Принцесса Чикаго - Портер Бри (читаем полную версию книг бесплатно TXT, FB2) 📗
Все трое повернули головы к невесте. На самом деле она выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок.
«Бедняжка, - сказала Беатрис. «Я помню, как я нервничала».
"Я тоже могу."
«Скоро это буду я», - вздохнула Елена.
Мы с Беатрис снова повернулись к ней, на наших лицах отразилось сочувствие.
«Не раньше ноября, верно?» - спросила я недобро.
«Не раньше ноября». Она вздохнула, соглашаясь. «Тогда я буду Еленой Фальконе». Елена внезапно встала. «Знаете что, мне нужно что-то посильнее воды».
Беатрис повернулась ко мне, когда Елена ушла, бледная и бесцветная. «Ты знаешь, я не ожидала, что мое обоняние будет таким ...»
Я успокаивающе похлопала ее по руке. «Дело в алкоголе, не так ли? Запах."
Она кивнула.
«Я останусь здесь с тобой, тут приятно пахнет». Я сказала ей. «Мы можем сплетничать об именах детей».
Ее глаза заблестели. "Мне очень хотелось бы."
Пока мы болтали, я следила за Нарцисой. Казалось, со временем она все больше и больше погружалась в себя. Я хотела утешить ее, может, сказать несколько приятных слов о Серджио. Но потом я вспомнила, как он смотрел на Ангуса Галлахера, кровь ... и я ничего не сказала.
Если бы Нарциса знала, что ее жених отрезает пальцы на работе, она могла бы не пройти к проходу.
За час Нарциса превратилась из дрожащей fiancée в дрожащую невесту. Хотя она была неописуемо красива в своем белом платье, которое было обрезано и заправлено так, чтобы оно идеально подходило ей, она выглядела так, как будто была на похоронах, а не на свадьбе.
Мы все тоже собрались, помогая подружкам невесты и себе. Мне пришлось немного помочь застегнуть молнию на платье, потому что ребенок решил немного подрасти после моей последней примерки.
Само мое платье было создано для комфорта. Немного напоминавший римскую тогу, он упал на мое тело, крепко сжимая мою грудь. Это было перенесено в современную эпоху благодаря ткани, сделанной из чистых блесток цвета шампанского. Платье мерцало, как звезда, когда попадало в свет.
Я сделала несколько вращений для дам, которые ласкали мою красоту. Было ребячеством принимать их комплименты близко к сердцу, но я упивалась им. Я знала, что тщеславие - это грех, но это не было худшим из грехов, жертвой которого я могла стать.
Когда приехал ее отец, мы с дамами уехали. Несколько мягких слов были сказаны Нарцисе, несколько раз обнялись и поцеловались, но, похоже, ни одно ее не утешило.
Уходя, я положила мягкую руку ей на плечо. Она подняла глаза широко раскрытыми глазами.
«Все будет хорошо». - мягко сказала я. «Никто не причинит тебе вреда».
«Ты этого не знаешь», - сказала она дрожащим голосом.
Мои пальцы впились ей в руку. «Я знаю это».
На ее лице появилось замешательство, но я вышла из комнаты прежде, чем она успела спросить, что я имела в виду. По правде говоря, я тоже не совсем понимала, что имела в виду, но я была готова наброситься на Серхио, если он сделает что-то, что я не одобряю.
К тому времени, как мы добрались до церкви, этот день был зарегистрирован как один из самых жарких в Чикаго с 1934 года. Я чувствовала, как мой макияж начинает шелушиться, и пот появляется на пояснице и под мышками. Они не открывали церковные двери - не желая выпускать часть кондиционированного воздуха.
Оскуро открыл их для меня, и я не смогла успокоить себя, пока не почувствовала, что разрываюсь с моими воспоминаниями.
Церковь не изменилась. Это было то же самое, что и в тот день, когда Энтони Скалетта убил Гэвина Галлахера под Мадонной Марии, и это выглядело так же, как в тот день, когда я спустилась вниз с грохотом органа и привязала себя к Алессандро.
Но это не имело значения. Я смотрела на гостей на скамейках и видела, как они прятались под своими сиденьями, я смотрела на витражи и видела, как они обрушиваются на нас. Я увидела огромную статую Девы Марии и вспомнила, как я чувствовала себя прижатой к ней. Я бросила взгляд на церковь, частные беседки и почувствовала, как горячая кровь заливает мою грудь.
Когда я была здесь на похоронах, все было иначе. Церковь и ее гости были одеты для траура и печали, а не для свадьбы и торжества. Нет, последняя свадьба, на которой я была, была моей собственной, и она ... оставила след. Больше, чем кровавый титул, больше, чем шрам на бедре ...
Из скамейки поднялась фигура. Алессандро стоял над толпой, глядя на меня поверх их голов. Он выглядел великолепно в своем смокинге, его аскот был того же оттенка, что и мое платье. Его волосы были зачесаны назад, несмотря на распущенные пряди, из-за которых он выглядел немного жутко.
Он слегка нахмурился, прежде чем покинуть скамейку. Люди расступались с его пути, когда он шагал по проходу ко мне.
«Мы сидим здесь». Было первое, что вылетело из его рта.
Я кивнула, не в силах подобрать слова.
Алессандро прижал руку к моей спине и проводил до наших мест. Остальные Роккетти встали, когда мы переместились на скамью. Я получила несколько добрых приветствий, но ни один из них не вовлек меня в разговор.
Даже Энрико просто поздоровался, вместо того, чтобы поцеловать как обычно.
Это был первый раз, когда я была со всей семьей после инцидента. Мое положение в семье изменилось, я знала это. Но все их скрытые приветствия казались немного более реальными.
Дон Пьеро, как обычно, был посередине, но приветствовал нас с Алессандро на своей стороне. Сальваторе-младшему пришлось медленно спуститься вниз, что, если принять во внимание его пустое холодное выражение лица, не то, чем он действительно хотел делать.
