Лучший друг девушки - Кауи Вера (книги полностью .TXT) 📗
– Такое умение обретается естественным путем, – жестко отрубила Тони. – Но если существует на свете вшивая мать, так это я. Меня все считают «своей в доску», ты же у нас вечно выступаешь в роли Белоснежки. А ведь детям нужно уделять хоть немножечко времени и чуточку побольше внимания. Они же – твоя плоть и кровь.
– Да, я знаю, но мне никак не удается приблизиться к ним, – смешалась Ливи. – Но даже не это главное: у тебя же нет такого мужа, как у меня.
– Так брось ты этого ублюдка! Разведись с ним!
Улыбка Ливи заставила ее сестру скривиться, как от зубной боли.
– Ну и куда же я пойду? Что стану делать?
– Устроишь себе новую жизнь.
Ливи покачала головой.
– Меня обучили, как устраивать жизнь мужа. Мама так и не подумала научить меня, как устраивать собственную жизнь. Я – леди Банкрофт, и все мои действия направлены только в одну точку – быть леди Банкрофт. Ничего другого я не умею. Как сказала бы мама, я сама постелила себе постель и теперь мне самой на ней спать.
– Но она вовсе не имела в виду, что постель эта должна быть утыкана гвоздями! – не унималась Тони. – Ты должна что-то предпринять, Ливи, и сделать это как можно скорее. Ты уже почти потеряла Роз, которая, по слухам, ведет в Калифорнии богемный образ жизни, – кстати, дорого бы я дала, чтобы узнать, почему на следующее же утро после одного из самых блестящих дебютов она так спешно упаковала свои чемоданы и дала деру. И если ты сейчас ничего не предпримешь в отношении Дианы, то потеряешь и ее.
– Мы заключили с Роз договор, – устало сказала Ливи. – Она примет участие в дебюте на тех условиях, которые диктую я, но после дебюта я не вправе указывать ей, каким образом ей следует устраивать свою дальнейшую жизнь.
– Включая и то, что она бросает Уэллесли, едва поступив в него?
– Мы не вдавались в подробности. Она заявила, что хочет выучиться на историка искусств и, получив ученую степень, отправиться на год во Флоренцию. Откуда мне было знать, что вместо этого она поедет в Калифорнию?
– Может быть, здесь как-то замешан мужчина? Что вполне вероятно в такого рода ситуациях.
На лице Ливи проступила едва заметная, насмешливая ухмылка.
– Ты забыла, что речь идет о Роз?
– Да, знаю. Она способна отпугнуть кого угодно, но это вовсе не умаляет того обстоятельства, что она красавица, а для большинства мужчин такие, как Роз, точно красная тряпка для быка.
– Роз обожает укрощать животных.
Тони засмеялась, хотя в смехе ее было больше печали.
– Это ты верно подметила. Роз, несомненно, человек жесткий, она отлично может постоять за себя. А вот Диана – другое дело. Она боготворит землю, по которой ступает твоя нога, известно ли тебе это...
– Бедняжка, – сказала Ливи, но как-то неприязненно, и Тони поняла, что для Ливи трагедия не в том, что Диана ненавидит себя такой, какая есть, а в том, что она такая, какая есть. Тони очень любила свою сестру, но иногда ей хотелось так ее встряхнуть, чтобы у той клацнули зубы. Вот как сейчас.
– А чтоб тебя! – в сердцах воскликнула Тони и кинулась на поиски Дианы.
Оставшись одна Ливи потянулась за своей широкополой соломенной шляпой, надвинув ее на лоб таким образом, чтобы полностью скрыть лицо, – она никогда не подставляла его солнцу, так как солнце было вредно для кожи и быстро ее старило, – и, откинувшись на подбитом ватой шезлонге, взяла в руки охлажденный чай. У нее уже не раз возникала мысль уйти от Билли; с карандашом в руке она даже как-то подсчитала, во сколько обойдется ей желание поддерживать тот стиль жизни, который она вела сейчас. Денег, оставленных ей Джонни, с лихвой хватило бы на все, но она снова будет одна, и тут, как всегда в этих случаях, перед ней во весь рост вставал образ бедняжки Сэлли Ремингтон. Образ этот не померк со временем и по сей день обладал еще достаточной силой, способной остановить ее руку. Она не могла, не желала вновь сделаться одинокой женщиной, особенно теперь, когда ей стукнуло сорок семь, хотя ежедневный тщательный уход за лицом и телом начисто опровергал этот факт.
