Лунные грезы - Николсон Кэтрин (первая книга TXT) 📗
– Кто ваш преподаватель?
Последовала длинная пауза. Незнакомка подошла к краю сцены.
– У меня нет преподавателя, – спокойно объявила она.
Бейер вспыхнул от внезапного гнева. Это многое объясняет! Она еще смеет так рисковать! Такой богатый голос! Поистине преступление растрачивать его попусту. И все же, как бы она ни издевалась над собой, не сумела испортить его!
– Я надеялась, что вы согласитесь учить меня.
– Вот как! – раздраженно буркнул старик, не смея признаться себе, что в глубине души трясется от ужаса. Он уже давно не молод, занят с утра до вечера, в зените карьеры, к чему ему подобные хлопоты?!
Он проклял минуту, когда девушка появилась в театре.
– Подойдите сюда, пожалуйста.
Незнакомка послушно спустилась со сцены. Теперь Бейер смотрел на нее другими глазами. Только сейчас он заметил разворот ее плеч, стройную шею и широкий рот, из которого вырывались изумительные по красоте звуки.
– Сколько вам лет?
Девушка нахмурилась:
– Какое это имеет значение?
Дирижер пронзил ее негодующим взглядом:
– Я не привык задавать праздные вопросы.
Она ничуть не испугалась, очевидно, посчитав его ответ совершенно разумным и логичным.
– Мне восемнадцать.
Бейер глубоко вздохнул, довольный и в то же время почти испуганный. Такой голос в восемнадцать?! Что же будет в двадцать? Двадцать пять? Этот голос способен разбивать сердца и вершить судьбы.
– Средний регистр не слишком хорош. Он не собирается расшаркиваться перед ней – не то настроение.
Лицо девушки омрачилось.
– Знаю. Чувствую. Я сама не всегда им довольна. Но обещаю, что сделаю все возможное!
Она, казалось, просияла внутренним светом.
– Надеюсь.
Откровенно говоря, это пустяки, а может быть, и преимущество. Сумеречный голос – такое невозможно забыть. Переливающееся синее марево, дрожащая дымка, граница между тьмой нижнего регистра и ослепительным сверканием верхнего.
– Вы согласитесь давать мне уроки?
Бейер испуганно встрепенулся. Он даже не запомнил ее лица. Какая она – красавица, хорошенькая, дурнушка? Он понятия не имел. В его возрасте любая девушка привлекательна. Да и разве это важно? Голос, голос, вот что главное!
– Нет.
Девушка вскинула подбородок, по-видимому, пытаясь найти способ заставить его согласиться. Она так просто не сдастся. Это тоже неплохо. Путь наверх невыносимо труден.
– Я не учитель. Учить можно медицине, механике, математике. Я артист. И в любом случае вы еще не готовы…
– Что вы хотите этим сказать? Средний регистр?
– Нет-нет, – нетерпеливо отмахнулся старик. – Это не имеет значения. Все установится само собой по мере того, как окрепнет голос. Дело в вас самой.
– Не понимаю, – вызывающе выпалила девушка. – Могу я петь или нет?
– Можете, конечно, можете. Но опера – это не только пение. Это еще и чувство. Вы пели арию, как богиня, бессмертное существо, оказавшееся случайно на земле. Но Коломбина еще и Недда – сицилийская крестьянка. Она замужем за одним мужчиной, любит другого и чересчур слаба, чтобы сделать выбор. Эта слабость и стоила ей жизни. Вы же слишком чисты, слишком невинны. Слишком молоды.
Она попыталась что-то сказать, но Бейер повелительно поднял руку:
– И не убеждайте меня. Я знаю, что это такое – быть молодым. Вы так тонко чувствуете, уверены, что этого достаточно. Заблуждение – вы просто обязаны уметь передать эти чувства другим, а для этого необходимы строгая дисциплина, работа и опыт. А самое главное – мужество. И хотя в этот момент вы считаете себя храброй, на самом деле испуганы и так ужасно боитесь провалиться, что преувеличиваете трагедийность роли и тем самым уничтожаете очарование Недды. Вы должны петь ее легко и трогательно. Представьте себе взмывшего высоко в небо жаворонка. Вот чего надо добиться – естественности, простоты и нежности. И если вам удастся это, то споете партию Недды в девяносто пять куда лучше, чем в двадцать. Потому что к тому времени ваше сердце будет разбито бесчисленное множество раз.
Он не сводил глаз с ее выразительного мятежного лица.
– Знаете, есть удивительное выражение, которое всегда восхищало меня своей лаконичностью: «Помни о смерти». Каково его значение? Что все бренно, поскольку смерть неминуема, или, наоборот, веселитесь сейчас, пока жизнь прекрасна? Кто знает? Но это вы должны иметь в виду, когда поете Недду. Ведь в конце она умирает, как и ее любовь.
– Но мне не нравится конец! – воскликнула девушка.
– Разумеется. Вы молоды и хотите, чтобы Недда с любовником сбежали и жили долго и счастливо. Это естественно. Но будь это так, кто пришел бы слушать «Паяцев»? Это была бы уже не трагедия, а фарс, очаровательная легкая комедийка. Водевиль.
– Почему она не оставила все и не ушла к любовнику? Ей ничто не мешало.
– Ничто… кроме привычки, страха и слабости. Все те вещи, которым не подвержены юные.
– Чего она боялась? Сильвио любил ее.
Бейер пожал плечами:
– Счастья. Будущего. Гибели любви.
– Однако она все равно погибла.
– Да, ради любви. В попытке спасти жизнь возлюбленного.
– Но это не помогло, ведь и его убивают!
– Конечно. Любовь либо умирает сама, либо уничтожает. Вы или отдаете какую-то часть души любимому, или теряете его и любовь.
Корри в глубокой задумчивости долго молчала и наконец резко бросила:
– На ее месте я убежала бы. Вместе с Сильвио.
– Знаю, – улыбнулся Бейер. – Поэтому вы недостаточно взрослая, чтобы петь Недду. Коломбину – возможно, но только не Недду.
Снова молчание.
– В таком случае что мне петь?
Она к тому же еще и практична. Он говорил с ней куда откровеннее, чем с любой прославленной звездой, однако не сумел запугать.
– Ничего. Вы вообще не будете петь.
Бейер с неожиданной энергией вскочил на сцену и подошел к фортепиано.
– Вот что вам надо делать.
Он сыграл несколько нот в среднем регистре, повторяя каждую с нарастающей громкостью.
– Ежедневно упражняйтесь, контролируя дыхание. И когда вы станете делать это в совершенстве… могут уйти годы, а могут всего лишь месяцы, – снова придете ко мне.
Девушка сосредоточенно хмурилась, пытаясь запомнить последовательность упражнений. И Бейер внезапно ощутил, что сильно устал. Наверное, было бы лучше, если бы она навсегда забыла о музыке.
