Ветер нашей свободы (СИ) - Манило Лина (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Все рассаживаются вокруг стола, а Роджер приносит из подсобки ящик пива — у нас всегда есть неприкосновенный запас именно для таких случаев. Когда выпадают особенно паскудные дни, пиво лечит наши душевные раны.
Смотрю на часы — до встречи с Птичкой остаётся три часа, и я могу немного расслабиться, побыть с друзьями.
Но как бы не пытаюсь отвлечься, слова Брэйна о том, что его ранение касается меня, не выходят из головы.
27. Танец под звёздами
Я так нервничаю, что минуты превращаются в густой, липкий сироп, в котором вязнут мысли и ощущения. Не знаю, приедет Фил или нет, но очень его жду — не могу по-другому.
Я влюбилась в него, сейчас могу уже в этом себе признаться, с первого взгляда. Знаю, что мое чувство, глубокое и слишком сильное, вряд ли взаимное — максимум, я ему нравлюсь. Хотя это уже неплохо, правда? Он хочет проводить со мной свободное время, хочет меня — помню, как он дрожал, когда покрывала его тату поцелуями. И пусть я для Фила — только игрушка, временное развлечение, девушка на одну ночь, но согласна и на эту роль. Главное, чтобы не прогонял. Однако, готова к его уходу — держать за штаны не стану. Не сумею рыдать в коленях, умоляя не бросать.
Серж уехал несколько часов назад, но так и не отважился рассказать о том, что его беспокоит. Только странно на меня смотрел и щурился. Никогда раньше не видела его в таком состоянии — нервный, взвинченный. Что же его гложет?
Размышления о моральном и духовном состоянии брата прервал дверной звонок. Подпрыгнув от неожиданности, смотрю на наручные часы: ровно семь вечера, а, значит, что именно Фил звонит в мою дверь — больше некому.
— Сейчас, минуточку! — кричу и в несколько прыжков преодолеваю расстояние до входа. — Я быстро, подождите!
— Не торопись, Птичка, — слышу из-за двери, — Я никуда не денусь.
Смотрю на себя в зеркало: щеки красные, глаза лихорадочно блестят, руки трясутся. И почему я такая дурочка?
— О, да ты уже собрана, — снова эта дьявольская ухмылка — вижу только ее, открыв дверь. — Похвальная оперативность.
— Ну, я пунктуальная, — прячу глаза, смотрю под ноги. — Да и ты не задержался, ровно в семь пришел.
— Я, Птичка, думал, что ты, как все нормальные девушки, не следишь за временем и, приди я вовремя, встретишь меня в том очаровательном халатике, а ты…
— А я никогда и не говорила, что нормальная, — улыбаюсь, переводя взгляд на его смеющиеся глаза в обрамлении морщинок-лучиков. — Ты меня, наверное, с кем-то спутал.
— Думаешь, это возможно? — улыбается, притянув меня к груди, и крепко обнимает, а мое сердце, кажется, пропустило несколько ударов. — Суровый брат все еще буянит?
— Если и буянит, то уже не в моей квартире.
— Ох, так мы одни? — хрипло спрашивает Фил. — Или какие-то другие родственники сменили Сержа в нелегкой службе по охране твоей чести? Кто на этот раз: троюродный дядюшка из Крыжополя, тетушка из Ессентуков? Или, может быть, крестный фей?
— Прекращай — моя семья не так многообразна. Да, к тому же, Серж слишком рьяно исполняет возложенную на него родителями миссию по защите меня от нежелательных кавалеров. Даже папа всегда смотрел на этот вопрос несколько проще.
— Смотрел? — тихо спрашивает, целуя в макушку.
— Он умер несколько лет назад.
Не хочу об этом говорить — это невыносимо. Я слишком любила своего отца, чтобы смириться с его потерей. Поэтому до сих пор, при малейшем воспоминании о нем, становится слишком больно, словно внутри, в самой середине сердца, крутят раскаленной кочергой.
— А в какой мы клуб поедем? — нужно срочно перевести тему, пока я не расклеилась и не начала шмыгать носом и рыдать. Этого, точно, допустить не могу.
— Хороший, — чувствую, что он улыбается и снова целует в макушку. И почему мне не хочется никуда уходить? — Тебе понравится. Или нет, но работу-то нужно продолжать. А этот клуб неотъемлемая часть моей жизни, так что потерпи один вечер. Зато только представь, сколько классных фото сможешь там сделать.
— Ничего страшного, я справлюсь. Я в последнее время стала чуть смелее, чем была еще неделю назад.
