Взгляни на птиц небесных (СИ) - Чередий Галина (книги без сокращений TXT) 📗

– Что ты имеешь в виду? – напрягся Олег, оборачиваясь. – Элоди желает с меня что-то получить? Пусть даже не рассчитывает! Мой адвокат её с потрохами сожрёт.

– Да нет. Я просто хотел уточнить, в какую сумму ты оцениваешь свой полный отказ от отцовства?

Фотеев сверкнул глазами на бесстрастные лица охранников.

– Пропустите его! Только попробуй что-нибудь вытворить, Крамаев, и парни тебя в минуту раскатают ровным слоем по полу!

– Правда? Я люблю, когда все по-жесткому, парнишки, – Мусса нахально подмигнул охране, проходя внутрь.

– С чего ты вообще взял, что я намерен отказываться от прав на дочь? – спросил Олег, едва за ними закрылась дверь кабинета.

– Я не спрашивал, намерен ты или нет, Фотеев. Я спросил, во сколько мне это обойдется? – на лице Муссы больше не было и тени улыбки.

– Пытаешься выставить меня полным ублюдком и продажным ничтожеством? – раздраженно оскалился Фотеев.

– На хрен мне пытаться сделать то, с чем ты и сам прекрасно справляешься.

– Не боишься, что я сейчас скажу парням вышвырнуть тебя отсюда и наплюю на твои чертовы предложения?

– Не-а, – Мусса зевнул и сложил руки на груди. – Так что, готов назвать цифру, или и дальше будем изображать двух склочных учениц старшей школы и изощряться в том, как сказать друг другу больше гадостей? Я бы предпочел все же обсуждать дело, потому как в планах на сегодня у меня не значится валяние с тобой на полу и изменение дизайна твоего личика. Хотя не скажу, что в прошлый раз мне не понравилось.

Олег уселся напротив Муссы и некоторое время пристально его рассматривал.

– Зачем тебе это всё, Крамаев? Должна же быть какая-то причина для того, что ты так вцепился в мою жену? – наконец мягко произнес он.

– Даже если бы я захотел, а я не хочу, объяснять тебе почему, и потратил на это все время до вечера, ты и тогда бы не понял. Поэтому я не собираюсь сотрясать воздух и распинаться перед тобой, доказывая, что я просто люблю СВОЮ жену и ради неё готов практически на всё. Еще есть общие вопросы, или перейдем уже к делу?

– Твою жену?

– Мою, Олежек, мою.

– И когда же случилось сие памятное событие? – Глаз у Фотеева дернулся.

– Жалеешь, что тебя на свадьбу не позвали? – усмехнулся Мусса.

– Чего ты добиваешься?

– Э-э-э-э, мира во всем мире? Слушай, Фотеев, кончай тут играть в допрос Зои Космодемьянской. ЦЕНА ВОПРОСА? – Во взгляде Муссы больше не было и тени намека на улыбку.

Олег прожёг его гневным взглядом.

– Я сообщу тебе завтра.

– Сейчас, Фотеев. Прямо сейчас, или я буду искать другие методы решения проблемы.

– Ты мне угрожаешь? Намекаешь на связи со своими дружками – бывшими уголовниками?

– Откуда такие дикие фантазии, Фотеев? И я не намекаю, я прямо говорю, что решу вопрос любыми доступными мне средствами. И на данный момент от тебя пока зависит, как далеко мне придется зайти.

– Ладно. Пропади ты пропадом!

ЭПИЛОГ

Марат

Утробное мяуканье, больше напоминающее вой пожарной сирены раздалось прямо над моим ухом. Я махнул рукой в направлении звука, как всегда ловя только воздух. Следующее «мяу» чуть поодаль очень сильно смахивало на насмешку.

– И тебе доброе утро, Леди Бомж, – буркнул я, поднимаясь и направляясь на кухню.

Все равно эта жестокая фурия, по ошибке попавшая в кошачью шкурку, не отстанет, пока не получит свою пайку.

Почти два года назад я совершил катастрофическую ошибку, подобрав, будучи пьяным в дым, тощего облезлого кота. Кот быстро освоился и отъелся, начав уже через пару дней чувствовать себя полноправным хозяином в доме. Так как никакое имя к нему не липло, он так и остался Бомжом. Ровно до того дня, когда родил трех милых котят. Вот тогда и пришлось срочно переименовывать в Леди Бомж.

Телефон, который я поставил на беззвучный режим, задребезжал на кухонном столе. Номер очень длинный и совершенно незнакомый.

