Золушка 2020 (СИ) - Адлер Оле (книги бесплатно без .txt) 📗
Я глубоко вздохнул. Они со Стеф, как сообщающиеся сосуды. Только она знала, что я собирался в Англию. А Костя удивлен не был точно. Что за люди? Никакой личной жизни с ними.
— Угу, — буркнул без энтузиазма.
— И как? нашел ее? Уже валялся в ногах?
— Нет.
— А хочешь помогу? Вдвоем все веселее.
— Костян, тебе делать нечего? Сними девочек, развлекись. Я сейчас так себе компания, если честно. Весельем тут и не пахнет. А еще дождь.
— В Москве тоже небо прохудилось. И вообще, ты мне брат или кто?
— Двоюродный.
— Не суть. Короче, говори, какой отель, я бронирую билет. А, блин, нет, у меня же завтра дела. Тогда к выходным точно прилечу. До выходных там будешь? — бодро тараторил Кос, приговаривая меня к своему визиту.
Я пораскинул мозгами и решил, что компания мне действительно не повредит. К выходным, я наверно уже завою.
— Ладно, прилетай. Только я не в отеле. Домик снял под Лондоном.
— Это еще лучше. Отправь сообщением координаты.
— Хорошо. До встречи.
Он отключился.
Я почти доехал до поселка, но непроизвольно затормозил на дороге. Это место было каким-то сакральным. Я чувствовал Мари здесь. Ноги сами вынесли меня из машины. Я закурил, вспоминая нашу прогулку.
Майкл.
Черта.
Я не хотела тебя целовать.
Все было словно сто лет назад. Я сел обратно в машину и за пару минут добрался до нужного дома.
Сердце подпрыгнуло прямо к горлу и сделало там сальто. У ворот коттеджа стоял канареечный древний Порш. Он ведь не один такой. Но номера! Ее номера. Ее машина. Я вытащил сумку с вещами и чуть ли не вприпрыжку понесся в дом.
— Мари, Мари, — орал я, снося входную дверь на пути.
Но в доме было тихо. Я умерил пыл и пошел осмотреться. В камине тлели последние головешки. Единственное, что, кроме машины, выдавало ее присутствие.
Я нашел черный ход, который вел через маленький садик к реке. Она там. Я пересек сад и увидел кресло и столик прямо у берега. На столе стояли две пивные банки. В одну из них тонкие пальчики стряхивали пепел с сигареты. Вторая была еще не открыта. Курит. Это же надо так довести человека. Я моральный урод. Не хуже Кевина. Ноги вросли в землю. Ну что я ей скажу? Привет, я приперся. Любите меня. Пошлет. Далеко и надолго. Или это не Мари Юсупова.
Я сделал еще один шаг к ней. Мари не услышала. Я стоял совсем близко. Она закурила вторую подряд, открыла банку, сделала большой глоток. Ее лицо скрывала кепка. Мари была завернута в три пледа и с сигаретой напоминала курящую гусеницу из «Алисы в стране чудес».
Я нарочито громко прошуршал ногой. Ноль реакции. Только, когда она громко запела, до меня дошло. В ушах торчали капельки.
Мари слушала музыку и пела, а я стоял и слушал ее. Это была песня американской группы, которую я любил, про которую рассказал ей сам. Мы еще смеялись, шутили, что нужно организовать тур в Штаты, чтобы попасть на концерт.
А теперь она поет про то, как проваливается в трещины, падает на самое дно, и я знал, кто столкнул ее в пропасть, и сам был готов прыгнуть следом.
Мои пальцы осторожно зацепили наушники, избавляя ее от звуков музыки.
— Какого… — Мари вскочила с кресла, путаясь в одеялах, почти падая, но удерживая равновесие чудом. Она смотрела на меня во все глаза — Ты! Ты… Да как ты посмел!
Мари замахнулась и отвесила звонкую пощечину, занесла ладонь снова. Я смело сделал шаг вперед.
— Давай. Я заслужил.
Мари опустила руку, развернулась и понеслась прочь. Я уже забыл, как быстро она бегает. Догнать удалось только у машины.
Я прижал ее к дверце, не позволяя двинуться.
— Куда собралась?
— Куда угодно, только подальше и побыстрее. — Мари дернулась. — Убери руки.
— Малыш, пожалуйста, позволь мне объяснить.
Я развернул ее лицом, снял кепку, чтобы заглянуть в любимую синеву глаз.
— Объяснить?! А мне ты позволил объяснить? — голос сорвался на крик, по щекам покатились слезы, она лупила меня по груди кулаками. — Я умоляла, Андрей. Я просила! А ты… ты… Ненавижу тебя. Скотина. Ублюдок.
