Его Высочество Ректор (СИ) - фон Беренготт Лючия (список книг .txt) 📗
Все уселись в рядок на мою кровать, а я установила ноут на письменном столе у окна. Включила и принялась рыться в пиратских сайтах. Что бы такое поставить, чтобы господин ректор в кладовке не соскучился?..
Из пяти ввалившихся в мою комнату подруг на чай остались две – и обе русские. Плюс, я и Ксюха. Вполне себе аудитория для какого-нибудь тупого российского мюзикла.
Сначала я хотела поставить кинокомедию «Карлсон», но потом вспомнила, что Ник все же не дал мне опозориться перед всем классом, пожалела его и поставила «Самый лучший день».
– Эй, что это за херня? – завозмущались все сразу, как только прошли титры и Нагиев запел песню из «Бременских Музыкантов».
– Да ладно, не понравится, выключим… – успокоила я всех, подвигая свое в кресло ближе к двери в кладовку. На всякий случай – заглушить Ника, если будет биться головой об стенку.
И правильно сделала – спустя пару минут за моей спиной раздались непонятные звуки, которые кроме меня, из-за громкого звука фильма никто не услышал. Я незаметно встала и проскользнула в темноту за узкой дверью.
– Bitch, – злобно поприветствовал меня Ник.
– Сам такой, – парировала я. И снова вышла.
Где-то на середине фильма, на стопятьсотом повторе припева главной песни, в кладовке снова закопошились. На этот раз достаточно громко.
– Что это? – испугалась Ксюха, подавившись конфетой из празднично-розовой бомбоньерки.
– Мышь завелась, – коротко ответила я, зная, что подруга до смерти боится серых грызунов и теперь уж точно не сунется во временное убежище господина ректора. – Пойду шугану.
И снова нырнула в кладовку. Ник схватил меня, притянул к себе между вешалок и зашептал страстным, умоляющим голосом.
- Анжи, лапонька… Выключи это… Пожалуйста! Что угодно сделаю… Я так больше не могу, у меня сейчас уши отвалятся…
- Да ты что! – я сделала страшные глаза. – Там секс-символ России поет! Они мне башку оторвут, если сейчас выключу…
Он застонал и, действительно, несколько раз ударился затылком о стену.
В третий раз я заглянула в кладовку, испугавшись долгой и подозрительной тишины. А вдруг у Ника сердце слабое? А я ему российский секс-символ…
Опершись спиной о стену и далеко вытянув ноги, он сидел на перевернутой корзине для белья и держал в руке маленькую початую бутылку с виски.
– Несанкционированное хранение алкоголя, мисс Красновская, – сказал он подозрительно бодрым голосом, поднял бутылку, будто пил в мою честь, и отхлебнул.
А вот это плохо – если он тут напьется в одиночестве, ему точно станет на все наплевать. И страшно даже подумать, что будет, когда ему надоест тут сидеть… Или в туалет захочется.
Что ж, похоже, сеанс окончен, ваша милость.
Я развернулась, чтобы выйти и под каким-нибудь уважительным предлогом всех разогнать, как вдруг он поймал меня за пояс юбки и притянул к себе на колени.
– Что будем с вами делать, мисс Красновская? – жарко прошептал мне в ухо, обдавая спиртными парами… и полез рукой под юбку. – Выгонять… или захотите откупиться?
Да, похоже, надрался он уже порядочно.
– Пусти! – пискнула я, с ужасом понимая, что начинаю возбуждаться.
Собралась с мыслями и вывернулась из его рук.
– Куда пошла? – зарычал он, пытаясь схватить меня.
– Ненормальный, там три человека в комнате!
И тут, как назло, между песнями в фильме наступило затишье.
Быстро! Соображать быстро!
– А-а-а! – истошно завопила я и выбежала из кладовой, размахивая руками.
– Что, мышь? – запаниковала Ксюха, залезая с ногами на кровать.
– Хуже! Летучая мышь! Убегайте отсюда, я окно открою – может вылетит.
Летучих мышей Ксюха не просто боялась, а ненавидела до судорог в ногах. Да, и остальные, судя по всему, тоже. Подхватившись, девушки моментально выбежали из комнаты, захлопнув за собой дверь.
