Дело всей жизни. Книга первая (СИ) - Громова Ульяна (книги без регистрации TXT) 📗
Я повернулась к нему, сердце сдавило так больно, что дышать стало невозможно, слезы застыли в глазах. Смотрела сквозь них в его лицо, такое серьёзное и… другое. Он сегодня сам другой. По-прежнему опасный, но теперь открытый и понятный. Мужчина, которого я назвала козлом дважды. И дважды он согласился с этим.
Но ведь он думал не только о себе. Об отце, который от него откупился, а он продолжает поддерживать его бизнес. О детях, которых не будет, потому что не хочет сломать жизнь ещё и им своей наследственностью. О женщинах, с которыми обходится грубо, потому что — парадокс — не хотел им навредить и потому не давал шанса на отношения с ним.
Теперь понятно, почему он не выходит в свет и не ходит по улицам. И не пытается обезопасить себя телохранителями. И почему ему было плевать, даже если бы я болела СПИДом — он бы всё равно занялся сексом со мной в туалете в кафе и спокойно бы умирал в ожидании избавления от вечного выматывающего возбуждения.
Я с ужасом поняла, что застрели его из-за миллиардов, которые ему не нужны, он умрёт со счастливой улыбкой на лице…
Крупные слёзы скатились по щекам, я замотала головой:
— Неправда… Я люблю тебя!..
Он усмехнулся и притянул меня к себе. Обнял, уткнувшись в волосы носом, и с тоской сказал:
— Просто я у тебя первый, моя маленькая. Ты не меня любишь, а учишься любить себя. Иди сюда… — Он подвёл меня к окну. Центральный парк Нью-Йорка раскинулся внизу во всей красе. Море деревьев, зелёные лужайки, пруд… — Вот с такой же высоты я смотрел на сибирскую тайгу, мечтал полетать на драконе и пил кедровое молоко с мёдом… и был настоящим. Откуда ты узнала, Несси?
Он просто стоял рядом и держал меня за руку, смотрел на парк, но видел, наверное, не его. И, наверное, сейчас… сегодня… он тоже был настоящим.
— Я хотела изменить что-нибудь в твоей жизни. Приготовить тебе завтрак сама… не кашу. Экен сказал, что ты ешь её уже много лет и не соглашался это менять. А Маури…
Никита усмехнулся.
— Маури… Да, кроме него, никто и не мог… Только он знает обо мне всё… И научил всему, чему должен был учить отец… Но, маленькая моя, — он повернулся ко мне, я с трудом смогла встретить его взгляд, — оставь мне мою кашу. Мне такую готовила бабушка… И ты можешь уйти. Я уже всё подготовил. Пойдём…
Он вывел меня из комнаты, закрыл дверь, и мы спустились в его кабинет. Он усадил меня на кожаный диван, включил огромный экран и отошёл к столу. Вернулся через минуту с какими-то документами и опустился рядом.
— Это твой дом…
Никита включил видео, и я потеряла дар речи. Трёхэтажный браунстоун с цокольным этажом, архитектура начала 19-го века из коричневого песчаника в стиле боз-ар [15] в квартале Гринвич-Виллидж, уютно расположенного между Гудзоном, Вашингтон-парком и Бродвеем. Там жили Иосиф Бродский, Марк Твен и Оскар Уайльд, Эдгар По и О’Генри, там написал «Американскую трагедию» Теодор Драйзер… Здесь живут Ума Турман и Сара Джессика Паркер…
Я не успела осознать всё это, а Никита уже переместил изображение на следующее крыльцо и ошарашил снова:
— …А это для твоих родителей и брата. Внутри… сейчас покажу… сделали дверь, чтобы не ходить друг к другу по улице…
Никита листал фотографии, включал видео… Я смотрела на внутренний дворик и террасу, рассматривала обстановку внутри, но ничего из увиденного не задерживалось в памяти, она замещала всё это другим воспоминанием: как я, приехав на Манхеттен, гуляла по красивым уютным улочкам этого эпицентра интеллектуальной и культурной истории Америки и остального мира, и строила планы однажды поселиться здесь — среди знаменитостей, для которых мечтала создавать индивидуальные парфюмерные линии.
