Наваждение - Стил Даниэла (лучшие книги .txt) 📗
Чарли довез их до самого дома Франчески. Это было аккуратное деревянное строение с небольшим палисадничком; забор и стены были выкрашены белой краской, а ставни и крыша — зеленой. Ведущая к крыльцу дорожка была расчищена от снега до самого асфальта, а в сугробе справа от двери торчал ярко-алый бумажный цветок — творение рук Моник.
Выбравшись из машины, Франческа поблагодарила Чарли за ужин.
— Все было чудесно. Мне очень понравилось, — сказала она искренне.
— И мне тоже! — пискнула Моник. — Спасибо, Чарли!
— На здоровье, — улыбнулся Чарли. — Увидимся завтра. Когда мне за вами заехать?
Чтобы не испугать Франческу, Чарли не сделал никакой попытки зайти в дом и даже остался сидеть за рулем, хотя в другой обстановке он обязательно проводил бы их до дверей. Франческа снова стала похожа на пугливую лань, готовую скрыться в лесу при малейших признаках опасности, и Чарли не хотел рисковать. Ему было очевидно, что она боится подпускать его слишком близко, какими бы откровенными ни были их разговоры.
— Как насчет восьми утра? — предложила Франческа. — Если выехать в восемь, то к девяти мы уже будем на месте.
— Принимается. Только бы погода не подвела.
Он смотрел, как они идут к дверям, как отпирают замок. Потом в домике зажегся свет, окна осветились теплым оранжевым светом, и Чарли подумал, что внутри, должно быть, хорошо и уютно.
Некоторое время он смотрел на дом Франчески, потом завел мотор и отъехал. Он снова чувствовал себя одиноким и никому не нужным. Чарли казалось, что отныне он просто обречен вечно быть посторонним наблюдателем, который только следит за отношениями Франчески и Моник, за любовью Кэрол и Саймона, за жизнью Сары и Франсуа, не принимая в этом никакого участия. Во всех трех случаях он был «третьим лишним», и это обстоятельство угнетало его, но Чарли не знал, что ему следует предпринять, чтобы исправить положение.
Должно быть, именно поэтому он не сразу поехал домой, решив заглянуть сначала к Глэдис Палмер.
Глэдис приветствовала Чарли лучезарной улыбкой. Она была жива и здорова, настроение у нее было приподнятое, да и выглядела она неплохо.
Когда он постучал к ней в дверь, Глэдис как раз готовила и руки у нее были в муке, но приезду Чарли она была рада. Усадив его в кресло, она отправилась на кухню и вскоре уже угощала Чарли крепким чаем с пышущими жаром булочками и душистым печеньем.
— Ну, как идут дела? — спросила она.
Чарли решил пока не рассказывать ей о дневнике Сары. Сначала он сам прочитает дневник до конца.
— Все нормально, Глэдис, — ответил он и подумал, что дела, пожалуй, идут не то чтобы блестяще, но и вправду нормально.
Потом он рассказал Глэдис о том, как ужинал с миссис Виронэ и ее очаровательной дочкой, и она искренне за него порадовалась.
— Довольно многообещающее начало, Чарли, мальчик мой, — сказала Глэдис, сияя улыбкой. Она действительно была очень довольна, что у него наконец стало что-то меняться. Дело было даже не в весьма туманных перспективах, а в том, что в Чарли, похоже, проснулся интерес к окружающему миру, который, как надеялась Глэдис, должен был рано или поздно победить в нем желание бередить старые раны.
— Поживем — увидим, — ответил Чарли.
Вскоре после этого Чарли распрощался с Глэдис и отправился домой. Как ни странно, он чувствовал себя бодрее. Встречи с Глэдис явно действовали на него благотворно. Она стала для него как мать, а кто, кроме матери, сумеет понять и утешить свое дитя?
В доме, когда Чарли начал подниматься по лестнице на второй этаж, ему почудились чьи-то легкие шаги, и некоторое время он стоял, замерев на месте, напряженно прислушиваясь и желая, чтобы это оказалась она, Сара. Но звук не повторился — должно быть, у него просто разыгралось воображение.
Еще несколько мгновений он стоял в темноте, потом вздохнул и стал подниматься дальше. Войдя в комнату, он включил свет и огляделся. В спальне все было в точности так же, как он оставил уходя.
Всю обратную дорогу Чарли думал о том, как снова возьмет в руки дневник Сары, но сейчас он решил отказаться от этого своего намерения. Сара и Франсуа стали для него гораздо более реальными, чем настоящие, живые люди, и Чарли уже несколько раз ловил себя на том, что мечтает каким-нибудь волшебным образом перенестись на двести лет назад, чтобы встретиться с ними.
Это был достаточно тревожный симптом.
В эту ночь он вооружился детективом и даже заставил себя прочесть несколько страниц, но по сравнению с дневником Сары он был таким скучным, невыразительным и плоским, что Чарли отложил книгу. Через десять минут он уже спал.
Раздавшийся за портьерой тихий шорох все же заставил его пошевелиться. Чарли приподнял голову и приоткрыл глаза, но он слишком устал и тотчас же снова уронил голову на подушку. Глаза его сами собой закрылись, и он так и не увидел, как она прошла через комнату и скрылась за дверью.
Верный данному себе слову, Чарли так и не притронулся к дневникам. Утром он встал очень рано и отправился в Шелбурн, чтобы захватить Франческу и Моник. По дороге, несмотря на ранний час, Чарли заехал к Глэдис, чтобы завезти ей книгу о Саре и Франсуа, которую так и не вернул в библиотеку. Он даже успел выпить чаю и поделиться с Глэдис планами на сегодняшний день.
Глэдис удивленно улыбалась, слушая Чарли.
Она прямо сказала Чарли, что ей хотелось бы познакомиться с Франческой Виронэ и ее дочерью, и Чарли обещал" что, если они будут продолжать встречаться, он привезет к Глэдис обеих.
Мать и дочь уже ждали его около дома. Моник была в ярко-красном комбинезоне; Франческа же выглядела совершенно сногсшибательно в черном лыжном костюме из лайкры, облегавшем ее фигуру плотно, словно перчатка. Фигура у нее была безупречной, так что, даже если бы Чарли и не знал, что она раньше была моделью, теперь он мог об этом догадаться.
Но больше всего Чарли обрадовался тому, что обе, по всей видимости, пребывали в отличном настроении. Уложив лыжи в салон его семиместного «универсала», они с удобством расположились на сиденьях, и Чарли тронулся в путь. Через двадцать минут езды по хорошей дороге они были уже в Клэрмонте. Франческа с самым серьезным выражением лица еще раз предупредила дочь, что отдаст ее в горнолыжную школу, если та не будет кататься рядом с матерью и будет разговаривать с незнакомыми мужчинами.