— Страшно представить, насколько отчаянной и бесстрашной станешь по истечении этого месяца, — смеётся Фил, мягко подталкивая меня к ближайшей стене.
Не успеваю даже вздохнуть, как он целует меня. На этот раз не так страстно, как утром, но я не против — этот поцелуй, нежный и волнующий, нравится мне ничуть не меньше. Есть в нем неизведанная мной раньше глубина, а еще какая-то забота, будто он боится причинить мне боль одним неосторожным движением. Но как только отвечаю на его поцелуй, он, будто только этого и ждал — сигнала, который сорвет все замки, разрушит преграды.
Ощущаю его обжигающие губы, выжигающие клеймо на моем сердце; руки, стремительно путешествующие по моему телу, лицу; теплое прерывистое дыхание, будоражащее кровь, что, как ласковый бриз дарит надежду.
Чувствую, как подгибаются ноги, а костыли с оглушительным звоном падают на пол. Этот звук приводит в себя, разрушает возникшую гармонию, рассеивает туман.
— Пойдем? — спрашиваю, пытаясь привести в порядок дыхание.
Открываю глаза и смотрю на того, кто одним прикосновением сводит с ума. Его сердцебиение под моей ладонью словно набат возвещает о чем-то, что ждет меня в будущем. Его сердце стучит, гулко и громко, мечется, словно птица в клетке. Если бы могла, отпустила его на свободу, всю оставшуюся жизнь, наблюдая за этим полётом.
— Знаешь, Птичка, — шепчет он, пальцем умопомрачительно нежно выписывая замысловатые узоры на моем лице, — ты плохо на меня влияешь.
— В каком это смысле?
— Иногда мне кажется, что я в шаге от того, чтобы окончательно потерять голову.
— И как мне это понимать? — хочется, чтобы он сказал это вслух. Сказал, что нравлюсь ему, что именно из-за меня он может лишиться рассудка.
— Ну, ты же не дурочка, — Фил приближает свои губы и легко целует, — понимаешь, почему именно схожу с ума. Постоянно думаю о тебе, представляю. И да, мои мысли далеки от целомудрия, так что не думай, что я снова не попытаюсь снять с тебя одежду и поцеловать каждый миллиметр твоего чертовски сексуального тела.
— Ох, — выдыхаю, снова покрываясь мурашками.
— Вот тебе и «ох», — смеется, берет меня за ягодицы и резко приподнимает над полом. Теперь наша разница в росте уничтожена. — Поэтому выбирай — сейчас или после клуба.
Меня шокирует его прямота — никто и никогда не говорил со мной так откровенно, настолько смело не выражал свои мысли. И да, мне это нравится. Я без ума от того, как он смотрит на меня, как целует, о чем говорит. Но я не хочу торопить события — не хочу, чтобы он получил все и сразу, а, получив, ушел навсегда. Нет уж, я растяну его мучения как можно дольше. И не потому, что я коварная, а потому, что боюсь того, что случится после.
— После, — говорю, заглядывая в его глаза, сейчас еще более черные от завладевшего им желания.
— Что же ты со мной делаешь, Птичка? — вздыхает, соединяя наши лбы и закрывая глаза. — Но, знаешь, так тоже неплохо. Потому что в клуб поехать нужно, а попади мы сейчас в спальню, наш поход накроется медным тазом. Поэтому сейчас ты оденешься, и мы поедем. Хотя, если бы кто спросил моего мнения, я бы с тобой весь оставшийся месяц из постели не вылезал.
— Бесстыдник, — смеюсь от переполняющих меня чувств.
— Есть такое дело, — улыбается он и, снова закрыв глаза, вдыхает мой аромат. — Но, черт возьми, как же сладко ты пахнешь. Никогда не встречал второй такой девушки и уже, наверное, не встречу.
Не знаю, что сказать и поэтому молчу. Такое чувство, что вместо мыслей в голове — сахарная вата, которая готова в любую секунду растаять и растечься приторно-сладкой жижей.
— Ладно, помчали, — тяжело вздыхает и осторожно опускает меня на пол.
— Была здесь когда-нибудь? — спрашивает Фил, когда мы подъезжаем к клубу.
— Никогда, — отвечаю, завороженно глядя на вывеску, на которой красуется надпись: "Бразерс". — Нет, я знала, что такое место в городе существует, даже пару раз мимо проезжала, но мне незачем было сюда приходить. Да и не с кем. И, вообще, я не большой ходок по клубам, если честно.