- Мне, п-полагаю, теперь ничего не остается, кроме как превратиться в эту самую летучую мышь… и вылететь отсюда через окно…
Тяжело опираясь о косяк, Ник стоял на пороге кладовки. Приложился еще пару раз к бутылке, икнул и подошел.
– Ты… сердишься на меня?.. – осторожно начала я, но не закончила – он наклонился и закрыл мне рот поцелуем.
Потом сунул мне в руки бутылку… и, действительно, полез в окно.
– Следующее наказание – привяжу тебя к стулу и заставлю прослушать все пластинки Синатры. – торжественно объявил он мне, обернувшись, и принялся спускаться по моей любимой ветви ползучей ивы.
Глава 19: ДНЕВНИК
На следующее утро, уже выбегая из комнаты, я столкнулась с Самойловой.
– Почему не поехала вчера? – без всяких интонаций в голосе поинтересовалась она.
– Занята была… – буркнула я, стараясь просочиться мимо ее грузной фигуры. – С твоим Майлсом встречусь сегодня.
– Очень. На это. Надеюсь, – отчеканила Самойлова.
Интересно, банкирских дочек с детства учат говорить, ставя ударение на каждом слове?
Я вздохнула.
– Слушай, Кать… хватит играть из себя прожжённого бандита. И так уже тошнит от этого твоего заводного блядунчика… и подмывает все рассказать… кое-кому. Я ведь совершеннолетняя, не забывай – в тюрьму ты всяко никого не посадишь.
Катька смотрела на меня, прищурившись.
– Ты смотри-ка… От Майлса ее тошнит. А у тебя, оказывается, серьезно все кое-с-кем…
– И? Что из того?
Усмехнувшись, Самойлова тряханула кудряшками.
– А то, что теперь я уверена, что тобой можно крутить, как мне заблагорассудиться. И ничего ты никому не расскажешь. Побоишься, что он выберет карьеру, а не тебя. Это я уже не говорю о том, какую огласку получит роман английского аристократа с русской студенточкой – которая на двадцать лет его моложе…
И, не обращая внимания на мою отвисшую челюсть, она сунула мне в руки сегодняшний номер Лондонского Джеральда и величественно уплыла по коридору.
Опустив глаза, я прочитала.
«Новый герцог Веллингтонский будет представлен прессе в ближайшую субботу на банкете у герцогини Девонширской в ее фамильной усадьбе ...»
На фотографии под заголовком, Ник стоял в обнимку с какой-то престарелой дамой в вычурной шляпке и презрительно кривил губы.
***
Не став читать саму статью, я медленно вернулась в комнату. Опустилась на стул возле компа, удивляясь, почему полученная информация производит на меня такое впечатление. Вот, вроде бы я в курсе была, кто он, и что он, и все же… Одно дело знать, а другое – столкнуться с прямым доказательством нашего с Ником ярчайшего и неоспоримого мезальянса на страницах официальной прессы.
Реальность раскрылась передо мной во всей своей неприглядной красе, и, как я этого ни страшилась, необходимо было взглянуть ей в лицо.
Итак. Я по уши втюхалась в человека, который таких, как я… не то, что в жены – в официальные любовницы-то вряд ли возьмет.
Ведь, кто я, по сути, такая? Дочь разбогатевшей парикмахерши с сомнительным прошлым, выросла в неполной семье. Не англичанка ни каким боком, даже говорю по-английски с жутким акцентом. Не дай бог интервью придется давать – я ж Ника за пять минут десять раз опозорить успею. Вон с Меланьи Трамп все ржут, а она, между прочим, не за аристократом второго звена замужем, а за президентом Всея Америки.
Насчет возраста я не волновалась – это-то как раз пресса и любит. А вот то, что фотографий моих откровенных можно нарыть в интернете столько, что хватит на два Плейбоя… это плохо.
Ну и, как изюминка на торте – тот факт, что любовь наша началась на кампусе колледжа, где я исполняла роль студентки, а он – профессора. А уж если история про шантаж всплывет… Ой, мамочки…
– В общем, ходячий скандал вы, мисс Красновская, – грустно сказала я самой себе. – Прям название любовного романа – «Скандал для его высочества». Ну, или «его милости»… Кто он там у нас по званию…
Нет, я просто обязана выяснить, что он на самом деле про наши отношения думает. Возможно, я неправильно интерпретировала его «My love». Это ведь еще и легкую привязанность означает, а не обязательно – любовь до гроба.
