Мое прекрасное несчастье - Макгвайр Джейми (серия книг TXT) 📗
Сначала Трэвис взглянул в мои карты, потом я в его. В основном я кивала и улыбалась, делала ход, только когда мне говорили. В итоге мы с Трэвисом проиграли, и мои фишки значительно сократились к концу первого раунда. Томас опять начал раздавать.
На этот раз я не стала показывать Трэвису свои карты и заявила:
— Думаю, я все поняла.
— Уверена? — спросил он.
— Уверена, малыш, — ответила я.
После трехчасовой игры я вернула свои фишки и прибрала стопки других игроков с помощью двух тузов, стрита [15]и старшей карты.
— Чушь собачья! — простонал Трентон. — Новичку везет!
— Трэв, у тебя способная ученица, — сказал Джим, переминая во рту сигару.
Трэвис отхлебнул пива.
— Голубка, я тобой горжусь! — Глаза Трэвиса засияли, а на лице появилась улыбка, какой я еще не видела.
— Спасибо.
— Те, кто не умеет играть, обычно учат других. — Томас ухмыльнулся.
— Очень смешно, придурок, — пробурчал Трэвис.
Через четыре часа я допила пиво и, прищурившись, глянула на единственного мужчину за столом, который еще не сбросил карты.
— Тэйлор, твой ход. Будешь вести себя как маленький мальчик или поставишь наконец как настоящий мужчина?
— Вот черт! — Он бросил на стол свои последние фишки.
Трэвис оживленно следил за мной. Это напомнило мне о том, как другие обычно наблюдали за его боем.
— Голубка, что там у тебя?
— Тэйлор!.. — поторопила я.
Его лицо расплылось в улыбке.
— Флеш! [16]— улыбнулся он, выкладывая карты на столе.
Пять пар глаз устремились на меня. Я внимательно посмотрела на стол, а потом бросила карты.
— Смотрите и плачьте, ребята! Тузы и восьмерки! — Я хихикнула.
— Фул-хаус? [17]Какого черта? — выкрикнул Трент.
— Извините. Мне все время хотелось это сказать, — проговорила я, собирая фишки.
— Это не везение новичка. — Томас прищурился. — Она умеет играть.
Трэвис мельком глянул на Томаса, а потом на меня.
— Гулька, ты играла раньше?
Я пожала плечами, демонстрируя невинную улыбочку. Трэвис запрокинул голову и зашелся хохотом. Он попытался сказать что-то, но не смог и лишь ударил кулаком по столу.
— Твоя девушка только что обставила нас, черт тебя дери! — сказал Тэйлор, тыкая в меня пальцем.
— Да как это возможно! — завыл Трентон, вставая из-за стола.
— Отличный план, Трэвис. Привести карточного шулера на наш покерный вечер. — Джим подмигнул мне.
— Но я ничего не знал! — Трэвис покачал головой.
— Чушь собачья, — сказал Томас, внимательно глядя на меня.
— Правда! — сквозь смех произнес Трэвис.
— Не хочу говорить, братишка, но мне кажется, я только что запал на твою девчонку, — сказал Тайлер.
— Осторожней. — Улыбка Трэвиса быстро превратилась в гримасу.
— Эбби, я слишком несерьезно отнесся к тебе, — проговорил Трентон. — Но теперь обязательно верну свои деньги.
В последних раздачах Трэвис не участвовал, а наблюдал за тщетными попытками братьев отыграться. Раунд за раундом я собирала их фишки, а Томас все внимательнее присматривался ко мне. Когда я выкладывала карты на стол, Трэвис и Джим смеялись, Тэйлор ругался, Тайлер признавался мне в вечной любви, а Трент демонстрировал самый настоящий приступ гнева.
Потом мы перешли в гостиную, я обменяла свои фишки на деньги и раздала всем по сто долларов. Джим отказался, а вот братья приняли свою долю с благодарностью. Трэвис взял меня за руку и повел к двери.
Я видела, что он невесел, и сжала его кисть.
— Что-то не так?
— Гулька, ты только что отдала четыреста баксов! — Трэвис нахмурился.
— Будь это вечер покера в «Сиг Тау», я оставила бы их себе. Не могу же я грабить твоих братьев при первой встрече.
— Они бы тебе деньги не вернули! — сказал он.
— Я бы потом еще спал как младенец! — усмехнулся Тэйлор.
Томас пристально разглядывал меня и не произносил ни слова, стоя в углу комнаты.
— Томми, чего ты постоянно пялишься на мою девушку?
— Как, ты говоришь, твоя фамилия? — спросил Томас.
