Ты мне не нравишься (СИ) - Перевязко Мария (серии книг читать бесплатно txt, fb2) 📗
Голос Стеллы затихает, и мы с Ником невольно беремся за руки. Мы сидим в жуткой удушливой тишине и не смотрим друг на друга.
— Я бы отдала многое за то, чтобы моя мать куда-нибудь ушла, — неожиданно для самой себя говорю я и громко смеюсь.
Мой смех передается и остальным, и вот мы уже сидим на полу и хохочем, как сумасшедшие. Гнетущая тишина исчезает, и остаемся только мы: три сбитых с толку подростка и громкий самозабвенный смех. Как бы это не было удивительно, этот момент — лучший за весь сегодняшний странный день.
Глава 67. Ли
И снова большая перемена. На мне белая официальная рубашка и черная юбка-карандаш. Я стою, выпрямив спину, и смотрю на компанию парней. Они увлечены каким-то журналом, смеются, тычут пальцами в страницы, кое-кто краснеет. Ясно, что это за журнал.
Чувствую запах цветочных духов, точно знаю, кто приближается.
— Собираешься уронить тетрадь? — насмешливо интересуется она.
— Даже не думала, — сухо отвечаю я и перевожу на нее взгляд.
Она не накрашена, выглядит по-весеннему свежо, на щеках легкий румянец, волосы собраны в тугой коротенький «хвостик».
— Кое-что не изменится никогда, — говорит Стелла и указывает головой в сторону кучки девчонок.
Да, они пялятся. Они всегда пялится, что уж тут поделаешь. И да, от их взглядов по-прежнему пробегает по спине холодок.
— Такова жизнь, — улыбаюсь я.
Однако Стелла не совсем права. Теперь их взгляды выражают не только удушливую зависть. Тут есть и кое-что другое. Презрение. Насмешка. Разочарование. И не мудрено. Одна из нас — сумасшедшая дочка директора, что пыталась спалить школу (хоть это и слух, брошенный, точно кость собакам, многие считают своим долгом показать, что они знают). Другая — бывшая звезда школы, что утратила свою популярность благодаря роману с простым смертным. И это уже обо мне. Как оказалось, восхищать всех парней школы может только одинокая, вернее, неприступная девчонка, которой начихать на всех представителей мужского пола и их знаки внимания.
Они думают, что я совершила оплошность, влюбившись в Ника. Они убеждены, что я что-то потеряла, и они невольно получают удовольствие. Им приятно, что их страдания были вознаграждены. Кто-то меня перещеголял, сместил меня с трона. Они не знают, что я сама сделала выбор. Пусть и дальше остаются в неведении. Мне больше не нужно им что-то доказывать. И от этого осознания я улыбаюсь.
— Посмотри, ну, глянь! — Стелла радостно пихает меня локтем в бок. Я, шутя, отвечаю ей тем же.
Она хочет, чтобы я оценила того, кто занял мое место. Диана раньше была серой мышью, но с ней что-то произошло. Теперь она носит мини-юбки и кофточки с безобразно глубокими вырезами. Она замирает возле стайки мальчишек и с изяществом выгибает спину, будто бы потягиваясь, будто бы внезапно решила размять мышцы. Журнал выпадает из рук парней. Он им больше не интересен. Я специально кошусь на кучку девчонок, их взгляды прикованы к ней, к Диане. Внимания к нам больше нет. Это на удивление приятное ощущение — быть не у дел. По выражению лица Стеллы она со мной согласна.
Ко мне на плечи ложатся чьи-то руки, и я не без труда отрываю взгляд от стройных ножек Дианы. Не стану лгать, ее манипуляции заставили и меня глазеть на нее, не отрываясь. Она — молодец!
Поворачиваюсь к Нику. Его глаза блестят, ему не терпится что-то сказать.
— Ну, что у тебя? — не выдерживаю я, и он целует меня в кончик носа.
Стелла кривится и легонько шлепает его по бедру.
— Фу, — морщится она, — гадость.
— Не боись, — подмигивает ей Ник, — твой ухажер уже несется к тебе.
Я удивленно смотрю на Стеллу. Это еще что за новости? Она смущается, теребит волосы, закусывает губу.
— Быть не может! — выдыхаю я. — Эдик?!
— Знаю, знаю, — отмахивается она, — глупо, конечно. Но он уже всю мою комнату завалил цветами. Причем моими любимыми. Ума не приложу, как он узнал!