— Я знаю. Все знаю, родная. Тише-тише. Прости меня. — шептал я.
Она перестала меня колотить, только всхлипывала. У меня сердце сжалось. Мне не было оправдания, только повод и причина попытаться простить. Я озвучил ее, не мешкая.
— Мари, мне так жаль. Я… Я люблю тебя.
— А я люблю только свою тачку и деньги, — мстительно отозвалась она, вытирая рукавом сопливый нос.
Это гром, или рухнули мои надежды?
— Убирайся из моего дома и из моей жизни, Андрей Романов. Видеть тебя не могу и знать не желаю.
Дождь хлынул на нас стеной, значит, гремело в небе. Пожалуй, это хорошо.
Ну, почти.
— Нет, — упрямо заявил я. — Я никуда не уеду. И ты — тоже.
Я потащил ее в дом. Мы оба промокли до нитки. Нужно переодеться, выпить и убедить. Мари любит меня, иначе бы не приехала бы сюда орать песни с глубоким смыслом и курить одну за другой. Ей было больно. Боль можно успокоить, и я буду очень стараться. Изо всех сил.
В доме было холодно. Камин догорел.
Я быстро стягивал промокшую одежду. Открыл сумку, достал сухие джинсы и толстовку, боксеры.
— Какого черта ты делаешь? — рявкнула на меня Мари.
— Переодеваюсь, неохота опять заболеть. — Мари закрыла, глаза руками, чтобы не видеть меня голого. — Ой, я тебя умоляю, чего ты там не видела?
— Забирай свои шмотки и проваливай отсюда.
Ее трясло от холода, с носа и волос капало, но голос был такой убедительный. Вся в папочку.
— Черта с два. Я снял дом до конца недели и никуда не уеду.
— Вранье. Меня бы предупреди… — Она топнула ногой с досады. — Ах, я же отключила мобильный. Черт… Ладно, значит уеду сама.
— Никуда ты не поедешь.
Я поймал ее у двери.
— Хочу и поеду. Отпусти меня, отпусти.
Я оттащил ослицу от выхода, бросил на диван.
— Мари, ты пьяная и мокрая. Уедешь завтра. Если захочешь.
Я сам себя похвалил. Конечно, ей нельзя за руль под пивом да еще и в таком истеричном состоянии. Мой гражданский долг выполнен.
— И вообще, раздевайся.
— Размечтался!
— Я серьезно, переоденься. Простудишься. С тебя вон капает.
Мари напоминала очень злую выдру или белку после купания.
— У меня нет тут одежды.
— Ты в своем репертуаре. Махнуть без шмоток, куда глаза глядят…
Зря я это вспомнил. Последний раз она так уезжала…
— Не смей!
Мари, наверно, высказала бы мне все, но зубы начали стучать, а плечи трястись от холода. Я снова залез в сумку. М-да. Остались только трусы и майка. Я сам не особенно заморачивался багажом. Собственно, и мокнуть под дождем не планировал, а пользоваться стиралкой умел.
— Переодевайся.
Я бросил в Мари боксеры, снял толстовку и отправил по тому же адресу. Сам надел майку. Все по-честному.
— Ты п-п-рикалываешься? — она держала мое белье двумя пальцами.
— Не привередничай. Больше ничего нет. Кстати, они чистые.
Я ушел на кухню в поисках антипростудных продуктов. В холодильнике мышь повесилась. Только бутылка вина и пиво. Чем она тут питалась? На столе валялись пакеты с чипсами и орешками. Тяжелый случай. Я бросил свои бургеры в микроволновку, вылил вино в кастрюлю. Нашлась корица и гвоздика. Будем пить глинтвейн с фаст-фудом.
Когда я вернулся с тарелкой и чашками в гостиную, Мари, обмотав плед вокруг талии, как шотландский килт, возилась с камином. Она так искусно управлялась с мехами, что я позавидовал. Сам бы сто лет возился. И не факт, что преуспел бы.
Мари набросилась на еду, словно год сидела на диете. Даже не побрезговала и не отказалась гордо.
— Ты чем тут вообще питалась? — не удержался я от вопроса.
— Подножным кормом. И я с тобой не разговариваю.
Детский сад.
— Понятно.
Мари сходила на кухню, вернулась с полной чашкой подогретого вина и залипла в планшете. Я молча смотрел на нее. Периодически она морщилась, ловя мой взгляд, меняла позу, прячась за гаджетом.