Никита положил мне на колени документы, и сквозь ошеломление, от которого заложило уши, я услышала:
— …документы на твою недвижимость. Осталось привезти твоих родителей и брата…
— Но… Никита… Это слишком… — я не могла найти слов.
— Это самое подходящее для тебя место, — перебил он. — Я завтра уеду на весь вечер, вы с Маури сможете поехать туда. Ты можешь жить там, Несси, мы можем просто встречаться, как ты и хотела…
— Тебе нравится со мной, Несси. Почему ты ищешь причины убежать?
— Я не игрушка!
— Не игрушка. Ты — моя девочка. Разве я тебя не удовлетворяю?
— Я боюсь.
— Чего?
— Тебя… Я хочу жить дома… Мы же можем просто встречаться, как все…
А я теперь искала причину остаться с ним. Она была — единственная правдивая и настоящая: я люблю его. Но он не поверил.
— Просто я у тебя первый, моя маленькая. Ты не меня любишь, а учишься любить себя…
— Я не возьму! Это ни в какие рамки…
— А они тебе нужны? Эти рамки? — его голос прозвучал жёстко, хоть и с насмешкой и долей раздражения. — Брось, Несси. Мне казалось, я несколько минут назад тебе всё объяснил…
…теперь ему даже ради секса выходить из своей клетки стало не нужно. Он удобно вписал меня в свой ритм жизни, в свой распорядок дня. А я сама променяла мечту стать лучшим в мире парфюмером на эту клетку. Я просто стала его любимой домашней зверушкой…
И теперь меня выпускают на волю. В благоустроенный охраняемый заповедник с сытой жизнью, а я…
— Как я это объясню родителям?! — О, флаг Америки! Что я несу?! Причём тут вообще родители?! Он откупается от меня! Никита от меня откупается, потому что все откупались от него! Он не привык иначе! Его не научили! — Я тебе уже надоела? Как ты и говорил, да?
— Да. Поэтому и пять миллионов тоже уже лежат на твоём счету, — он положил ладонь на документы на моих коленях.
— Я не способен на постоянные отношения… Верну твою почку, когда ты мне надоешь. И дам денег, сколько ты попросишь. Сколько ты хочешь, Несси?
— Миллион.
— Хорошо.
— Два!
— Или три?
— Пять.
— Семь?
— Нет, пять.
— Почему пять?
— Нравится это цифра.
— Хорошо. Пять миллионов за твою почку и клитор. Двести тысяч, страховку и оплату лечения чего там найдёт Расс — получишь сегодня. Пять миллионов, когда надоешь мне.
У меня перед глазами полетели чёрные мушки, голова закружилась, я схватилась за виски и закрыла глаза, стараясь взять себя в руки.
— Я тебе уже надоела? Как ты и говорил, да?
— Да…
— …до обеда вылетаем в деловую поездку, — прорвал пелену ошеломления голос Никиты, — завершится она в твоём городе — я планировал сразу забрать твою семью…
Он говорил что-то ещё, спокойным уверенным деловым тоном, как, наверное, разговаривает с теми, кто работает на него — чётко ставит задачи, назначает сроки и ждёт точного выполнения, а я лихорадочно искали причины остаться… и не находила, кроме всё той же.
— …тебя ждут в лаборатории «Demeter» через три дня после возвращения…
— Что?
Слишком много всего за один день, я просто не воспринимала всё это. Это какое-то… запределье.
Никита вздохнул.
— По-моему, ты слушала меня через раз, — он положил ладонь на моё колено и немного сжал его, фиксируя внимание на себе. — Девочка моя маленькая… Я читал твою страницу на Фейсбуке. Ты станешь самым знаменитым парфюмером. И самым молодым…
Он провёл кончиками растопыренной пятерни по моему лицу ото лба до губ.
Я знаю тебя. Я вижу тебя. Я чувствую тебя…
Глава 16. Больше знаешь — крепче мстишь
Дело всей жизни
Я могла отказаться от пяти миллионов и дома, но я не могла отказаться от Никиты и «Demeter». Потому что дом и деньги — это мелочи. Они лишь облегчают жизнь, позволяют исполнить мечту. А настоящие мечты — они всегда запредельны. Они всегда исполняются в сердце. Их не измерить дюймами и не оценить долларами. Они измеряются другими мерами: счастливыми улыбками, гордостью за себя, радостью, переполняющей сердце…
