая меню на английском. Не знаю, что он ожидал там такое интересное найти… вдохновение, наверное! — О, Асель, я придумал! Ангел мой, мы с тобой сто лет знакомы, ты обязана сделать со мной селфи! Да-да! Я просто обязан поделиться с друзьями сокровищем, которое обнаружил в России! Ты же мне не откажешь?
— А знаешь, что… — задумчиво побарабанив пальчиками по столику, тут же прищурилась я. — Я думаю, эта идея замечательна!
И вот, когда многочисленные фотки были сделаны, в профилях всех соцсетей выложены, ужин, наконец, выдан и одобрен придирчивым французом… Возвратилась я в номер далеко, далеко за полночь. А что вы хотели? Жители Лазурного берега не могут без того, чтобы не растянуть обычный прием пищи в долгие, долгие, долгие дружеские посиделки! А уж как долго мы прощались в холле отеля, у-у-у…