Я нервно переступила с ноги на ногу. Мой мозг отчаянно работал, пытаясь выдать нечто остроумное или саркастичное, чтобы как-то избежать ответа. Вместо этого я уставилась на собственные ногти, внутренне ругая себя. Не следовало обыгрывать здесь всех и каждого. Томас все понял, я видела это по его глазам.
Трэвис заметил мою неловкость, повернулся к брату и положил руку мне на талию. Я не знала, хотел ли он защитить меня или приготовился к тому, что скажет его брат.
— Эбернати, и что с того?
— Понимаю, почему ты до сегодняшнего вечера не сложил два и два, но теперь тебе нет оправдания, — с самодовольной улыбкой сказал Томас.
— Что ты, черт побери, несешь? — спросил Трэвис.
— Ты состоишь в каком-нибудь родстве с Миком Эбернати? — обратился ко мне Томас.
Все головы повернулись ко мне, и я нервно провела пальцами по волосам.
— Так ты знаешь Мика? — Трэвис смотрел мне в глаза. — Он же один из лучших игроков за всю историю покера. Знаешь его?
Я содрогнулась, понимая, что меня все-таки загнали в угол.
— Он мой отец.
Комната взорвалась.
— Не может быть! Твою мать!
— Я знал!
— Мы играли с дочерью Мика Эбернати!
— Мик Эбернати? Вот черт!
Только Томас, Джим и Трэвис молчали.
— Я же говорила, парни, что мне не стоит играть, — сказала я.
— Если бы ты упомянула, что твой отец — Мик Эбернати, мы отнеслись бы к тебе куда серьезнее, — ответил на это Томас.
Я осмелилась взглянуть на Трэвиса, который в ужасе смотрел на меня.
— Это ты Счастливые Тринадцать? — спросил он с затуманенным взглядом.
Трентон поднялся, открыл от изумления рот и указал на меня.
— Счастливые Тринадцать в нашем доме! Не может быть! Черт побери, я не верю!
— Так меня прозвали в газетах, — нервничая, произнесла я. — Но не следует верить всему, что там написано.
— Все, парни, мне пора везти Эбби домой, — сказал Трэвис, по-прежнему пялясь на меня.
Джим посмотрел в мою сторону поверх очков.
— Не всему? А чему можно?
— Я не забирала везенье у отца, — усмехнулась я, накручивая прядь волос на палец. — Это же нелепо!
Томас покачал головой.
— Нет, Мик сам давал интервью. Он сказал, что в ночь на твой тринадцатый день рождения везение его покинуло.
— И перешло к тебе, — добавил Трэвис.
— Тебя воспитывали мафиози! — радостно улыбаясь, воскликнул Трент.
— Нет. — Я коротко усмехнулась. — Они не воспитывали меня, просто слишком часто находились поблизости.
— Стыд и позор Мику, что в прессе он смешал твое имя с грязью. — Джим покачал головой. — Ты была ребенком.
— Да это всего лишь везение новичка, — сказала я, отчаянно пытаясь скрыть унижение.
— Тебя учил сам Мик Эбернати, — сказал Джим, с благоговением глядя на меня. — Подумать только, ты играла с профи и выигрывала, это в тринадцать-то лет! — Джим посмотрел на Трэвиса и улыбнулся. — Не ставь против нее, сынок. Она не проигрывает.
Трэвис взглянул на меня, он все еще не оправился от потрясения.
— Э… нам пора, папа. Пока, парни!
Трэвис повел меня к мотоциклу, и оживленные возгласы стихли за дверью. Я завязала волосы в пучок и застегнула куртку, ожидая, когда Трэвис заговорит. Он молча запрыгнул на мотоцикл, и я устроилась у него за спиной. Трэвис, конечно же, переживал, что я не была откровенной с ним; возможно, его выбил из колеи тот факт, что о такой важной стороне моей жизни он узнал вместе со своей семьей. По возвращении в квартиру я ожидала огромной ссоры и пыталась придумать дюжину разных оправданий.
Трэвис провел меня за руку по коридору и помог снять куртку.
Я потянула за светло-рыжий пучок на макушке, и волосы рассыпались по плечам густыми волнами.
— Знаю, ты очень зол, — сказала я, избегая взгляда Трэвиса. — Извини, что не сказала тебе раньше, но обычно я не распространяюсь на этот счет.
— Зол на тебя? — переспросил он. — Да я так взбудоражен, что все плывет перед глазами. Ты только что с легкостью обчистила моих придурков-братьев, стала звездой в глазах отца, и теперь я точно знаю, что ты специально проиграла пари, заключенное перед боем.