Ник причет глаза, но доволен, как кот, своровавший сметану. Я ухмыляюсь. Эдик и в правду ведет себя странно. Думаю, Стелла действительно ему нравится, раз он так отчаянно пытается заполучить ее расположение. Пусть это даже никуда не приведет, здорово, что она решила дать ему шанс.
— Пойдем, — тянет меня за рукав Ник.
Мы двигаемся по коридору размеренным шагом. Его рука обвивает мою шею, и я почти что перестаю дышать. Раньше я смотрела на подобные парочки с раздражением, но сейчас ругаю саму себя. Я же не знала.
Мимо проносится директор, как всегда, с горящими глазами. Он останавливается чуть дальше нас, поворачивается и смущенно улыбается.
— Вечером все в силе? — тихо спрашивает он, и Ник отвечает ему многозначительным кивком.
— Что в силе? — через минуту уточняю я.
— Кажется, они сегодня собираются сделать какое-то объявление, — таинственно выдает Ник.
Я хмурю брови, лицо напрягается.
— Расслабься, — просит Ник, — все ведь хорошо.
— Не могу привыкнуть, — бормочу я, — к тому, что моя мать… и Антон Николаевич. Боже. По-твоему, это нормально?
— По-моему, они влюблены, — говорит Ник и прижимается губами к моей щеке, я отстраняюсь.
— Они прячутся по углам, как подростки, — протестую я, — делают вид, что никто ни о чем не догадывается. Это не похоже на что-то серьезное.
Ник даже останавливается, смотрит на меня с подозрением и успокаивающе говорит:
— А ты бы как вела себя в их возрасте? У них дети, обязательства. Им тоже сложно. Возможно, даже сложнее, чем вам со Стеллой.
Я корчу недовольную мину. Ник, как всегда, прав. К тому же мама заметно изменилась. Помню наш долгий разговор в ночь перед тем, как я должна была уехать в интернат. Что интересно, говорила, в основном, я. Из меня лился грязный поток из всех обид и подавленных чувств, я обрушила на мать всю боль, что преследовала меня многие годы. И в тот раз мама впервые позволила мне высказаться. Она терпеливо слушала мои излияния, и в какой-то момент я отчетливо видела слезы на ее глазах.
Она сказала, что попытается стать лучшей матерью. Хоть я и отнеслась к этому с предубеждением, это оказались не просто слова: она передумала меня отсылать.
Каждый день, когда я по обыкновению возвращалась из школы и стремилась в свою комнату, она останавливала меня и приглашала отобедать вместо с ней. Поначалу я отказывалась, но она продолжала настаивать, и однажды я сдалась. Не скрою, мне было любопытно посмотреть на то, как она будет исправлять сложившуюся ситуацию. Таким образом мы стали обедать вместе. Если раньше мне казалось, что я живу с призраком, то теперь мы стали кем-то вроде соседей. И это было начало.
Мы общались. Она рассказывала мне о себе, я ей — о школе и повседневных, ничего не значащих проблемах. Делиться чем-то личным мне не хотелось. Я всегда чувствовала, что мама может закрыться так же быстро, как открылась. Мне не хотелось давать себе ложные надежды.
Но она не переставала меня удивлять. Однажды на меня накатила ностальгия, я остервенело рассказывала ей о своих днях рождения, которые проводила в одиночестве. Вырвалось само, я не хотела жаловаться. Но на следующий день мама устроила мне праздник. Она совместила все дни рождения, которых я была лишена. Она запоминала все, о чем я ей говорила, даже мелочи. Она правда старалась. Не знаю, все ли ее порывы по отношению ко мне были связаны со стремлением понравиться Антону Николаевичу (сейчас я уже стараюсь об этом не задумываться), но у нее получалось. Она стала матерью, когда мне исполнилось семнадцать, но кто считает? Нет, не я. Почти что.
Из транса меня выводит ласка Ника. Он нежно проводит рукой по моим волосам. От этого его движения по низу моего живота разливается тепло, а сердце трепещет в груди.
— Пойдем на урок, — шепчет он мне, — звонок уже прозвенел.
Мы вприпрыжку несемся по коридору, держась за руки, и я понимаю, что каким-то непостижимым образом этот тяжелый год становится лучшим в моей жизни.
Конец