– Алло! – хрипло ответил я.

– Марат! – Просто моё имя её голосом – и у меня сердце прыгнуло в глотку с такой силой, что, казалось, должна сломаться гортань.

Два года и месяц. Вот сколько я не слышал этот голос. Не прикасался к телу. Не вдыхал запах. Убеждал себя, что забыл и иду дальше.

Два года и месяц. И одно слово, которое она выдохнула в трубку.

– София? – проскрипел я.

– Марат… ты нужен мне... – Господи Боже, она что, плачет? – Пожалуйста… Марат. Ты очень нужен мне.

– София, девочка моя, что случилось? Просто скажи мне. – Моё сердце в панике падает вниз.

– Марат… полицейские уже здесь... Я не позволю им обвинить Димку… Я не отдам им сына… Марат! Господи! – София рыдала явно вне себя от отчаяния, а у меня крышка черепа поднималась вместе с волосами от бессилия понять хоть что-то.

– Тише, хорошая моя. Просто скажи мне, что случилось. Просто скажи, чтобы я мог понять, как мне поступить.

– Просто приезжай! Ты нужен мне!

В трубке раздался грохот и громкие крики на английском, требующие положить оружие и выйти с поднятыми руками. У меня в глазах потемнело от всего этого.

Через десять минут я уже мчался к выезду из города под раздраженное мяуканье из кошачьей переноски.

Спустя несколько часов я выбрался перед фермерским домом моего брата, ругаясь про себя на то, что они с Элоди забрались в такую глушь.

Зная своего брата так же хорошо, как самого себя, последнее, что я мог когда-либо предположить, что Мусса решит не просто измениться ради женщины, а поменяет все: место жительства и работу, всю свою жизнь и сам взгляд на мир. Кто из тех, кто считал его неисправимым бабником и эгоистичным мачо, поверил бы в это прямо-таки чудесное превращение убежденного повесы в мужчину, способного на почти маниакальную преданность одной женщине? Хотя нет... Двум.

– Дядя Марат! – Синеглазка налетела на меня, как ураган, повисая на шее.

Примерно полгода назад я из её уст стал, наконец, звучать как Марат, а не Малат!

– Мам, пап, дядя Марат приехал! – влетела в большую светлую кухню Валя, таща меня как на буксире.

Мусса спрятал за спину руки, которыми только что обнимал Элоди, и с тяжким вздохом уткнулся ей в волосы. Может, мой брат и обратился волшебным образом из известного владельца ночных клубов в зажиточного фермера, но на его ненасытное либидо это никак не повлияло. Только направлено оно теперь на одну Элоди.

– А я тебе говорила, что долго она гулять не будет, – прошептала ему в шею Элоди, приветливо мне улыбаясь.

– А вы что, опять обнимались? – хитро посмотрела на них девочка.

– Хм-м. Просто, знаешь, мама сказала, что у неё спина болит. Вот я и разминал ей... плечи, – поднял брови Мусса, делая совершенно честное лицо.

– Плечи? – ухмыльнулся я.

– Ага, – повернулась ко мне Валя. – У мамы вечно спина болит, и папа ей часто массаж делает. Мама говорит, что он просиионал. Если у тебя болит, ты тоже можешь его попросить.

– О нет, Валюш, я как-нибудь потерплю! Она у меня не настолько болит... – давясь смехом, ответил я.

– А дядя Марат привез нам своего кота! – радостно сообщила Валя, а Мусса, сразу посерьезнев, поднял вопросительно бровь.

Я покачал головой, указывая взглядом на племянницу.

Мусса бросил быстрый взгляд на Валю, и Элоди, улыбнувшись, попросила дочь:

– Доченька, а давай ты пойдешь и посмотришь, где мы сможем разместить наших гостей, а я приду через минуту?

– Ну вот, – насупилась девочка. – Опять взрослые разговоры?

– Совсем немного, Синеглазка, – улыбнулся Мусса.

– Ну, и что случилось? – нахмурился Мусса, едва шаги Вали затихли.

– Я уезжаю в Штаты к Софии, – выдал я, выпрямляясь и готовясь обороняться.

– Да за каким хером-то? Через два года? – взвился Мусса.

– Мусса, тише! – шикнула на него Элоди. – Марат, в самом деле, что происходит?

– Вы тут в своей глуши вообще забыли, что такое телевизор и выпуски новостей, да? – хмуро посмотрел на них я.

– Да уж мы как-то прекрасно и без них живём. Ты зубы не заговаривай давай. Что случилось?