Вдобавок она лишилась бы своего статуса леди Банкрофт. Им с Билли больше нечего было сказать друг другу, но все равно он играл доминирующую роль в ее жизни. Все, чем она была, шло от него: именно он заставил ее подняться на недосягаемую высоту, так как в лучах ее славы и он выглядел достойнее; потому что это было нужно ему, имя ее было у всех на устах. Но самым ужасным в сложившейся ситуации было то, что она попалась на ту же удочку, что и он: она уже не могла не быть тем, чем стала, и мысль отказаться от титула леди Банкрофт и от всего, что с ним связано, вновь сделаться разведенной женой (Билли устроил бы грязный бракоразводный процесс) была невыносимой.
Тем не менее она часто, особенно в последнее время, задумывалась о своей жизни, гадая, что с ней стало бы, если бы она не вышла замуж за Билли. Беда, однако, была в том, что не она, а Билли избрал ее себе в жены, и даже если бы она пошла другой дорогой, все равно на одном из ее поворотов она непременно набрела бы на него.
Может быть, нам не нужно было заводить детей? Лично я особого желания не испытывала. У меня уже были Джонни и Розалинда, а у Билли его двойняшки, да поможет им Бог!
Билли держал их в ежовых рукавицах, и они боялись его как огня. Как две бесплотные планеты вращались они вокруг своего отца, обращенные в песчинки его громадным размахом и мощью, заведомо лишенные всего, что могло бы дать им возможность расти и развиваться. Но у нее не было причин обвинять его в том, что так же вел он себя и по отношению к Диане или Дэвиду. Нет! Единственный неудачник – это я, думала она. Даже если бы я сейчас пошла к Билли и сообщила, что у его дочери хроническая потеря аппетита, он бы, оторвавшись от одного телефонного разговора, сразу же начал бы другой, на этот раз с врачом, крупным специалистом в данной области медицины; через час Диана была бы уже в пути, направляясь в какую-нибудь частную лечебницу, где останется до тех пор, пока проблема не будет решена. Билли всегда так поступал – он предпочитал профессионалов.
Ну уж нет, подумала Ливи, принимая сидячее положение. Почему я обязана делать всегда так, как хочет он? Почему бы хоть один раз в жизни не сделать так, как хочу я? Он не посмеет отменить мой приказ. Наступил момент, когда я сама должна что-то предпринять. Я и так слишком долго медлила. Тони права. Все время только и слышишь: «Билли сказал, Билли решил». Боясь, как бы обычное ее малодушие снова не взяло в ней верх, она вскочила с шезлонга и решительно устремилась во внутренние покои дома.
Тони сидела на кровати Дианы, обняв ее одной рукой за отощавшие плечи. Диана уже не плакала, хотя глаза ее были красные от слез и сухие рыдания еще изредка сотрясали ее тело.
Когда Ливи вошла, обе они разом посмотрели в ее сторону.
– Мне кажется, – сказала Ливи, – нам с Дианой необходимо поговорить по душам.
– Ливи, – попыталась упредить ее Тони, почти впустую потратившая время на то, чтобы отговорить бившуюся в истерике Диану от намерения во что бы то ни стало сделаться похожей на свою мать.
Но голос Ливи был тверд:
– Я ее мать, Тони, и это касается только Дианы и меня.
– Ты тоже не сможешь переубедить меня! – завопила Диана. – Я все равно буду худой, и никто меня не остановит! Ты сама дала мне понять, что я тебе противна, поэтому я сделаю все, чтобы похудеть, и вот тогда, наверное, ты станешь относиться ко мне иначе!
– Диана... милая, это неправда... я люблю тебя такой, какая ты есть.
– Нет, не любишь! Ты даже не захотела приехать за мной в школу, потому что у тебя было более интересное занятие. Ты или вообще не приезжаешь, или приезжаешь очень редко, только на дни открытых дверей или дни ораторского искусства, и как тебе было противно, что я такая жирная, когда мы поехали за моей новой формой.
– Я просто была немного поражена, – смешавшись, призналась Ливи. – Я даже представить себе не могла, что ты стала такой толстой.
